Анти-Горбачев 5

— Тааак, — почесал голову Романов, — колонна это ладно, а еще что?

— Еще… недавно заходила за солью и перцем жена Воронцова, они у нас на соседнем этаже живут…

— И что жена Воронцова?

— Сказала между делом, что в Кремле какие-то перестановки намечаются, но конкретики никакой не выдала…

— Соль-то с перцем она забрала?

— Да, выдала согласно запрошенному количеству, — сказала Анна, — похоже, что именно за этим она и заходила.

— А Валентина не звонила сегодня?

— Нет, только Наташа звонила, но это уже давно было, с самого утра — все у ней хорошо с этим американцем, даже очень похоже, что ребенок у них будет в скором времени.

— Это радует… — пробормотал Романов, — а еще не можешь пощелкать программы на телевизоре… или даже не так — послушай, что голоса говорят по радио, особенно ББС и Немецкая волна…

— Сейчас включу, — отозвалась она, — подождешь?

— Конечно-конечно, жду весь в нетерпении…

Из динамика раздались позывные «Немецкой волны», похоже, что Анна положила трубку телефона рядом с радиоприемником, а затем узнаваемый голос произнес «Нир ист ди Дойче Вейле юбер Бундес Републик Дойчланд, говорит радиостанция „Немецкая волна“ из Кельна, передаем выпуск последних известий».

Глава 28

— Горячие новости из Москвы, — ворвался в эфир какой-то напряженный голос диктора, — наши источники на местах сообщают, что в город вошли две танковые колонны, одна с юга, другая с востока. При этом одна из колонн без каких-либо затруднений добралась до Кремля и сейчас частично находится внутри него, а частично на Красной площади. Вторая же колонна по нашим данным разделась на две части, при этом первая блокировала здание Министерство обороны на Фрунзенской набережной, а вторая окружила здание КГБ на Лубянке.

Тут в эфир пробился женский голос, отодвинувший в сторону предыдущего диктора.

— О возможных изменениях в России нам расскажет политический обозреватель Владимир Восленский, — после этого к микрофону допустили еще одного журналиста.

— Ситуация в Москве меняется стремительно, — начал бубнить в быстром темпе Восленский, — и на данную минуту очень похоже, что власть в Кремле поменяется не позднее сегодняшней ночи. Что еще известно из разных источников… министр обороны и председатель КГБ недоступны уже несколько часов, скорее всего, и тот, и другой взяли паузу с тем, чтобы потом присоединиться к победившей стороне. Что с Генеральным секретарем, пока неясно, никаких сведений о нем добыть не удалось. Кто его соперник, который сумел так быстро и умело организовать танковые колонны, тоже неясно… есть только предположения — это либо один из тройки республиканских лидеров, отодвинутых от управления два года назад, это Кунаев, Алиев или Щербицкий… возможно, что и все трое действуют вместе. Второе же предположение состоит в том, что взбунтовалась одна из дивизий, расположенных поблизости от столицы… по нашим данным это может быть либо танковая Кантемировская дивизия, либо дивизия внутренних войск имени Дзержинского. Цели и задачи восставших генералов на данный момент неясны абсолютно…

— А что с управлением ядерными силами России? — задала наводящий вопрос женщина-обозреватель.

— Ядерные чемоданчики находятся у трех высших руководителей СССР — кроме Романова это министр обороны Соколов и начальник Генштаба Ахромеев… — ответил Восленский, — и мы искренне надеемся, что никаких резких движений в этой сфере ни восставшие, ни нынешние руководители делать не станут…

— Переключи на ББС, — попросил Роману супругу, — может, там что-то более определенное скажут.

— Переключаю, — послушно ответила жена, и из динамика донеслось следующее.

— Мы прерываем передачу Севы Новгородцева, — услышали Романов с секретарем, — чтобы сообщить брейкинг-ньюс из Москвы. Там уже более двух часов, как начался переворот в верхушке кремлевской власти. Передаем прямое включение нашего корреспондента Эндрю Допкинса с улицы Горького, это одна из центральных магистралей Москвы…

Далее в микрофоне немного пошуршало, поревели какие-то моторы, и включился Эндрю Допкинс.

— Друзья, я сейчас нахожусь на улице Горького на пересечении с Никитским переулком, справа от меня Центральный телеграф, к которому выстроилась огромная очередь, а впереди проспект Маркса, но на него и далее на Манежную площадь никого не пускают, там стоит оцепление из военнослужащих. Сейчас я попробую поговорить с людьми, которые стоят в очереди к телеграфу…

В динамике опять пошуршало, после чего Эндрю продолжил бодрым голосомэ

— Добрый вечер, не подскажете, за чем эта очередь стоит?

Через пару секунд в ответ ему раздалось следующее:

— Завтра, говорят, будет денежная реформа, деньги заменяют на новые, говорят — а если послать их себе или родственнику какому телеграфом, то все будет хорошо… говорят…

— А еще что говорят? — поинтересовался Допкинс у непоименованного стояльца в очереди.

— А вы кто такой-то? — спросил тот.

— Корреспондент радиостанции ББС, — ответил он.

— Аааа… — сделал небольшую паузу его собеседник, — ну тогда слушайте, что еще говорят — Романова, говорят, снимают, а вместо него будет даже не один, а целых три руководителя… каких именно, не знаю. А еще говорят, что вводится военное положение и карточки на продукты и товары первой необходимости. И еще говорят, что всех кооператоров и частников завтра посадят в тюрьму…

Но тут неожиданно затрезвонил телефон в приемной Романова — его хорошо было слышно в гулкой тишине второго этажа Сенатского корпуса. Генсек бросил в трубку жене, что перезвонит, и быстрыми шагами вернулся в приемную, секретарь следовал за ним верной тенью.

— Это Примаков, — раздалось из трубки.

— Очень хорошо, Евгений Максимович, — ответил Романов, — может хоть вы объясните, что за чертовщина у нас творится.

— Сожалею, Григорий Васильевич, — ответил тот каким-то сдавленным голосом, — но сейчас я нахожусь под арестом и могу только передать трубку тому, кто меня арестовал.

— Передавайте, — быстро выпалил Романов.

— Алло, это генерал-майор Локтионов, командир Кантемировской дивизии…

— Слушаю вас, генерал, — устало опустился в кресло Романов, предчувствуя большие неприятности.

— Григорий Васильевич, ради вашего же блага и безопасности не предпринимайте никаких непредсказуемых действий, — резким командным голосом сказал в трубку генерал, — к вам подъедут наши люди в течение десяти-пятнадцати минут, сдадите им под расписку так называемый ядерный чемоданчик…

— А потом что? — поинтересовался Романов, предчувствуя в принципе, что ему ответят.

— Затем направитесь под домашний арест… дальнейшее будет зависеть от многих обстоятельств, так что про него пока ничего не могу сказать.

— Хорошо, присылайте ваших людей, — ответил генсек и отключился.

— А где у нас этот самый чемоданчик? — спросил он у секретаря.

— Так в сейфе, вот в этом, — ответил тот, — на ночь его туда запирает дежурный офицер… а утром снова достает.

— Открыть сейф сможешь? — с надеждой посмотрел на Мишу Романов.

— Конечно, дубликат ключа вот здесь висит, на стеночке… — и он достал оттуда большой ключ, почти такой же, какой был у Буратино в известной сказке.

— Доставай чемодан и пошли, — скомандовал ему генсек.