Анна, Ханна и Юханна

Все прочли документы и поставили свои подписи под договором.

Не успела Ингегерда закрыть за собой дверь, как Ханна принялась заламывать руки. Где, ради бога, будут они пасти всю эту прорву скота – всех этих коров и лошадей? Бруман возразил, что лично он рассчитывает продать большую часть скота в Фредриксхалле. Этим займется Рагнар, он опытный и расторопный продавец. Ханна продолжала печалиться, но согласилась с Бруманом. Да и в самом деле, им очень нужны наличные деньги.Бруман же думал о том, что будет сильно скучать по Ингегерде.

Однажды осенью, когда вся семья сидела в нижнем этаже мельницы, произошло настоящее чудо, которому все они стали свидетелями. Вечером, как обычно, закричала гагара, и Юханна вдруг оживилась:

– Хэ, хэ! Агара, агара.

Отец и братья были в восторге, но Ханна обменялась с Анной тревожными взглядами. Они не никогда не слышали, чтобы восьмимесячный ребенок говорил.

– Я очень боюсь, – сказала Ханна, когда женщины остались вдвоем на кухне. – Не значит ли это, что девочке суждена короткая жизнь?

– Нет, это чистое суеверие, – ответила Анна. Правда, и сама она под осень часто вспоминала старые сказки о том, что Бог любит убивать юных. Эта маленькая девочка была на редкость красива и умна.

Когда Юханна несколько месяцев спустя сделала свои первые шаги по кухне, обе женщины были несказанно рады.

– Никогда не видела я таких развитых детей, – сказала Ханна, раздираемая страхом и гордостью.

Бруман стал сильно уставать и зимой подолгу сидел на скамье в тепле жарко натопленной мельницы. Правда, злой кашель отпустил его и больше не донимал, и душа его просветлела.

– Никогда не видела его таким счастливым, – говорила Ханна.

– А я никогда не думала, что он знает так много сказок и что у него такой приятный голос, – вторила ей Анна.Юханна много и часто смеялась, и смех ее был так похож на смех Рагнара, а Ханна думала: как странно, что младенцы, родившиеся ценой таких мук, оказались самыми светлыми, самыми солнечными из всех ее детей.

«Жил-был когда-то один нищий безземельный крестьянин, и родился у него сын. Но не нашлось никого, кто захотел бы отнести дитя к пастору, потому что они были такие бедные, что людям было стыдно иметь с ними дело. Тогда нищий завернул дитя в шаль и сам пошел с ним к пастору».

Йон рассказывал сказку о нищем и Смерти бессчетное число раз и на разные лады, но Юханна хотела слушать ее снова и снова. В конце концов она выучила сказку наизусть, и стоило Йону перепутать слова или что-то забыть, как Юханна тотчас его поправляла.

– Она еще мала и не понимает эту странную сказку, – сказала Ханна.

– Ну нет, она ее хорошо понимает, потому что очень старается, – возразил Бруман и рассмеялся, вспомнив, как в первый раз рассказывал сказку о Смерти. Ханну она так захватила, что женщина разлила на кухне таз с водой. Дело в том, что по дороге бедняк встретил Бога, который вызвался отвести его дитя к пастору. Бедняк сказал: «Не думаю, что мне хочется с тобой знаться, потому что ты несправедливый отец. Для кого-то ты делаешь много, для кого-то мало, мне, например, ты не подал милостыню. Нет уж, прощай».

Но тут начался маленький переполох, так как таз опрокинулся на пол, и Ханна принялась ползать на коленях, собирая тряпками воду. Она терла пол, выжимала тряпки и безудержно хохотала.

Смеялся и Йон.

Глаза Юханны засверкали от нетерпения.

– Потом, – сказала она, – потом он повстречал черта.

– Поздоровался черт с позорной шалью и спросил, нельзя ли ему проводить их к пастору. «О нет, – ответил бедняк, – ты так громко стучишь копытами, что я не могу с тобой идти. Так что не обессудь и прощай».

– Потом, – подсказала Юханна, – он повстречал Смерть!

– Да. И Смерть спросила его, может ли она проводить его к пастору. И смотри-ка, бедняк решил, что вполне достойна. «Ты, по крайней мере, ко всем относишься ровно, будь то богач или бедняк», – сказал нищий крестьянин.

Йон продолжил повествование, немного отклонился от темы, завел Смерть и крестьянина в лес, но потом все же привел их к пастору, где дитя благополучно окрестили.

– Теперь начинаются чудеса, – подсказала Юханна.

И правда, чудеса начались, потому что Смерть предложила бедняку пойти к ней домой: «Теперь ты последуешь за мной ко мне домой и увидишь, какой у меня двор».

Когда они подошли к дворцу Смерти, бедняк едва не ослеп. Ибо там горело ровно столько свечей, сколько людей живет на земле. Зажгли и еще одну свечу – свечу новокрещеного младенца.

– Постой, папа, постой, – прошептала Юханна. Ей хотелось еще задержаться в доме Смерти, найти там свою свечу и убедиться, что она большая и горит ровно, мамина свеча тоже была большая и хорошо горела, но она никак не могла найти папину свечку.

Сказка заканчивалась тем, что Смерть взяла бедняка к себе на службу, научила лечить людей. За службу Смерть пообещала вознаградить бедняка долгой жизнью. Бедняк прославился, стал богатым и хорошо жил до тех пор, пока не погасла его свеча.– В доме Смерти, – произнесла Юханна, и в голосе ее прозвучало блаженство.

– Думаю, тебе надо ехать, – сказал Йон Ханне. – Никто не знает, когда еще удастся вам встретиться с Астрид.

– Неужели все так плохо?

– Да. Возьми с собой девочку, она уже все понимает.

Ханна кивнула. Она была согласна с Йоном.

Рагнар был пока дома, но скоро собирался в последний раз ехать в Фредриксхалл, попрощаться с тетей и Хенриксеном и собрать вещи. Из Фредриксхалла ему предстояло отправиться в Венерсборг и на двенадцать месяцев поступить на службу в Вестьётадальский пехотный полк.

Он был рад, что уезжает из Норвегии. Шел май 1905 года, норвежское правительство настаивало на полном отделении. Если король в Стокгольме будет и дальше препятствовать отделению, то стортинг объявит упразднение королевской власти в Норвегии и унии. В Швеции это называли революцией. Норвежцы спешно усиливали пограничные укрепления.

В газете Бруман прочитал, что шведский народ полон праведного негодования. Но здесь, в приграничных районах, люди в ужасе притаились в ожидании неясного будущего, хотя иногда слышались и язвительные замечания в адрес этих чванливых норвежцев.

Ханна никогда не воспринимала всерьез разговоры о кризисе унии, для этого она была слишком глубоко погружена в свои мелкие житейские заботы. Но, увидев, что приграничные районы кишат солдатами, что их много и в Фредриксхалле, Ханна не на шутку испугалась. Еще больше она испугалась, встретившись с мечущейся, словно птица в клетке, Астрид, которая так сильно нервничала, что не могла спокойно разговаривать. Черная кошка пробежала между нею и рыботорговцем, который теперь возненавидел все шведское.