Аналогичный мир - 3

Отметили день рождения Жени. Пришли с её работы нарядные женщины с мужьями в костюмах при галстуках. Эркин ещё после именин у Медведева ломал голову, где бы научиться завязывать галстук, чтобы не ставить Женю в неловкое положение. И сообразил: да Артём же! Малец ведь джи, так что должен это знать. И в первый же день, когда их смены совпали, спросил:

— Ты галстук завязывать умеешь?

— А тебе зачем? — взъерошился Артём, сразу почуявший намёк на прошлое.

— Надо, — кратко ответил Эркин, но, помедлив, решил объяснить: — Не хочу быть хуже других.

Артём понимающе кивнул.

— Галстук есть?

Эркин полез в сумку, но Артём остановил его.

— Пошли. Не при всех же.

И Эркин согласился. Были они в тот день в утренней смене и после уроков пошли в туалет, где с пятой попытки Эркин освоил простой виндзорский узел.

— Для двойного галстук не тот, — объяснил Артём. — А этот ты отпарь как следует. Как новый будет.

Эркин молча кивнул, пряча галстук. Он его специально купил для учёбы, не подарок же в тряпку превращать.

И на день рождения Жени он был при полном параде. Они даже купили стол и двенадцать стульев, добавили стулья из кухни, и всем места хватило. И танцевали под пластинки. Он опасался, конечно, что ненароком подставит Женю, он же всё-таки грузчик с рабочего двора, а они… но обошлось. Говорили о кино, а в кино он с Женей ходил, и фильмы эти видел, о всяких хозяйственных мелочах, а он и в этом разбирается. Так что всё прошло как нельзя лучше. И самое главное — его подарок Жене понравился. Тонка цепочка с подвеской-розой и такие же серёжки. Он в тот день заставил себя проснуться раньше Жени, не одеваясь — так рано Алиска ещё спит — вышел из спальни в кладовку, достал из тайника тёмно-бордовую бархатную коробочку и, вернувшись в спальню, аккуратно подсунул коробочку под подушку Жени так, что она не проснулась. А потом оделся и пошёл будить Алису. И Женю по всем правилам разбудило их дружное пение под дверью.

— Хэппи бёрсдей ту ю, хэппи бёрсдей ту ю!

А когда они вошли, Женя уже сидела в постели. Алиса вручила свой подарок. — большой рисунок с прикреплённым к листу пакетиком с маленьким нарядным платочком, как носовым, но и не нос вытирать, в карман жакета вставлять для красоты. Важно объяснив назначение подарка, Алиса полезла на кровать, здраво рассудив, что пока мама с Эриком целуются, она немного покувыркается. Хорошо, Эркин в тот день было во вторую смену, а Женя едва не опоздала на работу, примеряя подарок.

Нет, всё у него хорошо, и ничего лучшего ему не надо. И с каждым днём всё ярче солнце, всё ниже сугробы, и ветер совсем другой, весенний.

— Эркин, — Женя подложила ему бутерброд, — тебе нужно пальто. Ну, или куртка.

— Зачем? — мгновенно вскинул он на неё глаза.

— На весну. Демисезонное. А то у тебя всё либо зимнее, либо летнее. В полушубке скоро будет жарко, а всё потает, так и в бурках неудобно.

Эркин задумчиво кивнул.

— Женя, а у тебя…

— У меня черевички как раз. И пальто. А у тебя ничего нет.

Командный тон Жени не оставлял ему лазейки, но особо сопротивляться он и не хотел. Эркин уже не просто узнал, а понял и принял, что не должен быть хуже других и в рабском ходить уже не будет. А денег хватит, у Жени заработок большой, у него… приличный, ссуду они только для мебели трогают, так что, да, и Жене, и Алисе, и ему нужна… де-ми-сезонная одежда.

— Хорошо, Женя. В субботу, да?

— Да, сразу после занятий. Прямо оттуда и пойдём.

— Хорошо.

Эркин допил чай и встал. И, как всегда, провожая его, женя вышла в прихожую, и смотрела, как он натягивает бурки, надевает ушанку, уже не заматывает, а накидывает на шею шарф и надевает полушубок, и каждое его движение завораживающе красиво. И он не рисуется перед ней, он просто иначе не может. Прощальная улыбка, поцелуй в щёку, и вот уже даже шагов за дверью не слышно.

Женя вернулась на кухню. До работы ещё столько дел, обед, Эркин сегодня учится, придёт поздно, усталый, зато завтра, господи, завтра же суббота, вот как здорово, счёт дням потеряла, так, а Алиску пора поднимать, ну, как будни, так её не разбудишь, а в выходные ни свет ни заря вскакивает!.. Женя вытерла руки и побежала будить Алису.

ТЕТРАДЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Ради этого города пришлось пожертвовать отдыхом, но другого варианта нет. Инспекция региональных лагерей — муторное дело, а ещё лекции, другие комитетские и не только дела… Все две недели рассчитаны по часам, если не по минутам. Но…

… Он просматривает бумаги, а Маша сидит напротив, сложив на столе сине-фиолетовые от старого обморожения руки и, не отрываясь, смотрит на него.

— Гаря, это обязательно?

— Да, Маша.

Она кивает.

— Хорошо. Раз ты так говоришь, значит, так и есть, но ты ничего не хочешь объяснить мне?

— Не могу, — он с усилием поднимает на неё глаза. — сейчас не могу.

И Маша снова кивает…

…Маша, Марья Петровна Лихова, Синичка, Мэри Бёрд, Зинька… Бурлаков откинулся на спинку вагонного сиденья, закрыл глаза. Он всё давно понял, но… но как хорошо, что Маша понимает его, понимает настолько, что не спрашивает, когда он не может ответить.

Он никому не сказал о поездке в Загорье, о том, что там узнал. Даже Мишке. Телегу они с Асей тогда написали. Безотносительно всех нюансов поведение майора Золотарёва возмутительно и чревато… словом, написано было не только эмоционально, но и вполне обоснованно. Так что тот звонок неожиданным не был…

…Не отрываясь от бумаг, он прижал плечом трубку к уху.

— Бурлаков слушает.

— Привет, — пророкотал сквозь потрескивания знакомый голос. — Ты как, потонул в бумагах или можешь вынырнуть?

— Во сколько и где?

— В два, в «Охотничьем».

Это требовало уточнения.

— И кто будет платить?

— Я приглашаю. Есть вопросы?

Он усмехнулся.

— Всё. Понял.

Мишка будет просить забрать телегу, что же ещё. Обед в «Охотничьем» недёшев, но генеральская зарплата выдержит. Телегу он, конечно, заберёт. У Вояки там свои игры, и не можешь помочь, так хотя бы не мешай, но чего бы такого слупить с друга детства? Одним обедом тот не отделается…

…И тогда он выдержал, не сказал, хотя был на волосок от этого. А Мишка — чуткий стервец — так и наседал, так и вкручивался, но… Да, они знают друг друга с младенчества, почти молочные братья, Мишка знал Римму, был на крестинах Анечки, а о Серёже и Миле он ему рассказывал, и шутки и подколки о его Серёже и Мишкиной Маринке, и вот… Вот именно поэтому он ничего мишке не сказал. Он должен это пережить сам, один. Такой болью не делятся…

…Мишка катает в ладонях рюмку с коньяком.

— Слушай, а тебе-то зачем Мороз понадобился?

Он пожимает плечами.

— Поговорить?

— И всё?

— А что ж ещё?

Мишка понимающе кивает.

— Что ж, тоже… причина.

И он не выдерживает.

— Когда смогу рассказать, тебе первому.

— Тронут…

…Ну вот, заглянул проводник, вежливо сообщив, что Джексонвилль через две минуты. Бурлаков встал, надел плащ и шляпу, взял портфель. Что ж, времени у него немного, завтра утром он должен быть в Атланте, значит, выехать вечерним поездом с пересадкой в Колумбии, но и дел у него здесь немного. Одно дело. Где ни помощников, ни референтов, ни секретарей быть не может, не должно быть.