Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Въ 12-мъ часу взошелъ Балашевъ. Его невысокая коренастая фигурка всегда обращала на себя вниманіе, хотлъ или не хотлъ онъ этаго. Онъ, поздоровавшись съ хозяйкой, не скрываясь искалъ глазами и, найдя, поговоривъ что нужно было, подошелъ къ ней. Она передъ этимъ встала, выпустивъ ожерелье изъ губъ, и прошла къ столу въ угл, гд были альбомы. Когда онъ сталъ рядомъ, они были почти однаго роста. Она тонкая и нжная, онъ черный и грубый. По странному семейному преданію вс Балашевы носили серебряную кучерскую cерьгу въ лвомъ ух и вс были плшивы. И Иванъ Балашевъ, несмотря на 25 лтъ, былъ уже плшивъ, но на затылк курчавились черные волосы, и борода, хотя свже выбритая, синла по щекамъ и подбородку. Съ совершенной свободой свтскаго человка онъ подошелъ къ ней, слъ, облокотившись надъ альбом[ами], и сталъ говорить, не спуская глазъ съ ея разгорвшагося лица. Хозяйка была слишкомъ свтская женщина, чтобъ не скрыть неприличности ихъ уединеннаго разговора. Она подходила къ столу, за ней другіе, и вышло незамтно. Можно было начасъ сходить, и вышло бы хорошо. Отъ этаго то многіе, чувствуя себя изящными въ ея гостиной, удивлялись, чувствуя себя снова мужиками вн ея гостиной.

Такъ до тхъ поръ, пока вс стали разъзжаться, просидли вдвоемъ Татьяна и Балашевъ. Михаилъ Михайловичъ ни разу не взглянулъ на нихъ. Онъ говорилъ о миссіи — это занимало его — и, ухавъ раньше другихъ, только cказалъ:

— Я пришлю карету, мой другъ.

Татьяна вздрогнула, хотла что то сказать: — Ми... —, но Михаилъ Михайловичъ ужъ шелъ къ двери. Но зналъ, что сущность несчастія совершилась.

Съ этаго дня Татьяна Сергевна не получала ни однаго приглашенья на балы и вечера большого свта.

II. [91]

Прошло 3 мсяца. [92]

Стояло безночное Петербургское лто, вс жили по деревнямъ, на дачахъ и на водахъ за границей. Михаилъ Михайловичъ оставался въ Петербург по дламъ своей службы избраннаго имъ любимаго занятія миссіи на восток. Онъ жилъ въ Петербург и на дач въ Царскомъ, гд жила его жена. Михаилъ Михайловичъ все рже и рже бывалъ послднее время на дач и все больше и больше погружался въ работу, выдумывая ее для себя, несмотря на то, что домашній докторъ находилъ его положеніе здоровья опаснымъ и настоятельно совтовалъ хать въ Пирмонтъ. Докторъ Гофманъ былъ другъ Михаила Михайловича. Онъ любилъ, несмотря на все занятое время, засиживаться у Ставровича.

91

Поперек начала текста II главы написано: <Не нужно.>. Кити за границу. Ордынцевъ покосъ убираетъ, его сватаютъ, не можетъ — ненависть къ Удашеву.

Рядом на полях: <Я выстрадалъ.> Ему говорятъ. Онъ смшался и при родахъ. Отнялъ руки.

Скачки.

Яхта.

<На водахъ.> Въ Швейцаріи.

На водахъ Михаилъ Михайловичъ и Ордынцевъ и Кити.

Михаилъ Михайловичъ детъ домой.

92

Зачеркнуто: Ужъ наступила безночная весна Петербурга.

— Я еще понимаю нашихъ барынь, он любятъ становиться къ намъ, докторамъ, въ положеніе дтей — чтобъ мы приказывали, а имъ бы можно не послушаться, скушать яблочко, но вы знаете о себ столько же, сколько я. Неправильное отдленіе желчи — образованіе камней, отъ того раздраженіе нервной системы, оттого общее ослабленіе и большое разстройство, circulus viciosus, [93] и выходъ одинъ — измнить наши усложненныя привычки въ простыя. Ну, позжайте въ Царское, позжайте на скачки. Держите пари, пройдитесь верстъ 5, посмотрите...

93

[заколдованный круг,] В подлиннике: circulum viciosum

— Ахъ да, скачки, — сказалъ Михаилъ Михайловичъ. — Нтъ, ужъ я въ другой разъ, а нынче дло есть.

— Ахъ, чудакъ.

— Нтъ, право, докторъ, — мямля проговорилъ Михаилъ Михайловичъ, — не хочется. Вотъ дайте срокъ, я къ осни отпрошусь у Государя въ отпускъ и съзжу въ деревню и въ Москву. Вы знаете, что при Покровскомъ монастыр открыта школа миссіонеровъ. Очень, очень замчательная.

Въ передней зазвнлъ звонокъ, и только что входилъ Директоръ, старый пріятель Михаила Михайловича, въ передней раздался другой звонокъ. Директоръ, стально-сдой сухой человкъ, захалъ только затмъ, чтобы представить Англичанина миссіонера, пріхавшаго изъ Индіи, и второй звонокъ былъ миссіонеръ. Михаилъ Михайловичъ принялъ того и другаго и сейчасъ же вступилъ съ Англичаниномъ въ оживленную бесду. Директоръ вышелъ вмст съ докторомъ. Докторъ и Директоръ остановились на крыльц, дожидаясь кучера извощичьей коляски Директора, который торопливо отвязывалъ только что подвязанные торбы.

— Такъ нехорошо? — сказалъ Директоръ.

— Очень, — отвчалъ докторъ. — Если бы спокойствіе душевное, я бы ручался за него.

— Да, спокойствіе, — сказалъ директоръ. — Я тоже здилъ въ Карлсбадъ, и ничего, оттого что я не спокоенъ душою.

— Ну да, иногда еще можно, a гджъ Михаилу Михайловичу взять спокойствіе съ его женушкой. [94]

Докторъ молчалъ, глядя впередъ на извощика, поспшно запахивающего и засовывающаго мшокъ съ овсомъ подъ сиднье. [95]

94

Далее поперек текста до конца главы написано: Не нужно.

95

Зачеркнуто: — Правда, что она беременна?

— Да, да, не по немъ жена, — сказалъ Директоръ. [96]

— Вы, врно, на дачу, — сказалъ Докторъ.

— Да, до свиданья. Захаръ, подавай.

И оба разъхались. Директоръ халъ и съ удовольствіемъ думалъ о томъ, какъ хорошо устроиваетъ судьба, что не все дается одному. Пускай Михаилъ Михайловичъ моложе его, иметъ доклады у Государя и тонъ, что онъ пренебрегаетъ почестями, хотя черезъ дв получилъ Владимира, за то въ семейной жизни онъ упалъ такъ низко.

96

Зач.: — Да, это правда, — также сухо сказалъ Докторъ.

— Посл 6 лтъ. Какъ странно.

Докторъ думалъ, какъ ужасно устроила судьба жизнь такого золотаго человка, какъ Михаилъ Михайловичъ. Надо было ему [97] это дьявольское навожденіе — женитьбы и такой женитьбы. Какъ будто для того только, чтобъ втоптать его въ грязь передъ такими людьми, какъ этотъ директоръ.

III. [98]

Иванъ Балашевъ обдалъ въ артели своего полка раньше обыкновеннаго. Онъ сидлъ въ растегнутомъ надъ блымъ жилетомъ сюртук, облокотившись обими руками на столъ, и, ожидая заказаннаго обда, читалъ на тарелк французскій романъ.

97

Зач.: жену

98

Против начала текста III главы поперек текста написано: <Его пріятель Ордынцевъ.>

— Ко мн чтобъ Кордъ сейчасъ пришелъ сюда, — сказалъ онъ слуг.

Когда ему подали супъ въ серебряной мисочк, онъ вылилъ себ на тарелку. Онъ додалъ супъ, когда въ столовую вошли офицерикъ и статскій.

Балашевъ взглянулъ на нихъ и отвернулся опять, будто не видя.

— Что, подкрпляешься на работу, — сказалъ офицеръ, садясь подл него.

— Ты видишь.

— А вы не боитесь потяжелть, — сказалъ толстый, пухлый штатскій, садясь подл молодаго офицера.

— Что? — сердито сказалъ Балашевъ?

— Не боитесь потяжелть?

— Человкъ, подай мой хересъ, — сказалъ Балашевъ не отвчая штатскому.

Штатскій спросилъ у офицера, будетъ ли онъ пить, и, умильно глядя на него, просилъ его выбрать.

Твердые шаги послышались въ зал, вошелъ молодчина Ротмистръ и ударилъ по плечу Балашева.

— Такъ умно, [1 неразобр.]. Я за тебя держу съ Голицынымъ.

Вошедшій точно также сухо отнесся къ штатскому и офицерику, какъ и Балашевъ. Но Балашевъ весело улыбнулся Ротмистру.

— Что же ты вчера длалъ? — спросилъ онъ.

— Проигралъ пустяки.

— Пойдемъ, [99] я кончилъ, — сказалъ Балашевъ.

И, вставъ, они пошли къ двери. Ротмистръ громко, не стсняясь, сказалъ:

— Эта гадина какъ мн надола. И мальчишка жалокъ мн. Да. Я больше не буду сть. Ни шампанскаго, ничего.

Въ бильярдной никого не было еще, они сли рядомъ. Ротмистръ выгналъ маркера.

Кордъ Англичанинъ пришелъ и на вопросъ Балашева о томъ, какъ лошадь Tiny, получилъ отвтъ, что весела и стъ кормъ, какъ слдуетъ сть честной лошади.

99

Зачеркнуто: въ биліардную. Туда вели принести