Альпинист. Книга 1

Такой аргумент Генке нечем было крыть, он лишь что-то проворчал в ответ и отвернулся.

— Ладно, давайте разбор полетов потом устроим, когда всех найдем? — сказал я. — А сейчас пошли к ручью.

Мы довольно скоро вышли в низину, где располагался родник. Напившись из него стылой воды, двинули по ручейку, который уходил по низине в сторону деревьев. Сквозь них что-то проглядывалось, но я не мог понять, что именно. По пути встретили еще несколько родников, которые подпитывали ручеек и тот превращался в мощный поток и настоящую реку.

Размытая глинистая почва берега перемежалась валунами и камнями, отчего речушка часто петляла, образуя излучины, карманы и небольшие заводи.

И везде по берегу грунт был взрыхлен чьими-то руками, а точней лопатой, которую мы вскоре и обнаружили, сломанную у самого полотна.

— Это хороший знак, — улыбнулся Артем. — Значит, кто-то тут есть, кто может нам помочь.

Только вот я не разделил радость со своим спутником. Напротив, мне стало тревожно. Что-то нехорошее закралось под сердцем, только я не мог понять, что именно меня так смутило, и лишь смотрел на сломанную лопату, как на убитого бойца.

Мы продолжили путь вдоль ручья, обогнули низину, вышли к зарослям, за которыми открывалась еще одна опушка. На ней разместился деревянный дом.

— Вот это повезло! — обрадовался Артем. — Есть поселенцы! Они точно помогут!

Одноэтажный бревенчатый сруб, стоящий в конце узкой, полузаросшей тропы, казался нежилым. Забор покосился, некоторые секции и вовсе отсутствовали, калитка сиротливо висела на единственной проржавевшей петле. Серые брёвна стен рассохлись и растрескались. Одно единственное окошко было выбито.

— Думаешь, здесь еще кто-то остался? — спросил Генка, с сомнением поглядывая на просевшую в двух местах крышу, сквозь которую проклевывались молодые побеги кустов.

— Давай проверим?

Мы вошли во двор.

— Эй, есть кто-нибудь? Нам помощь нужна! Есть кто живой?

Двор соответствовал дому и тоже зарос почти весь, с одного его края поднялось буйно крапива, с другого — двухметровая полынь. Ближе к дому травы было меньше, угадывалась когда-то тропинка, по которой ходили. Впрочем, если присмотреться, то сорная луговая тропа была примята от тяжелых сапог.

Я присел на корточки, изучил внимательней следы. Вот затоптанный борщевик, тут поникший дикий чеснок, здесь — мятый клевер. На небольшой участке голой земли виднелся четкий отпечаток кончика ботинка, подбитого гвоздями. Протектор старый, стертый.

След вел в сторону постройки.

— Здесь и вправду кто-то обитает, — произнес я, вновь поднимаясь на ноги.

Обнаруженный дом тоже не вызывал во мне радости, а только усиливать тревогу. Что не так? Что смутило? Я не знал.

Было видно, что дом держался из последних сил, ещё противился напору леса, упрямо вцепляясь в землю нижними венцами, но век его уже был не долог. Еще пара лет — и посыплется трухлявое дерево, заскрипят опорные балки. А может и того раньше. Гроза, молния, искра, всепожирающий огонь — и нет жилья.

— Проклятый старый дом, — буркнул я себе под нос.

— Не по себе мне как-то от всего этого, — произнес Генка, поежившись.

— Пошли! — проворчал Артем.

И первым вошел в дверь. Генка умоляюще глянул, но я лишь пожал плечами — нужна помощь. Парень неохотно пошел вперед, неуклюже споткнулся о высокий порог, выругался. Я двинул следом.

Внутри было темно и прохладно. Узкие тесные сени не давали развернуться, и мы то и дело толкали друг друга локтями.

Пахло тут не так, как в покинутых домах — пылью, плесенью, голубиным пометом. Запах стоял вполне обжитой, но противный — вареного, явно не кастрированного мяса, махорочного духа и кислятина застарелого пота.

В углу виднелась одежда — грязные, все в глинистой земле, штаны и куртка, такая же чумазая.

— Геологи тут что ли живут? — почти шепотом спросил Генка.

Ему никто не ответил. Вроде бы вполне хорошая рабочая версия про геологов не хотела ложиться в увиденное. Было во всей этой неухоженности и грязи, тошнотворном запахе и мраке что-то, что никак не связывалось с учеными.

— Скорее свиньи, — едко заметил Артем.

И вновь двинул первым.

— Эй, есть тут кто-нибудь?

— Наглость — второе счастье! — заметил Генка, кивнув на своего спутника.

Мы вошли в комнату. Запах тут был сильней и некоторое время пришлось к нему привыкать. Живот мой скрутило узлом, и я держался, чтобы не опорожнить желудок. Генка тоже морщился и фыркал носом. И только Артем чувствовал себя в полном порядке, по-хозяйски осматривая полки и округу, иногда что-то бормоча себе под нос.

Комната была обставлена по-спартански — посередине стоял грубо вырубленный стол и два стула. На столе покоилась чугунная сковородка с объедками темного мяса, рядом консервная банка из-под кильки, полная окурков. У дальней стены висела полка, так же наспех сделанная из неотесанных досок.

— Точно, геологи, — сказал Артем, показывая молоточек с заостренным концом. — Это специальный, геологический, для откалывания образцов породы. Я в передаче видел, в «Клубе путешественников».

Парень принялся махать им, показывая, как им пользоваться.

— Положи на место! — сказал я. — Это чужое, нельзя брать!

Артем состроил кислую мину, с явной неохотой вернул инструмент на полку.

— Никого тут нет, — констатировал я. — Пойдем на улицу.

— Верно, — согласился Генка. — Не хорошо это без хозяина дома лезть к нему в жилище. Подождем на улице. Подожди, а это что такое?

Парень направился в другой угол.

— Ребята, смотрите что нашел!

И с гордостью продемонстрировал нам огромная бутыль, литров на тридцать, заполненная бурой жидкостью. На горло бутыли была надета резиновая медицинская перчатка, от чего в полумраке комнаты казалось, что это настоящая человеческая кисть, вздувшаяся от какой-то злокачественной опухоли.

— Бражка!

— И что с того? — сказал я. — Собираешься пить это?

Генка, который видимо и в самом деле до сего момента собирался хлебнуть браги, вдруг сморщил нос.

— Да, ты прав. Лучше не рисковать. Вдруг, там отрава? Пошли лучше на улицу?

Мы направились к выходу, и только Артем продолжал стоять у полок, повернувшись к нам спиной и что-то рассматривая.

— Ты идешь? — бросил я ему с порога.

— Иду, — не сразу ответил тот, воровато оглядываясь. — Иду-иду.

— Ну так пошли.

Артем засунул руки в карманы, сутулой походкой двинул на выход, попутно ворча:

— Могли бы и тут подождать. Подумаешь — хорошо, не хорошо. Дом открыт, значит можно.