Алый король

Уверенно Азек мог сказать только одно: он больше не в библиотеке царя Кадма.

— Где мы? — спросил легионер.

Собственная речь показалась ему не менее гнусной, чем голоса братьев.

— Там, где начали, — в Чертогах Вымирания, — ответил Санахт.

— Счислитель?..

— Исчез, если вообще был здесь по-настоящему, — сказал Хатхор.

Ариман с трудом выпрямился, опираясь на хеку. Ощутив, что жезл наполнен энергией, Азек взглянул на него и возликовал: из эбеново-черного посох стал белым как слоновая кость.

Сокрытую в нем мощь почувствовали все.

— Вы справились, — с неприкрытым предвкушением отметил ёкай.

— Осколок Магнуса… — Маат покачал головой, не веря своим глазам. — Трон, у нас получилось. Действительно получилось!

— Да, верно, — подтвердил Ариман, ощущая нечеловеческие возможности того, чем он теперь владел.

— Ну, наконец, хоть что-то прошло удачно, — пробурчал Толбек, разворачиваясь к выходу. — Пора убираться с этой чертовой скалы и лететь дальше.

«Грозовая птица» под управлением раненого Гирлотнира Хельблинда неслась сквозь атмосферу планеты к «Дорамаару». Десантный корабль провонял кровью и горелым металлом: в его пассажирском отсеке лежали мертвые техножрецы, обломки их автоматонов и трофей отряда. Сестра Цезария истекала кровью, а Йасу Нага-сена так и не приходил в сознание: на его правом виске вздулась шишка размером с кулак.

Ольгир Виддоусин по мере сил помогал раненым, пытаясь стабилизировать их, но об организмах смертных Волк имел лишь самое общее представление.

Пром ему посодействовать не мог.

Они с Бъярки сражались в другой битве.

Бёдвар обеими руками давил на правое плечо Лемюэля, который бился в конвульсиях на полу. Дион прижимал Гамона слева, причем обоим космодесантникам приходилось наваливаться на летописца всем своим весом.

Менкаура, сидя на животе Лемюэля, одной рукой держал его за горло, а в другой сжимал боевой нож, острием которого вырезал на обнаженной груди человека кровавые руны. За спиной легионера стоял Свафнир Раквульф с болт-пистолетом, приставленным к шее чернокнижника. Жизнь Лавентуры висела на волоске, и без парии имперцы смогли бы остановить колдуна только снарядом в голову.

— Держите крепче, чтоб вас! — заорал Менкаура. — Связующие сигилы надо вычертить идеально точно, иначе они бесполезны!

Пылающее, как печка, тело Гамона стало скользким от пота и крови. Его кирпично-красная кожа непрерывно шевелилась: дух, запертый адептом в Лемюэле, старался освободиться. Сущность внутри летописца непристойно бранилась и кусала его изгрызенные губы. Она плюнула кровью в лицо Бъярки и захохотала, проклиная родителей Волка.

— Мы сковали дух нашего врага! — проревел фенрисиец. — Почему просто не убить эту тварь?

— Потому что нам нужен Гамон! — рявкнул в ответ Менкаура.

— С чего мне верить слову предателя? — глухо прорычал Бёдвар.

— С того, что ты жив лишь благодаря мне! — огрызнулся чернокнижник.

Лемюэль взбрыкнул под ними, будто самка грокса в течке. Его растянутые губы застыли, как у мертвеца, из разинутого рта полетела кровавая пена. Наклонившись к лицу Гамона, адепт произнес какую-то нечестивую тарабарщину. Звуки его слов скребли библиария по позвоночнику, словно ржавые бритвы.

— О, Всеотец, да что ты творишь? — гаркнул рунный жрец.

— Спасаю нас! — бросил Менкаура.

— Не мешай ему, Бъярки, — выговорил Дион сквозь сжатые зубы.

Позволив колдуну совершить настолько чудовищный ритуал, Пром нарушил все свои заповеди, но разве у него оставался выбор? Какая разница, если к его длинному списку грехов добавится еще один?

На шее и лбу Бёдвара вздувались жилы. Объятый яростью, фенрисиец обнажил клыки и воззрился на Диона так, будто резня на горе случилась по вине библиария.

— Послушай своего друга. — Адепт повернул кинжал в груди Лемюэля, и нечто в глубине его существа нечеловечески завопило от гнева. — А теперь помолчите и дайте мне закончить, пока осколок души не сбежал!

— Когда разберемся с ним, я убью тебя, чернокнижник, — пообещал Бъярки. — Ты владеешь дурными знаниями. Это малефикарум!

— Мои «дурные» знания выручат нас всех.

Бёдвар заворчал и мотнул головой, не веря своим ушам.

— И ты еще спрашиваешь, почему на вас спустили Волков…

Пром заметил, с каким огромным трудом Менкаура удерживается от возмущения, и на кратчайший миг почти восхитился самообладанием воина.

— Однажды ты порадуешься, что мне известно столь многое, — пообещал адепт Тысячи Сынов.

— Такой день никогда не настанет, — отрезал Бъярки. Колдун провел заключительную борозду на животе Гамона, и тот мгновенно обмяк в руках легионеров. С его окровавленных губ сорвался последний хрип, похожий на шум воздуха, покидающего легкие трупа.

— Готово? — спросил Дион.

Менкаура кивнул и, прокрутив боевой нож в пальцах, протянул его рукояткой вперед. Осторожно отпустив плечо Лемюэля, библиарий взглянул на Бёдвара. Тот утвердительно качнул головой и выхватил у чернокнижника клинок.

Быстро поднявшись, рунный жрец рывком поставил адепта на ноги, прижал к боковой стенке отсека и приставил ему кинжал ниже подбородка, собираясь вертикально вонзить оружие до мозга.

— Бъярки, нет! — крикнул Пром.

— Почему? Назови хоть одну причину!

— Со мной вы найдете другие осколки раньше моих братьев по легиону, — сказал Менкаура.

Фенрисиец покачал головой.

— Ты предашь нас. При первой же возможности скормишь вигхтам Подвселенной.

— Тогда вперед, прикончи меня, пожалуйста, — отозвался чернокнижник. — Избавь от жизни, полной скорби и страданий.

— Не надо, Бъярки, — повторил Дион, и его рука поползла к гладию.

Кинжал разрезал кожу, по шее адепта потекла кровь.

— Выпусти его сейчас же! — рявкнул библиарий.

На мгновение Прому показалось, что Волк нарушит его приказ и всадит клинок под свод черепа Менкауры.