Аналогичный мир - 3

Найджел послушно встал и прошёл за ширму. Узкая, чуть шире его топчана, кровать, белые полотняные простыни. Он сел на край, машинально привычным движением обтёр ступни и лёг. Мона выключила камин и в темноте наощупь прошла к кровати, наткнулась на Найджела.

— Ты с краю хочешь? Хорошо-хорошо, я у стенки.

Она легко перебралась через него и нырнула под одеяло. Кровать узка для двоих, и Найджел повернулся набок лицом к ней.

— Как хорошо, — вздохнула Мона. — Знаешь, с тобой я ничего не боюсь.

— Да, — он осторожно, кончиками пальцев погладил её по волосам, по щеке. — Да, Мона, я сделаю всё для тебя. И него.

— А если будет девочка? — лукаво засмеялась Мона.

— Будет маленькая Мона, — ответно засмеялся Найджел.

Совсем рядом за стенкой громко всхрапнули и мужской низкий голос прорычал неразборчивое ругательство. Найджел и Мона замолчали, прижавшись друг к другу.

— Будем спать, да?

Шёпот Моны обжёг ему ухо.

— Да, — беззвучно шевельнул он губами, и ещё тише: — Раз ты так хочешь.

Мона вздохнула, потянулась, поёрзала в его объятиях и наконец затихла.

Найджел осторожно, чтобы не побеспокоить её, распустил мышцы, но сна не было, хотя уже в самом деле очень поздно. Всё получилось так быстро, неожиданно… но он ни о чём не жалеет. А чтобы тот тип не лез, да, он так и сделает, всё возьмёт на себя Конечно, Моне он скажет, и тогда правду будут знать четверо: он сам, Мона, Роб и Мет. А для всех остальных он — отец, только он. Да, познакомились… на балу, в Новый год как раз, гуляли, и когда она забеременела, он женился. Обычное дело. Так и только так.

Видимо, он всё-таки заснул, потому что, когда открыл глаза, темнота в комнате была иной, утренней. Ему надо идти. Школу он прогулял, это ладно, но на смену опоздать нельзя. «Никогда не смешивайте бизнес с чувствами». Верно сказал им тогда Фредди.

Найджел осторожно отделился от Моны и встал. Да, уже утро, пора. Мона вздохнула и повернулась на спину.

— Уже утро? — сонно спросила она.

— Да, — Найджел наклонился и поцеловал её. — С добрым утром, любимая.

Она тихо засмеялась, обнимая его за шею и целуя.

— Ты уже уходишь?

— Мы открываемся в десять, а я ещё хочу зайти к священнику, — он улыбнулся, и его улыбка блеснула в полумраке. — Надо договориться о свадьбе.

— Ой! — Мона рывком села. — Так ты это всерьёз, да? Найджел?!

Он сел рядом с ней, взял за руки.

— Мона, хорошо, я спрошу ещё раз. Ты согласна выйти за меня замуж?

— Да, — кивнула Мона.

— Тогда, — он потянулся к ней, поцеловал в щёку. — Тогда я твой муж, — мягким ласковым движением положил руку ей на живот, — и его отец. Мона, я… у меня не будет детей, никогда, и я прошу тебя, я хочу быть отцом. Ты согласна, Мона?

— Да, но… — она остановила сама себя. — Найджел, я согласна.

— Для всех я — его отец.

— Хорошо, — медленно кивнула Мона.

Найджел ещё раз поцеловал её и встал.

— Душ за ширмой, в углу.

— Спасибо.

Когда он ушёл за ширму, Мона встала, накинула на голое тело халат и подошла к окну, отдёрнула штору. Серо-голубой утренний сумрак залил комнату. Надо сварить кофе, больше ничего у неё нет. Значит… значит, Нила не было, был только Найджел, первый и единственный, мой бог, как же это, вчера она о совсем другом думала, нет, ему надо поесть, а у неё ничего нет, боже всемогущий, да, кофе, вот так будет быстрее…

— Мона.

— Она вздрогнула и обернулась. Найджел, уже одетый, с влажно блестящими волосами улыбнулся ей.

— Да, — она торопливо выключила плитку, достала чашки. — Я сварила кофе, сейчас попьём.

Пока пили кофе, стало совсем светло. Найджел отставил чашку, улыбнулся.

— Ты сегодня будешь на курсах? Я приду, встречу.

— Хорошо, — кивнула Мона. — Я вообще-то хотела бросить их, ни к чему они мне, так, деньги и время перевожу. Но… ладно.

Найджел встал, обнял и поцеловал её.

— Всё, мне надо идти, Мона. До вечера, да?

— Да, — кивнула она.

Найджел с заметным усилием оторвался от неё, быстро натянул ветровку, взял сумку и, ещё раз улыбнувшись ей от двери, вышел. А когда она, очнувшись, метнулась к окну, его уже не было видно.

Уходя, Найджел не оглянулся: если кто случайно и увидел его, то со спины в нём трудно угадать цветного, зачем лишние неприятности. К священнику, пожалуй, рано, но и откладывать нельзя. В перерыв ему не вырваться, а после смены надо будет уже спешить к Моне, встретить и проводить, а то… мало ли что. И потом… Отец Артур говорил, что к нему можно прийти в любое время. Вот и воспользуемся, да, откладывать нельзя.

Найджел всё ускорял и ускорял шаг, пока не припустился бегом.

Отец Артур привык к неожиданным визитам. Соглашаясь на приход в Цветном квартале Колумбии, он знал, на что идёт. И когда задребезжал дверной звонок, пошёл открывать, даже не поглядев на часы. И всё же удивился, увидев визитёра. Младший Слайдер? Что-то случилось?!

— Доброе утро, святой отец, — Найджел часто дышал после бега. — Прошу прощения, что разбудил вас, но мне надо… — он задохнулся.

— Доброе утро, сын мой. Хорошо, что пришёл, — ободрил его священник. — Заходи и рассказывай. Что-то случилось?

— Я… я хочу исповедаться.

Отец Артур улыбнулся.

— Конечно, сын мой, я выслушаю тебя. Проходи.

Странно, конечно, он никогда не говорил своей пастве об исповеди, они же не католики, откуда только парень узнал об этом, но раз просит выслушать его, то отказать — грех.

В гостиной Найджел как-то затравленно огляделся и, не сев несмотря на приглашающий жест священника, заговорил:

— Святой отец, я… я встречаюсь с девушкой, уже давно, с Нового года, и… и она ждёт ребёнка.

Отец Артур сначала нахмурился: лёгкость, с которой обитатели Цветного сходились, их случайные необязательные связи сердили его, — но тут же сообразил, что ради простого рассказа его бы не побеспокоили так рано.

— Святой отец, я женюсь на ней, — выдохнул Найджел и невольно улыбнулся. — Она согласна.

«Ещё бы!» — хмыкнул про себя отец Артур. Слайдеры — все трое — завидные женихи, ему уже намекали, что если он поспособствует своим пастырским словом, то отблагодарят. Ну, это всё неважно, а главное… главное то, что Найджел решил правильно. И разумеется, он поможет ему и его девушке.