Анди. Сердце пустыни

— Мы будет у врат с рассветом, — пообещал Надир. — Верь мне. Я достану проводника.

Туман расползался белым облаком по двору, копился в низинах, и убирающие двор слуги вырастали из него точно призраки. Они торопились к дому, неся в руках посуду, стулья, фонари. И спешили обратно. После уборки их ждала теплая постель, а его — Ирлан криво усмехнулся — бессонная ночь.

Гости спешно разъехались. Удивляться не стали — похищение дерхов успело стать обыденностью. Хозяевам принесли соболезнования и оставили разбираться со своими проблемами. Хотя… что там разбираться. Всем известно, кто стоит за питомником.

— Бедная девочка, — на крыльцо, кутаясь в шаль, вышла графиня. Постояла рядом, потом обняла со спины, и Ирлан ощутил, как защемило сердце, защипало в глазах, нахлынуло подзабытое с детства чувство, когда весь мир умещался в теплых руках.

— И ты у меня бедный, — материнская рука ласково взъерошила волосы, — вечно влюблялся в кого-то… неподходящего. То в дочку лесника, то в гимнастку из цирка, а последний раз вообще в табор сбежал. Цыганка тебя пленила.

— Мама! — возмущенно выдохнул Ирлан. И вроде уже взрослый мужик, научился решать свои и чужие проблемы, пылевую бурю пережил, с демонами бился, а чувствовал себя снова глупым и несуразным подростком.

— Да ладно, я же не ругаюсь, сама вон такая… — и мать тяжело вздохнула.

Ирлан повернулся, осторожно обнял за плечи, притягивая графиню к себе.

Какая она маленькая, — мелькнула удивленная мысль. Хотя она всегда была такой, это он вырос.

— Ты не виновата, — проговорил, вдыхая до боли знакомый аромат любимых духов матери, — и выбрала лучшего, просто ему не дали выбрать тебя.

За это он, наверное, никогда не простит отца. Мать давно простил, а вот отца… не смог, пусть тот и постарался устроить судьбу любимой женщины.

— Это правда, что говорят слуги? Мол, маг определил — Ночь беремена? — спросила внезапно Элистана.

Ирлан вздохнул — происшествие не удалось удержать в тайне. Надо будет проследить, чтобы слуги не болтали лишнего.

— Ты знаешь, твой дяди имеет обширные связи при дворе.

Ирлан знал. Впрочем, о значимости этих самых связей ведал даже Бобик на дворе — дядя обожал сыпать именами и титула, умалчивая подробности совместных дел. Ирлан и не вникал. Он с детства недолюбливал брата матери, услышав однажды, как тот бросил с презрением сестре: «Нарожала бастардов, чему радуешься, дура?».

Но мама привечала старшего брата, его семью, чванливую жену, пустую дочь и сына-балбеса, вздыхая: «Какая-никакая, а родня».

— Так вот, — мама поправила шаль, встала рядом, облокотившись на перила и вглядываясь в туманную темноту ночи, — он рассказывал, что в питомнике большие проблемы с рождением новых дерхов. Точнее, их нет. Детенышей. И винят в этом Гарванских. Говорят, император тайно пытается найти оставшихся наследников, чтобы исправить положение.

— И что, мама? — устало спросил Ирлан.

— Если Ночь и правда беремена, не означает ли это, что наш проводник сможет заменить Гарванских? Что у нее тот же талант?

— Даже если это так, — возразил Ирлан, — она моя невеста, точнее жена.

— Боюсь, мой мальчик, в таком случае тебе ее не отдадут, — со вздохом сказала графиня, — а ссориться с короной…

— Я разберусь, мама, — пообещал Ирлан, заработав неодобрительный взгляд матери.

Завтрак стыл, вместе с теплом блюд уходило и терпение императора. В конце концов, он первое лицо государства. У него полно дело. Министры, доклады, совещания –как же он устал от этих совещаний и бесконечных проблем. Править государством — это как ходить по тонкой доске над бездной. Вечный балансир между силами. И пусть власть императора незыблема как скала, но человеческая жизнь хрупка и конечна, а потому нигде не сказано, что императором должен быть именно Айсхат Первый и никто иной. За каждым его шагом наблюдает столько глаз, что невольно мечтаешь о повальной слепоте подданных и родственников. Родственников особенно.

— Леди Гарванская, — терпение все же лопнуло, а смотреть, как она воркует с дерхами стало невыносимо, — вы не составите мне компанию? Поверьте, холодный омлет отвратителен на вкус.

Перед ней целый император унижается, а она…

Встала, неспешно двинулась к столу и дерхи САМИ! убирались с ее пути, образуя коридор из разноцветных тел.

Села. Осмотрела выставленные блюда. Почесала за ухом черного дерха, пристроившего башку к ней на колени. Кто-то залег под стулом, остальные расположились вплотную. Айсхат почувствовал себя взятым дерхами в плен.

— Прошу, — вежливо улыбаться его приучили в любых обстоятельствах, даже если на ноги примостилась чья-то жирная задница.

Император осторожно вытащил ногу из-под зверя и… поставил сверху.

«Только попробуй укусить».

«Жить надоело?»

Обменялись они взглядами с рыжим дерхом.

— Вкусно, — восторженный возглас отвлек их от дуэли.

Айсхат сел поудобнее, используя спину зверя как подставку для ног. Отломал кусочек омлета, в который был завернут птичий паштет. Прожевал. Согласился — божественно. Вкус приятно оттеняла нотка кислинки, которую придавал блюду ягодный соус.

— Я передам повару вашу благодарность.

Светская беседа — всегда и везде, даже в таких, гм, обстоятельствах и с таким собеседником.

Дикарка ела аккуратно, смакуя каждое блюдо и точно прислушиваясь к чему-то. На лице — отстраненное выражение напряженно размышляющего о чем-то человека.

Айсхат не лез с фразами о погоде. Ему самому не мешало обдумать сложившееся положение.

Слуги, проявляя чудеса акробатики, меняли тарелки, подливали сок, кофе, предугадывая желания гостей.

— Почему ты искал именно Гарванских?

Вопрос прозвучал громом среди ясного неба. Айсхат поперхнулся. Слуга, державший кофейник в руках, дернулся и на белоснежной жилетке появилось коричневое пятно.

— Кхм, — кашлянул император, промокнул салфеткой рот, размышляя, указать ли новоявленной леди на оскорбление или сделать вид, что ничего не произошло? И вообще-то, вопросы здесь должен задавать именно он.

— Разве в мире нет одинаковых песчинок? Не встречаются похожие, но не родные по крови люди? Так почему бы тебе не поискать тех, кто мог заменить Гарванских?

Леди оценила вытянувшееся выражение его лица. Задумалась.

— Я сказала что-то не так, брат моего мужчины?

Слуги закаменели, делая вид, что разом оглохли и ослепли.

Айсхат все-таки выдал себя — не каждый день его называют «братом моего мужчины» — дернул локтем, спихнув вилку на землю. Палевый дерх поспешил поднять ее и передать хозяйке.

— Благодарю, — кивнул Айсхат на возвращенную обслюнявленную с прилипшей травинкой вилку. Посмотрел беспомощно на слугу, тот понятливо кивнул и, высоко задирая ноги, поспешил за новым прибором.