Аляска

Бородач исчез. Зато из каждого зеркального осколка на меня смотрело отражение Оли Платоновой...

Я проснулась в холодном поту.

***

Надежда Николаевна Баканова оказалась молодой, стройной и энергичной женщиной. Когда она вошла в палату, все мои соседки оживились. Было видно: ей рады. И неудивительно: собранная и улыбчивая, Надежда Николаевна создавала вокруг себя атмосферу спокойной уверенности. Она была из тех редких врачей, одно только появление которых перед пациентом становилось началом успешного лечения.

Я ко времени утреннего обхода еще не совсем очнулась от морока ночного кошмара. Лежала в постели и пыталась сообразить: что значит этот гнетущий сон? Слишком уж ярким и выразительным он был, чтобы о нем забыть. Или все это ерунда? Я никогда не верила в толкование сновидений... А еще мне вспоминались вчерашние рассказы новых подруг. И я теперь со страхом думала о предстоящем обследовании. Что оно покажет?

В общем, настроение у меня было дрянь. Когда Надежда Николаевна подошла ко мне, я с трудом села на постели и накинула халат. Но как только врач заговорила, состояние мое резко улучшилось. Ее доброжелательная улыбка и спокойное внимание сделали свое дело. 'Ничего ведь страшного еще не произошло, - думала я, отвечая на ее вопросы.
– Зачем заранее психовать?'

Надежда Николаевна как будто услышала мои мысли.

– Я понимаю, Оля, что тебе сейчас тревожно, - погладила она меня по руке.
– Но не терзайся понапрасну. Для начала сдай все анализы, что я назначу. Пройди рентгенографию, а там посмотрим. В любом случае вместе мы справимся. Ведь так?

Я вдруг почувствовала, что мы действительно справимся. И благодарно кивнула лечащему врачу.

Днем приехал отец. Я поняла, что он ради этого отпросился с работы. Мой папа привез все, что я просила: туалетные принадлежности, одежду. А еще - яблоки, гранаты и много другой еды - какие-то ненужные булки, печенье и бутерброды. Я знала: для этого он бегал в магазин и на Палашевский рынок, а потом долго стоял на кухне и резал хлеб, колбасу, сыр, мыл фрукты...

– Пап, ну зачем мне так много?!
– Я благодарно обняла его.

– Чтобы поправиться, силы нужны! А для этого есть нужно!

– Ты как наша Марина рассуждаешь!
– засмеялась я.
– Привези мне две книги на английском языке. Я их в институтской библиотеке взяла, они у меня в комнате лежат. 'Портрет Дориана Грея' Оскара Уайльда и 'Убить пересмешника' Харпер Ли. Почитаю здесь, все равно вечерами делать нечего.

Я знала, что каждый день после ужина буду писать письма Отари. Но это обычно не занимало у меня много времени. Тем более, я не собиралась подробно расписывать ему свои больничные переживания: не хотела расстраивать.

Рентгенография показала множественные кисты на яичниках. Когда я услышала это от Надежды Николаевны, у меня потемнело в глазах.

– Поликистоз?..
– мертвым голосом произнесла я страшное слово.

Врач быстро взглянула на меня и сказала:

– Давай-ка сделаем биопсию - возьмем у тебя кусочки тканей для гистологического исследования. Готовься на завтра, будет немножко больно.

Я рассказала об этом своим соседкам по палате. Марина крякнула и отвела взгляд. Оля с Наташей понимающе переглянулись.

– Что такое?
– с тревогой спросила я.

– Да ничего хорошего!
– криво усмехнулась Марина.
– У тебя все, как у нас когда-то начиналось, подруга! Рентген, биопсия, гистология... Потом поставят диагноз 'бесплодие', и до свиданья!

– А гистология зачем?

– Чтобы исключить вероятность онкологического заболевания, - пояснила Оля.

– Кисты и злокачественные кистозные опухоли на вид похожи. Поэтому исследуют кусочки новообразований.

– А, - произнесла я. Так, будто ничего не произошло. Будто я и не услышала о том, что мой лечащий врач собирается проверить, не больна ли я раком. А если больна? Интересно, как она будет меня лечить?
– Быстро эту гистологию делают?

– Замучаешься ждать!
– бросила Марина.
– Десять дней, не меньше.

Я легла на кровать, накрылась до подбородка одеялом и уставилась невидящим взглядом в потолок.

– Да не переживай ты, Олька!
– затрясла надо мной своими кудельками Наташа.
– Все мы через это проходили - и живы! Какая там онкология! Обычный поликистоз у тебя!

Ну да, подумала я, худшее - враг плохого. Если рак не обнаружат, буду рада тому, что у меня всего лишь поликистоз и бесплодие! А если все-таки онкология?!

С той самой минуты я потеряла покой. 'Рак... Рак...' - с утра до вечера стучало у меня в голове. После биопсии я стала считать дни до получения результатов гистологии. Они тянулись мучительно долго. Первый, второй... У меня брали какие-то анализы, делали какие-то уколы, снова проводили рентгенографические исследования - мне было все равно. Я со страхом ждала приговора. На третий день приехал отец, привез книги, что я просила.

Это здорово помогло. Я залегла на кровати с романом 'The Picture Of Dorian Gray' ('Портрет Дориана Грея') и забылась в чтении.

Соседки по палате отнеслись к моему знанию английского с огромным уважением.

– Ну, ты даешь, подруга!
– присела на мою кровать Марина и осторожно взяла в руки 'To kill a Mockingbird'.
– У меня муж по-русски-то не иначе как матом разговаривает, а ты прямо книжки на английском читаешь! Эта как называется?

– 'Убить пересмешника', - ответила я.

– Необычное какое название, - подключилась к разговору Оля.
– Интересная книжка, наверное!

– Слушай!
– округляя глаза, подсела к нам Наташа.
– А ты с ними общалась? Ну, с американцами, с англичанами?

– Общалась немного, - улыбнулась я.

– Они, наверное, необычные, как вот эта книжка, да? Умные, и вообще!..

– Да уж точно не такие, как мой муж!
– вздохнула Марина.

Я вспомнила американских друзей Моники, Мамаду, своих ухажеров из валютных баров, Дэвида Барбера... И сказала:

– Они такие же, как мы. Только живут лучше.

Если бы не чтение, я бы извелась долгими тоскливыми вечерами от тревоги и страха. В ожидании результатов гистологии я чувствовала себя так, будто меня медленно ведут на казнь, ежедневно принуждая делать несколько шагов к плахе. Но книги помогали забывать о пугающих реалиях моей настоящей жизни. Это спасало меня от нервного срыва.

Остальные обитательницы нашей палаты коротали вечера по-разному. Кто-то вязал, кто-то слушал радио, кто-то слонялся по коридору. Оля читала старые журналы 'Новый мир', Наташа болтала, с кем придется. Марина обычно на весь вечер уходила в холл: там стоял телевизор, около него собиралась большая часть больных нашего отделения. Но вот однажды телевизор сломался, и после ужина она осталась в палате. Что ей было делать? Она бесцельно побродила от двери к окну и обратно, послушала Наташину болтовню, повалялась на кровати... И вдруг сказала: