Андо

— Мне нужно найти моих друзей, — сказал Андо. — Они здесь, в артефакте. И мне нужна помощь.

Хранитель Памяти медленно кивнул.

— Они проходят свои испытания. Каждый встречается с тем, что больше всего боится признать.

— Могу я увидеть их? — спросил Андо.

— Смотри, — существо взмахнуло рукой, и стены комнаты стали прозрачными, превратившись в огромные экраны.

На них Андо увидел своих друзей, каждый из которых находился в своём ментальном пространстве.

Хоп стояла в странном зале, напоминающем перекрёсток множества дорог. Каждая дорога начиналась тропинкой и заканчивалась оборванным мостом. Вокруг неё кружились призрачные фигуры — мужчина и женщина, их лица были размыты, но что-то в них казалось смутно знакомым.

— Почему ты нас бросила? — спрашивали они снова и снова. — Почему забыла?

Хоп в отчаянии опустилась на колени.

— Я не помню вас! — кричала она. — Я не виновата, что не могу вспомнить!

Призраки приближались, их голоса становились громче, обвинительнее.

— Ты боишься, — говорили они. — Боишься, что мы не такие, как в твоих фантазиях. Боишься разочароваться.

Хоп закрыла уши руками, но голоса проникали сквозь пальцы.

— Да! — наконец закричала она. — Да, я боюсь! Боюсь, что вы бросили меня намеренно! Боюсь, что вы не любили меня! Боюсь, что если найду вас, то разрушу ту мечту, которая помогала мне жить все эти годы!

Призраки замерли, а затем начали таять, их голоса стали тише.

— Правда, — прошелестели они. — Наконец-то правда.

Марк находился в огромной галерее, стены которой были увешаны портретами. На каждом портрете — лицо искателя, погибшего под его командованием. Их глаза следили за ним, обвиняли, требовали ответа.

— Вы погибли из-за меня, — говорил Марк, глядя на портреты. — Я знаю это. Я не был достаточно хорош как лидер.

— Нет, — вдруг ответил один из портретов, молодая женщина с печальными глазами. — Ты не был достаточно хорош как человек. Ты так боялся привязаться к нам, что держал дистанцию. Ты стал холодным, расчётливым. Ты забыл, что значит быть человеком.

Марк отшатнулся, но другие портреты подхватили:

— Ты не позволяешь себе горевать. Не позволяешь себе любить. Ты спрятался за долгом и ответственностью.

— Неправда! — воскликнул Марк, но его голос дрогнул.

— Правда, — отозвались портреты. — И ты это знаешь.

Марк опустил голову, и впервые за много лет его глаза наполнились слезами.

— Да, — прошептал он. — Я боюсь привязываться к людям, потому что каждый, кто был мне дорог, умирал. Я боюсь, что если полюблю этих детей — Андо, Хоп — то и их потеряю. Поэтому проще оставаться командиром, чем другом или отцом.

Лица на портретах смягчились, их взгляды стали менее обвиняющими.

— Наконец-то, — шепнули они. — Ты признал это.

Ника оказалась в огромной лаборатории, заполненной странными приборами и механизмами. Но ничто здесь не подчинялось законам физики — жидкости текли вверх, огонь замерзал, металл плавился от прикосновения. Её рациональный, аналитический ум отказывался принимать то, что видели глаза.

— Это невозможно, — бормотала она, хватаясь за голову. — Это нарушает все законы природы!

— Только те законы, которые ты знаешь, — ответил голос из ниоткуда. — Но вселенная больше, чем твои знания.

— Я учёная! — воскликнула Ника. — Я верю в то, что можно измерить, доказать, проверить!

— И поэтому ты боишься, — продолжал голос. — Боишься столкнуться с тем, что не укладывается в твою систему. Боишься признать, что есть вещи за пределами понимания.

Ника смотрела, как книги летают по комнате сами по себе, как из пустоты рождаются странные цветы, как время течёт то вперёд, то назад.

— Я… да, — выдохнула она. — Я боюсь потерять себя в иррациональном. Боюсь, что если приму существование магии, артефактов, всего этого… то перестану быть собой. Перестану быть учёным. Потеряю основу, на которой построена вся моя жизнь.

Странные явления вокруг неё начали успокаиваться, приходить в порядок. Не в обычный, научный порядок, но в какую-то свою, внутреннюю гармонию.

— Понимание, — прошелестел голос. — Первый шаг.

Кир находился на арене, окружённой тысячами кресел. В каждом кресле сидел он сам — в разные периоды жизни, с разными выражениями лиц. Все эти версии Кира смотрели на него с осуждением.

— Что вам от меня нужно? — крикнул он, вращаясь вокруг своей оси. — Я живу так, как хочу!

— Правда? — отозвались его копии. — Ты действительно этого хочешь? Быть одному? Всегда в движении? Всегда на поверхности?

— Я свободен! — воскликнул Кир. — Никаких обязательств, никаких привязанностей, никакой боли от потерь!

— И никакой настоящей радости, — ответили копии. — Никакой глубины. Никакого настоящего смысла.

Кир замер. Что-то в этих словах задело его глубже, чем он хотел признать.

— Я… я просто не хочу зависеть от других, — тихо сказал он. — Не хочу, чтобы кто-то зависел от меня. Это слишком большая ответственность.

— Ты боишься, — сказали копии. — Боишься, что если полюбишь кого-то по-настоящему, то не сможешь защитить. Боишься подвести, как когда-то подвёл своих родителей.

Кир опустил голову.

— Да, — прошептал он. — Боюсь.

Трибуны вокруг начали пустеть, копии исчезали одна за другой.

— Признание, — прозвучал голос. — Начало исцеления.

Андо смотрел на своих друзей с болью и состраданием. Каждый из них сталкивался с самыми глубокими страхами и сомнениями.

— Помоги им, — попросил он Хранителя Памяти. — Выведи их оттуда.

Существо колыхнулось, его кристаллическое тело мерцало разными оттенками.

— Они должны сами найти выход, — ответило оно. — Но я могу привести их сюда, когда они будут готовы.

Оно взмахнуло рукой, и экраны исчезли. Вместо них стены комнаты снова стали кристаллическими, но теперь в центр зала вело четыре коридора.

— Вершитель забрал Фантомную Книгу, — сказал Хранитель. — Она содержала ключ к местонахождению Бесконечной Башни.

— Зачем ему это? — спросил Андо. — Что за ошибку он хочет исправить?

Хранитель Памяти задумчиво колыхнулся.

— Вершитель был одним из первых искателей нового поколения. Человек огромных амбиций и невероятного таланта. Он собирает символы хранителей, чтобы получить контроль над всеми артефактами через Бесконечную Башню.

— Но зачем?

— Чтобы изменить правила, — ответил Хранитель. — Чтобы стереть границу между мирами артефактов и реальным миром. Чтобы получить власть, какой не было ни у кого со времён Первого Искателя.