Анастасия. Дело о перстне с сапфиром

– Есть, – понятливо улыбнулся Энгин. – Мы знаем, как она умерла, – закончил он уже другим тоном.

– И? – окинув все вокруг быстрым взглядом, поторопила я.

Энгин молчал. Смотрел на меня с вызовом и молчал, предлагая предположить самой.

В какой-то мере подсказка. То, что я уже пыталась найти причину смерти, его не смущало. Что не удалось – тоже.

Скривившись – судя по всему, ответ был одновременно и совершенно очевиден и абсолютно непредсказуем, направилась к лестнице.

Младший Паррей пристроился рядом. Шел, пыхтел, старательно сдерживая себя, чтобы не опуститься до откровений.

Получалось у него откровенно плохо.

Думать его присутствие не только не мешало, скорее даже добавляло остроты. Вроде как противостояние: кто – кого.

Яд исключался однозначно – амулет определил бы на месте. Внешние повреждения на теле отсутствовали, как и посмертные изменения, делая загадку еще более загадочной. Настораживал и высокий остаточный фон, говоривший о применении очень серьезной магии.

Магом Эмилия Ланская не была, в этом князь вряд ли солгал – хоть и другое государство, но проверить труда не составит. Но тогда зачем татуировка?!

Несколько спиралей, заходящих одна на другую, создавших замысловатый узор на внешней стороне щиколотки…

В назначении рисунка я, конечно, могла и ошибиться. Могла, но не ошиблась – Вильен бы поправил, но он согласился, что речь идет именно о повышении магических способностей.

А если какое-нибудь побочное воздействие?!

Мысль была интересной, но здесь без специалистов по запрещенным ритуалам не обойтись. Это они знали, как самое простое магическое действие вывернуть так, чтобы получить совершенно неожиданный результат.

А если зайти с другой стороны: где она два-три дня тому назад могла сделать подобный слепок?

В Марикарде – нет! Такие манипуляции – прерогатива магического корпуса, замучаешься обосновывать необходимость подобного усиления. А если не в Марикарде, то как же показания хозяина гостиницы, в которых он утверждал, что постоялица последние три дня номер не покидала, заказывая еду из ближайшего ресторана?

А отсутствие вещей?

К ее смерти это если и имело отношение, то вряд ли прямое.

– Все дело в татуировке? – спросила я у Энгина уже у самого кабинета.

За его самообладание волновалась зря. Когда он открыл дверь, а потом нарочито неторопливо закрыл ее, на его лице не дрогнул ни один мускул.

***

– Вот, значит, как! – дочитав заключение штатного лекаря, посмотрела я на Вильена.

– Значит, так, – кивнул он, выглянув в окно.

– Надо сообщить Фариху.

– Что будет… – без малейшего намека на иронию, протянул Паррей. – Я нам не завидую.

Я была с ним полностью согласна. Предположить подобное…

Эмилию убил собственный ребенок, магические способности которого она пыталась поднять в принципе не предназначенным для таких целей слепком.

Эффект несовместимости. Судя по всему, именно по этой причине маги в роду Ланских и не рождались. Мать умирала еще до того, как он появлялся на свет.

– Это еще не окончательное заключение, – ради справедливости заметил Виль.

– Считаешь, оно будет другим? – разглядывая лист плотной бумаги, исписанный четким, идеально выведенным почерком писаря, полюбопытствовала я. Надежда, что где-то чего-то недопоняла, таяла тем быстрее, чем ближе я подбиралась к последней строчке.

– Не считаю, – не стал спорить со мной Вильен. Бросил еще один взгляд в окно, тут же нахмурился: – К нам гости.

– Понял! – Энгин выхватил у меня из руки бумагу, огляделся, вроде как разыскивая, куда спрятать, но не нашел ничего лучше, как свернуть в несколько раз и засунуть во внутренний карман форменного колета.

Как раз бы засмеяться – уж больно комичным было выражение его лица, вот только мне оказалось не до смеха. Сейчас происходило именно то, о чем мы говорили в кабинете Фариха. Введение в заблуждение, сокрытие фактов…

Создавая соответствующий антураж, бросила папку на свой стол, но открывать не стала. Склонилась, упершись руками в угол. Паррей зашел с другой стороны, отзеркалил позу. Вильен полностью забрался на подоконник, сел, откинув голову, назад закрыл глаза.

– Вторая лестница. Показания хозяина гостиницы лично у меня вызывают сомнения, – недовольно заметил Энгин.

В ответ на мой насмешливый взгляд хмыкнул. Мол, играю, но не заигрываюсь.

Это он точно. Глубокомысленным тоном произнести то, что и так было понятно.

– Их несложно проверить, связав с показаниями посыльного из ресторана и горничной, которая убирала номер, – с теми же интонациями выдала я. – Но кое-что во всем этом есть, – выпрямилась я. Стук в дверь раздался точно в этот момент: – Войдите! – рявкнула, давая понять, что кто-то появился совсем не вовремя.

– Госпожа Волконская. – Северов переступил через порог, окинул композицию из нас равнодушным, даже несколько усталым взглядом. – Я – помешал?

– Разве вы можете помешать, князь? – поинтересовалась я. – Ваше участие в расследовании завизировано на таком уровне, что не мне спорить с решением.

– Но если бы была ваша воля… – не позволив себе и тени насмешки, начал Северов.

– … если бы была моя воля… – чуть перефразировала я его реплику. – Но если она последние дни не покидала номер, то тот, кто сделал слепок, должен быть среди посетителей гостиницы, – закончила, посмотрев уже на Паррея. – Мне приказано отбыть домой и не появляться до завтрашнего утра, – не дала я высказаться Энгину, – так что этот вопрос ты берешь на себя. И чтобы…

– А я? – душераздирающе зевнув, уточнил у меня Виль.

И ведь еще пять минут назад был бодр и инициативен.

– Ты – тоже спать! – проявила я милосердие. – Ваше Сиятельство, – мило улыбнулась я Северову, – не будете ли вы столь любезны сопроводить меня?

– И даже очень любезен, – не дал он мне закончить. – Господа, – вроде как попрощался он с моими парнями. – Госпожа Анастасия, – отступил в сторону, предлагая мне первой покинуть кабинет.

На мгновение даже залюбовалась, поймав себя на ощущении, что это не мы его сейчас, это он нас разыграл, как слепых кутят.