Ангел сердца

Я не произнесла ни звука. О чем-то подобном я уже догадывалась.

Не дождавшись никакой реакции, Дима продолжил:

– Мы нормально ладили, у нас были общие интересы. Пока он не попал в эту секту. Я не знаю, как ещё можно назвать их «движение». Понятия не имею, где он познакомился с ними, но суть в том, что Миша стал одержим этой идеей справедливого государства. Причем конкретного плана у них не было, они не знали, как её воплотить. Насмотрелись новостей и военных фильмов и решили, что нужно нанести удар по небольшому городку, потом предъявить требования к властям, и начать строить новую жизнь. Их очень много, и они из разных городов, даже из других стран есть.

– Но почему наш город? – вмешалась я, припоминая, как однажды, в самом начале нашего знакомства Дима обронил, что этот город был выбран ими не случайно.

– Когда-то в древности здесь жили племена, которые боролись за справедливость, но потерпели неудачу. Поэтому они решили, что начать нужно именно отсюда. Потому что с прошлым их связывает единство идей. Мне кажется, ими управляют. Я не знаю подробностей, могу только строить догадки. Боюсь, что многие из них, помимо верхушки, тоже не знают того, что творится на самом деле. У них есть руководство, ограниченный круг – они и решают все вопросы. Но ведь кто-то поставил им вертолеты с бомбами. Их действия координируют те, кому выгодно за счет стебачей добиться разобщения людей, посеять панику. Поэтому они и заключили взаимовыгодное сотрудничество.

– И что дальше? Как они собираются «справедливо» управлять людьми, если сами же изгнали их отсюда?

– Насколько мне известно, они сами собираются занять этот город. По их мнению, людей нельзя исправить насильно, к этому нужно дойти самим и понять, что справедливое общество им необходимо. Поэтому они собираются тут жить, построив всё заново.

– Бред какой-то, – выдохнула я, не в силах воспринять столько информации, свалившейся на мою голову.

– Мне кажется, тем, кто ими управляет, просто нужно вывести страну из равновесия, устроить массовые беспорядки, посеять ужас и панику, привести дело к гражданской войне, и тогда можно будет действовать самостоятельно. Стебачи для них – просто средство для реализации первой ступеньки плана.

– Ты постоянно говоришь о них в третьем лице, но ведь ты сам – часть их команды! – не выдержала я.

– Это неправда! – выкрикнул Дима, но быстро взял себя в руки и уже тише продолжил: – Я не стебач.

– Но твой брат говорил… И ты так хорошо знаешь, что они собираются делать, где безопасно, где нет. Ты посвящен в их планы!

– Я посвящен в их планы потому, что меня тоже готовили к этой войне! Я должен был быть на их стороне. Но я не понимал, к чему это ведет на самом деле. Мой брат был для меня кумиром. Он заменял мне отца, которого я никогда не видел, а потому любую его идею я воспринимал как свою. Его выдвинули на какую-то руководящую должность, поэтому он не просто выполнял определенные действия ради достижения общей цели, но и имел доступ к схемам и планам. Всем этим он делился со мной, уже на мне отрабатывая свои командирские навыки. Он гордился, что у него такой брат, который тоже «зрит в корень» и верит в «правое дело». Но я был словно зомби. Всё это напоминало мне какую-то компьютерную игру или детскую войнушку. Я не верил, что те двадцать человек, с которыми я знаком – а на самом деле их оказалось в тысячу раз больше! – смогут провернуть это дело. Кто мог подумать, что все эти бредни – всерьез? В тот день я был на площади вместе с Мишей. Мы смотрели из безопасного места за тем, что происходит вокруг, и когда вдалеке появились вертолеты, он с ехидной улыбкой произнес: «Сейчас будет интересно». Как теперь помню этот миг.

Перед моими глазами вновь пронеслись все события той ужасной минуты. Вертолеты, взрыв, крики людей…

Дима замолчал, вероятно, тоже переживая эти секунды. Чувство необратимости заставило мои глаза снова стать влажными.

– Потом… – он сделал паузу, нервно сглотнул и вновь продолжил, – Когда с вертолетов спустили бомбу и до меня дошло, что это не шутка, я словно сошел с ума: тряс брата, требовал остановить это, убеждал, что это преступление, грех, что гибнут люди. Я знал, что через две минуты сорок пять секунд запланировано падение ещё одной бомбы. Но он смеялся мне в лицо и говорил: «Ты что, это только начало».

Дима опять замолчал. У меня уже не было сил это слушать, но, вопреки своему желанию, я заторопила:

– Дальше.

– Я пригрозил, что заявлю в полицию. Бред. Чем бы полиция могла здесь помочь? Все разбежались, спасая каждый свою шкуру. Тогда Миша заглянул мне в глаза и с угрозой спросил: «Ты что, передумал?». Я что-то сказал о том, что не так себе это представлял, что не желаю в этом участвовать. Тогда он оттолкнул меня и бросил: «Предатель! Ты сдаешься?». Я не стал с ним спорить, просто ушел. Я знал, что они двинутся очищать центр, поэтому решил отправиться в магазин отца. Там можно было спокойно просидеть до утра как минимум. Я знал, что если меня найдут, то убьют как источник информации.

– Поэтому ты прихватил с собой и меня? Чтобы откупиться при случае?

– Нет. Тебя я прихватил потому, что пожалел. Ты стояла ни жива ни мертва. Бледная, вся в слезах, потерянная. Все бегут, а ты прижалась к стене и не движешься. Я не мог тебя оставить.

«Как милосердно с твоей стороны!» – с сарказмом подумала я, но в последний момент передумала ерничать вслух и потребовала продолжения привычным:

– Дальше.

– А потом я как раз хотел тебя оставить. Потому что со мной было небезопасно. Но не знал, как это осуществить. Как только мы оказались на улице и ты сказала, что собираешься вернуться домой, я понял, что ты погибнешь. Я не мог тебе всего рассказать, дать понять, что они везде, но и бросить, зная наверняка, что тебя встретят и убьют стебачи – не мог. Пришлось менять планы.

– Сочувствую, – с издевкой бросила я, не удержавшись. —Кстати, ты сказал, что они планировали спустить вторую бомбу через две минуты и… – я замолчала, припоминая точное время.

– Две минуты и сорок пять секунд, – подсказал Дима.

– Но второй бомбы не было.

– Я не знаю, что заставило их изменить свои планы. Скорее всего, стебачам что-то помешало, иначе они бы осуществили задуманное. Тогда жертв было бы в два раза больше.

– Ясно, – я поерзала на месте, не желая больше вдаваться в подробности того дня. – Но куда делись все горожане? Мои родители, подруга – все? Всего за одну ночь!

– Этого я не знаю. Я знаю лишь то, что планировали стебачи, и то до определенного этапа. Скорее всего, власти города сработали оперативно и вывезли их куда-то. Либо они здесь, в городе, но в убежищах. Это более вероятно.

– Почему меня не убили сегодня? – перескакивая с одного на другое, я спешила узнать всё то, что мучало меня и не давало покоя.

У меня было столько вопросов, что я боялась забыть что-нибудь. От Диминых ответов картина становилась более-менее ясной, но вместе с тем ещё более кошмарной. Получается, сборище психов может вот так просто разрушить город и изгнать из него местных жителей? Над ними кто-то стоит, в этом Дима прав. Но неужели никто и ничем не может им помешать в реализации этих вселяющих ужас планов?

– Это длинная история. Может, продолжим завтра?

– Нет, – отчеканила я, скрещивая на груди руки.

Мне хотелось покончить с этим сейчас и никогда не возвращаться. А ещё мне нужно было принять решение. Может быть, стоит попросту сбежать от этого страшного человека? Может быть, он мне врет?! В темноте я не видела его глаз, хотя и по ним вряд ли бы определила, стоит ли по-прежнему слепо доверять Диме. Практика показала, что я абсолютно не разбираюсь в людях.

– Миша принял тебя за мою девушку.

Я почувствовала, как в горле застыл соленый комок. Девушка… Я никогда не думала о том, что у Димы могла быть девушка. Но это не удивительно – он ведь красивый, сильный, надежный. По крайней мере, мне так казалось.

Несмотря на отчетливую боль внутри я продолжала слушать его рассказ, не подавая вида.

– Он знал о её существовании, но никогда её не видел, поэтому, увидев нас сделал соответствующие выводы. С помощью тебя он хотел заставить меня продолжить участие в этом, – слово «в этом» он выплюнул так брезгливо, что я моментально засомневалась в своих предубеждениях: неужели он настолько умелый актер? – Я сделал вид, что согласился, за это они пообещали мне вернуть тебя в целости и сохранности.