Ангел

– --

Ангел. Зло было рядом, очаровательное по форме, и ужасное по природе, коварное и обольстительное. Тьма ищет возможности ударить больнее.

***

Уколы зла

У подъезда дома как назло собрались лавочные старухи, и как будто нарочно, в полном составе всех игроков, включая даже запасных. У них там что сегодня, вече, консилиум, конференция? Сидят, оживленно галдят, трепятся. Не иначе, какая-то сногсшибательная новость появилась во дворе. А во главе всей банды - бабка Дуся, она здесь, у старух, за несменного партайгеноссе, типа идеологического лидера неформальной партии, "за наших".

Надо подумать над переездом вообще из этого трухлявого места. Что же они такого Марине наговорили? И эта тенденция мне уже не нравится, репутация у меня в этом доме - на полбалла выше чем у наркоманов.

– Света!
– Сладким голоском бабушки-одуванчика позвала Свету баба Дуся, а в интонации с полтонны яда, хлорпикрина, - Сегодня твоя мама приехала, с отчимом, с ног сбились, ищут тебя, а ты, бродишь неизвестно где и с кем.

Свету как- будто по лицу ударили, она вспыхнула и ощетинилась, зло сверкнули глаза.

– Нет у меня мамы!
– почти выкрикнула она, хотела еще что-то сказать, но с неимоверным усилием подавила эту вспышку ярости. Импульсивно схватилась мне за руку и ускорив шаг пошла, увлекая меня за собой.

– Шлюха, малолетняя...
– не разжимная губ прошипела баба Дуся, будто чревовещатель.

На что она надеялась? Что мы услышим, осознаем и исправимся? Что бросимся перед ней на колени с мольбой, "Нет, мы не шлюха с извращенцем" Не знаю, как Света, проглотила такую гадость, но меня замкнуло как неисправный штепсель, аж искры полетели. Бросаю пакеты на асфальт и вытряхиваю Светину руку из своей. Резко метнулся к бабе Дусе, но тут меня словно по голове ударило, присаживаюсь на корточки, и ловлю взгляд бабы Дуси.

– Убивают!!!
– кричат ее глазаза.

– Баба Дуся, ты ведь меня знаешь еще пацаном, я рос на твоих глазах, - удерживаю ее взгляд.

– Ты знаешь нечастную судьбу Светы и Верки.

– Я знаю, что ты первая придешь на помощь тому, кто попал в беду.

– Поэтому, прошу тебя, никогда, так больше, не говори про неё!

– Сережа, сынок, - заикаясь пролепетала ошалевшая баба Дуся, - я же не думая сказала так, прости меня!

– Если нужно помощь, только скажи, мы ведь как одна семья.

Окинул притихших бабок укоризненным взглядом

– Еще раз услышу подобное, неважно от кого, подам на всех вас в суд за клевету и оскорбление, имейте ввиду!

Развернулся и подмигнул перепуганной насмерть Свете, говорю ей шепотом.

– Пойдем, дочка домой, у бабок мозг высох, сами не знают, что говорят.

Подбираю брошенные пакеты с покупками, Света суетливо помогает мне, собирая рассыпавшиеся покупки в сумку. А мне, так хорошо стало, давно надо было, что-то, подобное сделать, а не трястись за свою репутацию перед старухами с грязными мозгами. Ну, как я тебе? Спрашиваю свой внутренний голос. "Да, здорово, надо было бабку на землю пару раз бросить через бедро, как в самбо, ей бы, особенно понравилось". Поддакнул внутренний голос. Чую, не угодил, не так зажигал, как с Мариной. Не та, экспрессия. А что ты предлагаешь, вернуться, перегнуть бабку через лавочку и изнасиловать? Нет уж, увольте.

– Дядя Серёжа!
– возбужденным шепотом сказала Света уже дома, а у самой восхищение так и плещется из глаз. Запрыгнула мне на руки, крепко, крепко обхватила руками за шею и повторила, в точности, утренний поцелуй, в губы, по-взрослому, - я тебя люблю!

– Солнышко, - только и смог выговорить.

Моя маленькая принцесса, буду стоять за тебя, насмерть, чтобы ни случилось. Не брошу и не обижу, никогда! Тем более, приехала Верка. Уж она, заявит права на Свету, однозначно. А мне Анна Степановна поручила защитить Свету именно от неё. Не знаю, что у них, там произошло, но я видел реакцию Светы. "У меня нет мамы!", - крик из самого сердца.

– Ты обещал, научить меня краситься.

– Прямо, вот так, сразу?

– Да!
– она спрыгнула с меня, - я, сейчас.

Подобрала сумки с покупками и исчезла в ванной комнате, потом выскочила за пакетом, который принесла из больницы. Через несколько минут вышла. Звезда! Королева! В шелковом платье, в новеньких туфлях на каблуке, с белой, дамской сумочкой через плечо. Ступает легко, непринужденно, элегантно, будто всю жизнь на каблуках и ходила. Горделивый поворот головы.

– Ну, как?
– спрашивает.

По мне и так видно, что впечатлён - челюсть отвисла аж до ремня.

– Очень! Горжусь тобой!

Делаю приглашающий жест рукой к старому трюмо, еще от матери остался, не решился избавиться от него, оставил как память. Теперь это зеркало Светы, она будет смотреть в него, как взрослеет и каждый день убеждаться, что безумно красива.

– Запомни три важные вещи, в макияже, - трогаю ее за плечи, усаживая на стул, перед зеркалом, - природа итак сделала тебя красивой, поэтому нужно только, слегка подчеркнуть и не затенять природу красками, никогда не стремись стать аляповатой куклой, будь сама собой.

– Это первое?

– Это первое, второе и третье, а остальное, просто техника. Мастер тот, кто показывает истину, а не ляпает тысячу ненужных деталей, - открыл альбом с самым первым рисунком, который сделал еще вначале знакомства, показываю Свете, - что у тебя самое красивое?

– Глаза!

– Да! А что самое некрасивое?

– Нос?

– Нет. Когда ты грустишь или злишься, а нос у тебя, тоже красивый. Но мы должны, всеми силами, сосредоточить внимание наблюдателей, именно на глазах, тогда никто не заметит изъянов. Вот, так, - сделал несколько штрихов черной тушью, на ресницах, еще пару штрихов чтобы исправить излом бровей, они у нее домиком, потому скруглить немного, - что изменилось?

– Я стала добрее.

– Ага. А когда по обстоятельствам, нужно быть слишком серьезной, строгой, можно нарисовать это на лице, но сейчас нам, ни к чему.

– Тени для тех, у кого глаза не красивые, или хочет скрыть свои мысли вот и наводят, чтобы отвлечь внимание от них.

– Я запомню. А губы?

– Губы у тебя тонкие, не сексуальные.

– У!
– Обиделась она, - они у меня, сексуальные!

– Не обижайся. Нет. Но это исправимо. Подай помаду.

Помада оказалась, ярко красной, почти алой. Марина ей выбирала на свой вкус, Свете подойдет чуть розовая, цвет девственниц и невинности, к серым глазам и соломенным волосам в самый раз.

– Ладно, сейчас сойдет и эта, но на будущее купи розовую, лучше будет. Яркая помада для тех, кто хочет, чтобы им смотрели только в рот, а не в глаза.

Подвел ей губы, сделал чуть более пухлее и в зеркале вдруг отразилась ослепительная красавица. Лицо Светы повзрослело еще более, почти до совершеннолетия.

– Это я?
– с изумленным восхищением воскликнула она.

– Это ты. Такой ты будешь, когда исполнится лет шестнадцать.

– А еще старше можно?

– Можно, но не нужно. Потом, когда станешь взрослой женщиной, тебе всё труднее будет оставаться шестнадцатилетней.