Алуим

"Ты глуп и ведом. Ты зарыт в чужих мотивах глубже, чем Ира - в земле".

Я ненавижу этот голос! Не понимаю, о чём он сейчас говорит, но я его ненавижу!

– Помоги ему подняться.
– говорит Чёрный Богдану, а сам подходит к столу, чтобы налить мне колы.
– Что ты там бормотал?
– спрашивает у меня.

– Не знаю.

Я вдруг увидел себя со стороны: неимоверно бледный, обессиленный парень, перебравший с наркотиками, похоронивший сегодня свою девушку и сходящий с ума от голоса в своей голове. Скоро у меня расслоится сознание, и нас внутри действительно будет двое. Я болен. Болен непониманием того, что зовут "настоящим". Или у меня такой сильный отходняк?

– Сядь.
– просит меня Богдан. Я сажусь, спустив ноги с дивана. Голова слегка притормаживает. Да нет, ручник до упора. Я и вправду ведом. Ненавижу.

– На, глотни. Сколько раз ты за пять часов попить поднимался?

Пять часов?! Время пролетело так незаметно. Беру в руку кружку с изображением Скорпиона из "Мортал комбат" и тремя глотками осушаю её. Как же сильно хочется пить.

– Ты за Иркой решил отправиться?
– спрашивает меня Чёрный.
– Откуда ты слова песни знаешь? Ты же их лежал подпевал. Увидав твоё мертвецкое лицо, мы уже решили, что это предсмертное пение.

На секунду возникло ощущение, что несколько лет в моей голове звучал голос Чёрного. Но его я ненавидеть не хочу. Смотрю в пол, пытаюсь поймать фокус. Но с таким рисунком на линолеуме его хрен поймаешь. Вдруг из-под дивана, прямо между моих ног, появляется продолговатая белая голова, то и дело высовывающая изо рта раздвоенный язык. За ней тянется такое же белое тело с жёлтыми пятнами на спине. Голова поворачивает направо, и уже через две секунды это шлангообразное существо ползёт к двери через мою ступню.

– Твою мать, ты вообще придурок?!!!
– кричит на Серёгу Богдан и вмиг запрыгивает на диван.
– Эта тварь всё время была с нами в комнате?!!!

Моё внимание с высоты околоземной орбиты падает на пол и обнаруживает там здоровенного удава-альбиноса. ПО МОЕЙ НОГЕ ПОЛЗЁТ ОГРОМНАЯ АФРИКАНСКАЯ ЗМЕЯ!!!

Я тут же вслед за Богданом целиком оказываюсь на диване. Взгляд впивается в Чёрного. Мысленно повторяю слова, сказанные Богданом.

– Да что вы паникуете?!
– с улыбкой произносит Серёга.
– Боря сегодня утром ел, так что ему вообще на всех пофиг. Ему главное, чтобы на него не наступали.

– Я сейчас на тебя наступлю!
– рычит Богдан.
– Быстро убирай его отсюда!!!

– А где ты взял альбиноса?
– спрашиваю я.
– Да ещё такого большого.

– От жизни я не отстаю, всё время что-то достаю.
– напевает Чёрный и, подняв с пола Борю, накидывает его себе на плечи.
– Обменял кое-что на кое-что, а в придачу взял его. И ни какой он не большой, два метра всего.

Ещё и умничает. Мы с Богданом переглянулись. Представляю, что он сейчас ощущает. Но вопреки логике я стал наполняться позитивными эмоциями. Хотя, какие сегодня разговоры о логике?!

– И давно он у тебя?
– Богдан, покачивая головой, смотрит на Серёгу. Тот гладит скользкое туловище своего питомца его же хвостом.

– Уже почти два месяца. Знали бы, если б чаще ко мне заходили.

– Да мы к тебе вообще больше не придём. Чёрт знает, что у тебя в следующий раз из-под дивана выползет.

Я смотрю Боре в глаза, потому что Боря смотрит в глаза мне. Смотрит неотрывно.

– Э-э, зеленоглазый, хватит мою живность гипнотизировать.

Я слышу слова Чёрного, но не реагирую. В данный момент я ощущаю какую-то близость с этим удавом, и мне не хочется её прерывать. Я смотрю на него, он смотрит на меня. Белая-белая змея... Парень с очень бледной кожей и "седыми" волосами... Мы оба являемся альбиносами в этом мире. Такая редкость. Ведь это не просто так?.. И присутствует ощущение, что странности на сегодня ещё не закончились.

Мы с Богданом катаемся по вечернему городу. Катаемся уже часа три. Без остановки. Скорость не превышает и сорока километров - нам некуда торопиться. В основном, молчим. Лишь изредка перекидываемся простенькими фразами.

Богдан напряжён. В нём это чувствуется. Мускулы лица чуть подрагивают, взгляд серьёзный, резкий; левая рука крепко держит руль, правая - переключает скорости какими-то озлобленными рывками, ладонь пытается "раздавить" рукоятку коробки передач; старается дышать размеренно, но я слышу, с каким напором он выдыхает воздух через нос. Богдан зол на Чёрного из-за удава. Змеи вызывают у него отвращение, и его особенно злит, что Серёга держал Борю с нами в комнате столько времени и не говорил об этом. Богдан расценил это как издёвку. Кто будет рад узнать в моменты полной расслабленности, что рядом с ним ползает большая африканская тварь?! Богдан очень хотел дать Чёрному по голове. Уверен, он так бы и сделал, не будь Чёрный хорошим другом его старшего брата. Я смотрю сейчас на выражение лица Богдана и понимаю, что он снова и снова прокручивает эту ситуацию в своей голове. Как он лежит на диване, в экстазийных ощущениях, и не подозревает, что под соседним диваном, свернувшись кольцом, притаилась здоровенная змея. От таких мыслей негодование продолжает расти. Если бы его недовольство я поддержал хоть какими-нибудь словами, уверен, что Богдан сейчас развернул бы автомобиль и направился на Первомайскую "6". Но я не хочу. Во-первых, моё возмущение быстро сменилось интересом к этому удаву-альбиносу ещё там, в квартире. Во-вторых, в моей грудной клетке за сегодня вырос комок совсем иных эмоций. Не озвученный и старательно сжимаемый мною, чтобы казался меньше. Тело даже слегка трясёт. А в голове пусто. Непривычно пусто. Мыслей нет. Они сейчас и не нужны. Свободное пространство. Поэтому я жадно всматриваюсь в очертания домов, в витрины магазинов, в лица прохожих. Заполняю ими пустоту в своей голове. Заново строю в ней дворы, здания, улицы.

Выворачиваем из переулка и оказываемся на Комсомольской. Через триста метров будет перекрёсток. Я сжимаю зубы. Если Богдан повернёт налево, то спустя ещё метров двести мы проедем вдоль дома, в котором живёт Ира. Жила Ира. Я молчу, не подаю вида, что нервничаю. Подъезжаем к перекрёстку. Горит красный... Всё ещё красный... Да что же так долго?!. Жёлтый... Богдан выворачивает руль вправо (про поворотник забыли мы оба), а я по заново выстроенным в голове улицам поворачиваю налево. Преодолеваю те двести метров. Заезжаю к Ире во двор. Останавливаюсь напротив окна её комнаты...

"Ну, давай, внутренний голос. Скажи что-нибудь, посмейся надо мной".

Молчит.

Странно всё. Вот так живёшь, тянешь отношения, тянешь. Вроде, даже продолжаете что-то планировать вместе. Планировали ведь летом на море поехать. Но ты понимаешь, что это всё по инерции. Ты хочешь... На самом деле ты просто не знаешь, чего хочешь. Ты боишься перемен. Ты статичен. Вы оба статичны. Тешите себя мыслями, что не только у вас так. Что у всех то же самое...

"Как так вышло, что мой близкий друг думает, что меня с Ирой связывал лишь секс?.. Видимо, я это так ему преподносил... Все друзья говорят о своей личной жизни. Но что-то я всё-таки утаивал даже от самого себя".

Глубоко дышу, часто пью минералку. И чего-то жду. Или что-то ждёт меня. Предчувствие.

– Ладно, поехали по домам.
– говорит Богдан.
– Надо выспаться.

Я согласно киваю.

Фонарь у моего подъезда не светит, "спит". Но во многих окнах ещё светло - суббота. На весь двор раздаются крики дерущихся под лавками котов. Такие противные, протяжные вопли. Мы с Бодей прощаемся, и я выхожу из машины. Бросаю пустую пластиковую бутылку в сторону лавки. Коты разбегаются, и я захожу в подъезд. По старой привычке проверяю почтовый ящик, поднимаюсь по лестнице. Открываю ключом дверь, вхожу в квартиру... и замираю.

"Влад, ты слышишь?" - спрашиваю сам себя.
– "Ты видишь, что там?"

Делаю шаг назад, прислоняясь к двери. Настороженно вслушиваюсь в звуки, еле уловимые, но будоражащие. Всё пространство прихожей отдаёт тихим гулом. Кажется, что это гудят стены. Воздух переполнен вибрацией, странной вибрацией. Она ощутимая, проникающая под кожу. Из-за неё шевелятся волоски на моих руках. В ушах шум, похожий на треск электричества. Пугающий шум. Тайное заклинание тишины. Словно бы чей-то шёпот пробивается через помехи радиочастот.