Ангелофилия

И отчего дети бегут не туда, куда нужно взрослым? Бегут, не жалея себя, порой ныряют в кипящее озеро неизведанного; часто не за грош губятся, поддаваясь влиянию демонов. Дети рабы кармы и должны идти по стопам родителей, унаследовав их гены, чтоб затем пить свою кровь, становясь бледными. И у них иногда вырастают крылья и обнаруживаются недюжинные способности к игре в футбол, а также иногда они могут взлететь и присесть на фронтонах древних храмов рядом с пикасовскими голубями. Когда хочется выбирать, они не выбирают. Мылить или нет лицо, и щеки для бритья– у них еще есть эта возможность (или только кажется, что есть): и играть в футбол, как Бэкхем, есть инжировое варенье с лордом, или как девушка Карлсона толстеть, и стрелять куда непоподя, томным раскосым взглядом, надеясь найти еще, сладкого.

Он ждал от отца признания, но отец молчал, говоря, что мы все заложники судьбы и, совсем банальное, что «от осинки». Сынишка разочарованно не соглашался, бубня под нос, что мы же люди, людове, людишки, а не деревья. Мы голодные человеки.

Его бойкие наскоки и вопросы с разбега, не помогали и отскакивали как от стенки. Отец же продолжал внушать, что все не так просто и прозрачно и есть еще бесцветный мир, который лишь изредка оседает на голых ветках изморозью и паутинками, зачем отцу не признавать, что он не настоящий сын, а всего лишь обклеен проявленной фотобумагой и напичкан, микропроцессорами и еще Бог знает чем.

К тому же он другой. И у него, не человеческое ДНК. Он, хоть и сильно похож на человека, все равно чистой воды Ангел, у которого на локтях и в ладонях, не говоря уже о пятках, спрятаны острые штыри, и горящие огнем шпоры, которые если уж пропорят так пропорят, до кишок.

И это никак не связано с тем, что мама, будучи на гастролях в Поднебесной, совершенно спокойно жонглировала золотыми самородками в придорожном цирке шапито, зная, что они не бутафорские, а тяжеленные золотые. Делала вид что легко, и не устраивала драку-собаку, подбрасывая их в толпу.

А уже после, воспользовавшись замешательством тайных воздыхателей, темной китайской ночкой подгуляла и скрыла от папы.

Скрыла, точно подогнав сроки и направление ветра, который должен дуть с севера и приносить послания от ее матери – великой аннигилированной мадам, не носящей нижнего белья не только в сауне, той самой ледяной Снежной королевы.

Заранее зная, что отец, как любой мужчина, будет прикидывать сроки их близости и рождения ребенка. И он сравнивал, а когда понял, что совпадает, радостно обнял , хотя ребенок ну совершенно не был на него похож.

Она знала, что это было божество. Боли не чувствовала, а наоборот, приятную оторопь во всех членах, почти также, как тогда в Поднебесной, когда после представления ее в попу ужалила волшебная пчела. Врезалась с лету. С тех самых пор она, когда ела что-то сладкое, то затем, закрывшись в туалете, приносила оттуда чистое золото. Но оно ее не интересовало.

Она молчала и разочарованно складывала его в сундук. А по приезду, независимо от погоды и настроения, отдавала папе, который не догадывался, что золотые самородки с загадочным клеймом и есть их мертворожденные дети. По началу они выглядели как живые и за время, равное числу пи в 36-й степени, превращались в слитки, и что она сама теперь – вечная спутница и единственная любовь «Золотого тельца», которого и повстречала на тех гастролях.

И не хотела верить, что именно он обнял ее тогда, а она устало произнесла: «Ой, люди добрые, если б вы знали, как мне некогда». А в ответ услышала мычащее: «А с чего вы взяли, что мы-s-s добрые, а тем более люди!»

Пляска началась. Что-то плавно и безболезненно сдавило ее, и она погрузилась тогда в свой так и неслучившийся вдох. И летя в бездну любви, оказалась, в объятиях божества, вдруг совершенно явно увидела ирреальную высь и формулу вещества любви, из которого сама сделана и которое из ее детей-самородков пытается обратным алхимическим действием получить муж. Это вещество называлось Ангелрод. Но, как часто бывает, она посчитала откровение пустяком и в скорости, смахнув пелену небытия, благополучно забыла, то что забывать не следует.

И вот она летит газообразная, без цвета и запаха, родившая целую гору золотых детей-самородков. Согрешив и продолжая грешить в тайне от мужа с самим божеством, и, к своей радости, без всяких там «или» родившая все же, вымучившая, выдавившая из себя хоть одного живого и такого прекрасного Ангела. Спасибо тебе, Господи. В этот момент она напряглась и, недолго думая, дернула кольцо, но не успела и врезалась в землю, так что под глазами сразу надулись и покраснели гематомы, напоминающие индюшачьи пузыри, но зная, что на ней все заживает, как на кошке, отлежалась.

За себя она не переживала, тем более что муж в это время, как всегда, занимался с Мнемозиной и Каллиопой, что аж за девять часовых поясов доносилось, как тягостно он их любит. «Помнишь, в Серове ты стала Золушкой?» – «Да, действительно, но никто, если спросить их об этом, не припомнит и не признает этого факта». – «А я подтверждаю, что там тебя конкретно припахали, превратив в Золушку, и рядом с тобой подвывала этакая беспощадная мачеха, а своим детям для сравнения в попу дула, и они улетали». – «Да. Только кто бы еще это признал?» – «А этот факт и не требует подтверждения. Ты – Золушка, а я гадкий утенок, мечтающий найти лебединую стаю». – «Прекрати, пожалуйста! Эти пошлости меня злят!»

Он хотел возразить, что это не пошлости, а самая что ни на есть правда. Следя в окно, за улицей она заметила, что к сынишке, увлеченному игрой, сзади подкрался бесенок, подговаривающий подложить в рваный мяч кирпич и оставить на тротуаре под удар пьянице. Она в попыхах выбнежала на улицу, схватила бесенка за рожки и хотела оттащить, но тот, щуря левый глаз и плутовато улыбаясь, забурчал: «Пашди, па-а-а-жди, па-а-ашди, сказал, коза-а-а-а драна.»

10

Покровка

На улице не по-декабрьски льет дождь. Сырые снежные стрелы плюхают в горбатые сугробы. За ними с грохотом стремятся кучки побольше. После каждого падения рябит телевизор. Стоя, возле дома Гамлет радовался, что нет морозов, и жадно дышал мягким воздухом: «Хорошо! Зима не спешит. Европппа.»

Пасмурно и хочется, не делать резких движений и чтобы вот именно сегодня никто лишний раз не дергал, и тем более во хмелю, после очередного дня рождения. Возвращаясь с Ангелом из музыкалки, купили в минимаркете батон с корочкой, бананов, сухарики с запахами грибов и красной икры. Вижу, Ангел рад. Побежал вперед, а навстречу белая в пятнах собака с ошейником, похожая на помесь лайки. Ангел в последний момент заметил. С трудом развернулся и бежит. А та увидела, что убегает, и вроде, как клыки до десен оголила.

Сумерки, и дорога скользкая. Успеваю вклиниться и недопустить развязки. Ангел в предчувствии заранее плачет. И сделав встречное движение, крикнул «Пшла!» Среагировав псина отбежала. Стоит и неподолеку лает. Ангел не выспался и плачет. «Не люблю, когда мужики плачут» – дома пристыжала Лена. На него не действует. А тем временем в музыкальной повысили плату за обучение, словно завидуя Франции, в которой занятия музыкой – это привилегия богатых и счастливых. Нашли с кем сравнить!

Нас просвещать и просвещать! А иначе неровен час красные петухи в ново русских поместьях по новой заполыхают!