Анонимные грешники

Она потрясенно смотрит на меня. Мои брови взлетают вверх.

— Поняла? — я шиплю.

Она кивает.

— Хорошо. Итак, куда мне идти?

Проходит несколько секунд.

— Прическу и макияж будут делать в гостиной.

Я хватаю свою сумочку и вылетаю из спальни, не сказав больше ни слова.

Внизу царит хаос. Доставщики приходят и уходят, заказы скорее выкрикиваются, чем произносятся вслух, и каждый, кто пересекает фойе, делает это бешеной трусцой, а не ходьбой. Я останавливаюсь на верхней площадке лестницы, переминаясь с ноги на ногу. Мой план основан на возможности, поэтому мне нужно быть на чеку. Хотя дверь широко открыта, на крыльце стоит группа мужчин в костюмах, и когда один из них поворачивается, его наушник поблескивает под резким зимним солнцем.

Пока нет, Рори. Ещё не время.

Я набираю полную грудь воздуха, спускаюсь по лестнице и врываюсь в гостиную. По залу прокатывается волна аплодисментов, хор возгласов и свистков группы женщин, которых я едва знаю. Тут визажист, парикмахер и портниха, все они больше общались с Амелией, чем со мной. А ещё тут кузины. Загорелые женщины с шелковистыми черными волосами и осуждающими взглядами. Они пришли на первую примерку, где только и делали, что разговаривали по-итальянски, и держали напитки своими идеально наманикюренными руками.

Они тычут и подгоняют меня, как корову, которую готовят к выставлению на аукцион. Мои волосы болят, когда их заплетают в косу, мое лицо щиплет от нанесенного на него макияжа толщиной в дюйм. Затем на меня надевают корсет, затем платье, а затем все хихикают и кричат, когда портниха надевает кружевную подвязку мне на бедро.

Я стискиваю челюсти и обвожу комнату взглядом. Они все сообщники, и я ничего так не хочу, как бросить сюда гранату и убежать.

Портниха перестает возиться с моим подолом и резко выпрямляется.

— Все закончено! Ты прекрасно выглядишь, — воркует она, складывая руки вместе. — Смотри.

Нежно положив руки мне на плечи, она разворачивает меня лицом к зеркалу в полный рост, прежде чем я успеваю запротестовать. Мои глаза сталкиваются со своим отражением, и я чувствую себя так, словно мне выстрелили в живот. Я действительно прекрасно выгляжу. Любой посторонний подумал бы, что я непорочная невеста, которая вот-вот пойдет к алтарю и найдет любовь всей своей жизни, ожидающую ее в конце. Мои волосы заплетены в длинную французскую косу, украшенную бриллиантами. Платье объемное, вырез бардо обрамлен пышными кружевными рукавами, а юбка достаточно большая, чтобы спрятать под ней бомбу.

Я выгляжу красивой, но я не похожа на себя.

Жар покалывает мою кожу под колючей тканью, распространяясь по ключице, как сыпь. У алтаря должен был быть он. Он должен был быть тем, кто оденет мне кольцо на палец.

Я сдерживаю эмоции, подступающие к моему горлу. Нет, не должен был. Но по какой-то жалкой причине я хотела бы, чтобы это было так. Несмотря на то, что он использовал меня, оттолкнул и нарушил свое обещание, если бы в конце прохода меня ждал Анджело, я бы не искала возможности сбежать.

Как будто подарок от самой судьбы, моя возможность появляется в тот момент, когда я открываю глаза. Мой взгляд переходит с моего отражения в зеркале на переднее крыльцо. Там пусто.

Спокойствие охватывает меня. Изобразив улыбку, я разглаживаю платье и слезаю с выступа.

— Спасибо вам всем. Мне просто нужно в уборную.

— Я пойду с тобой…

Я бросаю на Амелию убийственный взгляд.

— Я справлюсь, — ледяным тоном отвечаю я.

Схватив свою сумочку с кресла, я выхожу из комнаты, пребывая в замешательстве, и с колотящимся в груди сердцем резко поворачиваю направо к двери. Ветер поздней осени действует против меня, пытаясь сдуть обратно в дом, но я хватаюсь за ткань своего платья, опускаю голову и срываюсь на бег.

Гравий хрустит у меня под каблуками, кровь стучит в висках. Это происходит. Это происходит на самом деле. Но мое извращенное возбуждение обрывается, когда в поле зрения появляется пара блестящих мужских парадных туфель.

Я замираю. Подавляю панику и поднимаю глаза, чтобы посмотреть, кому они принадлежат.

Тор. Он прислонился к своей машины, выделяясь четкой фигурой в смокинге. Зажженная сигарета уже на полпути к его губам, но он останавливается, чтобы окинуть меня подозрительным взглядом.

Мы смотрим друг на друга три мучительно долгих секунды. Он проводит языком между зубами. Делает глубокий вдох и бросает мрачный взгляд в сторону дома. Затем он отталкивается от своей машины, щелчком выбрасывает сигарету и бросает что-то к моим ногам.

— Упс, — равнодушно протягивает он, не глядя на меня. — Кажется, я только что уронил ключи от машины, — его плечо задевает мое, когда он проходит мимо. Я чувствую его горячее дыхание у своего уха. — Надеюсь, их не найдет сбежавшая невеста.

Он оставляет меня, задыхающуюся и сбитую с толку. В искаженном отражении дверцы машины я вижу, как он входит в дом, даже не оглянувшись.

Мой взгляд опускается на серебро, поблескивающее на гравии. Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе. Коктейль из неверия и адреналина разливается по моим венам. Я хватаю их и сажусь за руль, бросая сумочку и туфли на пассажирское сиденье.

Я никогда не водила ничего, кроме потрепанного Land Rover моего отца и гольфмобиль, оба из которых далеко не такие изящные и мощные, как эта. Когда моя босая нога нажимает на педаль газа, двигатель протестующе ревет, и я наклоняюсь вперед. Святой ворон. Мой взгляд скользит по всем трем зеркалам, убеждаясь, что я не привлекла нежелательного внимания, а затем я пробую снова, на этот раз медленнее. Мне нужно просто вести машину спокойно, пока я не выеду за пределы территории, а потом разогнаться, чтобы добраться до обрыва.

Ещё один подарок судьбы: ворота распахнуты, вероятно, из-за всех доставок, поступающих сегодня. Охранники настолько сосредоточены на том, чтобы смотреть на тех, кто въезжает, что и глазом не моргают, на выезжающую машину Тора.

Ладно, я справлюсь с этим. Облегчение отчасти снимает напряжение с моих плеч, когда я сворачиваю на прибрежное шоссе, и Бухта Дьявола становится пятнышком в зеркале заднего вида. Путешествие проходит как в тумане, потому что я слишком сосредоточена на пункте назначения. Я еду далеко не так быстро, как Анджело, и все же кажется, что спустя несколько минут я подъезжаю к иве рядом с кладбищем.

Вот оно. План, к которому я никогда не думала, что мне придется прибегнуть. Я наполняю машину горьким смехом, вспоминая, когда этот момент был не более, чем больной фантазией. Настолько больной, что я позвонила в Анонимные грешники, чтобы признаться, что я просто думала об этом.

Хотя я думала, что это будет ощущаться по-другому. Я думала, что у меня будут дрожать ноги, когда я буду пробираться к краю обрыва. Я думала, мне будет страшно. Но когда я стою на краю, каблуки погружаются в грязь, а под пальцами ног рассыпается галька, я чувствую себя живой.