Анечка из первого «А» и другие

– Мне тоже нравится строить дома, - заявил он взволнованно. Потом на минуту задумался и нерешительно повторил все свои желания - продавать, работать в колхозе, ездить, строить дома.

Дети засмеялись.

– Ты, Руда, - летун, - сказала учительница.

– Почему?
– недоуменно спросил он.

– Потому что прыгаешь с одного на другое, - объяснила за учительницу Юленька. И сразу же добавила: - Я буду только доктором и больше никем.

Сказала и чинно села.

– Я тоже, - присоединился к ней Павел Шлехта.
– Мы с Юленькой будем всех лечить, чтобы все могли хорошо работать.

– Врач - это прекрасная профессия, - согласилась учительница, - но это и трудная профессия. Врачу приходится жертвовать собой во имя людей.

– Ему приходится работать в любое время, вставать даже ночью... А тебя, когда мы шли в поход, привела мама, - упрекнул Павла Руда Кагоун. На сей раз он не присоединился к Юленьке и Павлу, которые хотели быть врачами.

– Я бы хотела ходить по магазинам и все время чего-нибудь покупать, -призналась Лидушка Стршибрна.

Где бы ты взяла на это деньги?
– не удержался Ольда Воячек.

– Сначала их надо заработать!
– закричали дети.

– Она, наверно, хочет быть женой, - предположил Павел Шлехта.
– Это тоже занятие. Только при нем не надо ходить на работу.

Руда Кагоун скорчил гримасу и, разумеется, не присоединился к Лиде Стршибрной.

Еще много профессий перечисляли дети - трубочист, шахтер, монтер, лесник, учитель, моряк. В конце снова подняла руку Лидушка Стршибрна и сказала, что она вместе с Анечкой пойдет работать в колхоз, потому что ей очень понравилось копаться в земле в пионерском саду.

Анечке это было необыкновенно приятно. Сейчас, в конце года, Лидушка стала ее самой любимой подругой.

По пути домой они договорились, что когда пойдут гулять в парк, то возьмут с собой маленького Ондржея.

– Малыш-крепыш, - отозвалась о нем пани Ванёва. Она вышла из киоска, чтобы поиграть с Ондржеем.
– Идет коза рогатая на маленьких ребятушек... Забоду, забоду, забоду...
– приговаривала она.

Малыш смеялся и дергал ручонками, словно выражая свое желание играть дальше.

– Ах, проказник!
– с восторгом смотрела на него пани Ванёва.
– Подождите, скоро начнет говорить!

– Ему уже семь месяцев, - похвасталась Анечка.

Ондржей сидел в коляске, крепко, как белый грибок, и стучал ручками по одеяльцу.

– Давай купим ему мороженое... У меня есть одна крона, - предложила Лидушка.

– Ему еще нельзя. Он может умереть, - отказалась Анечка.

– Тогда булку... Ондржейка, хочешь булочку?

– Аа... аа...
– отвечал Ондржей. Он согласился.

– Видишь? Он хочет... купим ему рогалик.

Лида забежала в магазин, и через минуту Ондржей засунул в рот рогалик.

Крошки сыпались на одеяльце. Слюни текли на кофточку. Девочки сбрасывали крошки на землю и вытирали ему подбородок чистой пеленкой.

В парке, на детской площадке, за синим забором стояли качели. Маленькие лодочки качались вверх и вниз. У Ондржея разбегались глаза.

– Как жаль, что я разменяла крону, - опечалилась Лида.
– Можно было бы теперь покататься с Ондржеем на качелях.

– Не надо, - испугалась Анечка, - он еще маленький.

Из толпы ребят к девочкам подбежал Ольда. Он слышал последние слова Анечки и сразу понял, о чем идет речь.

– Не бойся, я возьму его на руки. Пусть привыкает с малолетства. Может быть, потом он будет летать на реактивном самолете.

Анечка долго думала, но так и не придумала, как возразить Ольде. Сложили деньги, купили билет. Ольда взял Ондржея из коляски на руки и направился к качелям.

– Ольда, только немножко!
– крикнула Анечка. Теперь она уже жалела, что согласилась с Ольдой, очень страшно было за братишку.

– Держи крепче, Ольда!

Голубая лодка-качалка пришла в движение. Вверх - вниз, вверх - вниз.

Ондржей оглядывался, поворачивал головку. Что это такое? Теплый ветер проносился над его лицом. Лодочка качается тихо и легко. Вверх - вниз, вверх - вниз.

– Хе... е...
– крикнул он, и губки его растянулись в широкую улыбку.

И это повторилось снова и снова, еще и еще.

Малыш гукал и словно нажимал ногой на педаль. Руками двинуть он не мог, потому что Ольда крепко, хотя и осторожно, сжимал его в своих объятиях. Еще бы! Ведь это Ондржей Чейка, брат Анечки, так что с ним ничего плохого не должно случиться!

Анечка уже меньше боялась. Правда, по спине у нее иногда пробегали мурашки. Они с Лидушкой следили за каждым движением Ольды и стояли напряженно, как две натянутые струны.

– Ну и ума у вас!
– раздался за ними знакомый голос.
– Кому это пришло в голову катать младенца на качелях?

Пани Воячекова! Кто знает, откуда она появилась. Но она и вправду рассердилась. Остановила качели, поманила к себе Ондржея, положила его в коляску и еще раз строго взглянула на ребят.

Ольда пытался оправдываться, но посмотрел на маму и замолчал.

Детей поддержал Ондржей.

Как только пани Воячекова взяла его на руки и положила в коляску, он скривил губки и заревел.

– Вот видишь, мама, - не удержался Ольда, - ему понравилось качаться. Мы сразу это поняли.

Пани Воячековой пришлось уступить. Ольда снова взял Ондржея на колени и стал качаться. Не уходить же им раньше времени, если они заплатили целую крону.

Потом все сели на скамеечку. Успокоился и Ондржей. Как только он положил головку на подушку, сразу уснул. Качели его укачали.

«У Ольды мама совсем поправилась, - думала про себя Анечка и смотрела на нее.
– Какие у нее красивые глаза, темные и веселые, какое загоревшее лицо. Она все время улыбается. Сначала улыбнется, потом что-нибудь скажет».

– Что было у вас сегодня в школе?
– посмотрела она на Анечку.

– Каждый рассказывал, кто кем будет.

– А кем хочешь быть ты?