Анастасия. Дело о перстне с сапфиром

– Продолжайте…

– Каждый перстень настраивается на своего владельца. То, что вы видите, называется отторжением. Смерть остановила реакцию, но ее след остался.

– Насколько я понимаю, эти тонкости известны далеко не всем? – подняла я взгляд на Северова.

То, как он смотрел на меня, мне совершенно не нравилось, заставляя вновь возвращаться к уже мелькнувшей мысли. О звере и его добыче.

– Они известны очень ограниченному кругу людей, – подтвердил князь.

– Но для нас это ничего не значит, – несколько натянуто улыбнулась я. – Вы можете установить, кому именно он принадлежал?

В его глазах мелькнуло… предупреждением, но я сделала вид, что не заметила, тут же повторив:

– Ваше Сиятельство, вы можете установить, кому именно он принадлежал?

– Да, госпожа старший следователь, – на этот раз он не затянул с ответом. – Этот перстень не принадлежал, а принадлежит действующей фаворитке императора Владислава, княгине Ангелине Ростовцевой.

– Вот как?! – опередил меня Энгин. – А не скажите ли вы…

– Перстень является своеобразным пропуском во внутренние помещения императорского дворца, – добавил князь, так и не отведя от меня взгляда. – Пропал чуть больше декады тому назад, его исчезновение хранят в тайне.

– Но вам известно и об этом, – равнодушно заметила я, думая о том, что до понимания в этом деле нам еще очень далеко. – Ограниченный круг людей.

– К поясу его брюк должен быть прикреплен кисет. В нем – футляр с дипломатической почтой Ровелина, – не дал мне закончить князь. – И если мне будет позволено…

– Вильен. Энгин, – приказала я, отходя от дивана.

Скромностью не страдала – обучаясь лекарскому делу некоторые вещи начинаешь воспринимать значительно проще, но сейчас мне не хотелось подчеркивать свою раскрепощенность.

Отойдя, заглянула за ширму. На стуле, стоявшем у стены, бесстыдно висел чулок. На полу лежали подвязки.

Сердце нехорошо кольнуло.

– Спросите у госпожи Ли, не пропал ли кто из ее барышень? – попросила я, продолжая рассматривать предметы дамского туалета.

– Чтобы Джейн надела вот это… – скептически протянул Сэм, пристроившись сбоку от меня.

– А ты – прямо знаток, – язвительно хмыкнула я, мысленно с ним соглашаясь. У Джейн был вкус. Да и зарабатывала она неплохо, чтобы позволить себе что-нибудь более соблазнительное.

– Мне пока некому хранить верность, – глубокомысленно заметил младший Джакс. Потом добавил, созвучно моим мыслям: – Не нравится мне все это.

– Мне – тоже, – кивнула я. – Ну что там? – сделала я шаг назад, тут же упершись взглядом в спину Северова.

Очень захотелось ругнуться, но я лишь выдохнула сквозь сжатые зубы. Если судить по тому, что видела, все было очень плохо.

– Футляра нет, – повернулся он ко мне. – Прошу меня простить, госпожа старший следователь, но я должен…

– Мы можем прервать осмотр до вашего возвращения, – даже не пытаясь представить, чем нам все это грозит, предложила я.

– Госпожа старший следователь, – опередил его вернувшийся Ковальски, – госпожа Ли сказала, что уже два дня не видела одну из своих девушек. Правда…

– Что?! – глухо поторопила я следователя.

Только не это!

– Это не впервые, – понимающе посмотрел на меня Ковальски. – Она потому и не беспокоилась…

– Значит, не впервые, – повторила я. Бросила быстрый взгляд на Северова и зашла на ширму. Открыла дверь в спальню. – Отправь вестника в Департамент, – попросила я стоявшего за спиной Сэма. – У нас еще один труп.

Глава 4

– Как давно вы знакомы с Джейн? – я подняла на князя усталый взгляд.

Девять часов вечера. Следующего за тем, когда я хотела попасть домой.

– Около двух месяцев, – отозвался Северов, глядя в окно. Развесистая крона дерева мешала обзору, но его это нисколько не смущало.

Осмотр мы закончили около семи. Группа Ковальски и Сэм с Энгином остались в заведении госпожи Ли – опрашивали свидетелей, а мы с Вильеном вернулись в Департамент. Сюда же, разобравшись со своими делами, полчаса назад приехал князь.

Каковы были его успехи, спрашивать не стоило – свою ярость он особо и не скрывал.

– При каких обстоятельствах?

Не самое лучшее время. Да и тема, которую мне вот так, откровенно, совершенно не хотелось поднимать, но сейчас было не до наших желаний.

– Ко мне обратился баронет Совин Аркадий Александрович с просьбой установления отцовства.

– Что? – не без труда заставляя себя думать, посмотрела я на князя.

Сейчас бы закрыть папку, убрать ее в стол, встать и…

– Баронет Совин Аркадий Александрович, – повторил Северов, но взгляда от того, что рассматривал за окном, не отвел. – Госпожа Джейн написала ему письмо, в котором заверяла, что он приходится отцом ее сыну. Баронет попросил меня разобраться с ситуацией.

– Она его шантажировала? – вскинулась я, очень надеясь на отрицательный ответ.

Джейн была взбалмошной, иногда кидалась из одной крайности в другую, но чтобы вот так, играя с законом, рискнуть благополучием ребенка …

– Нет, – ровно отозвался Северов. Сидел боком ко мне, так что я не упустила, как дернулся в понимающей усмешке краешек губы. – По ее словам у мальчика начали проявляться магические способности, она сочла необходимым сообщить об этом баронету.

– Вот значит как, – вздохнула я с облегчением. – И что предприняли вы?

– Убедился в приведенных в письме фактах, – Северов лишь теперь отвел взгляд от окна и посмотрел на меня. – Познакомился с госпожой Джейн и ее сыном. У мальчика действительно неплохие задатки, что я и подтвердил баронету Совину. Оставалось прояснить вопрос с отцовством.

– Прояснили? – приподняла я бровь.

Как это происходило, я себе представляла. Магический слепок крови позволял довольно точно установить степень родства.

– Да, – задумчиво кивнул Северов. – В том, что именно баронет Совин – отец мальчика, сомнений нет.

– И что дальше?

К расследованию это отношения не имело…

На этом этапе трудно было сказать, имело это отношение к расследованию или нет.

– Совин посчитал необходимым признать сына и дать ему соответствующее образование, но выставил одно условие.

– Джейн должна отказаться от собственного ребенка, – закончила я за него. – Она – согласилась?

– Да, – князь грустно улыбнулся, словно хотел сказать, что иначе и быть не могло. – Ее отсутствие в заведении было связано с приездом баронета. Он решил сам забрать сына.