Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин
Шрифт:
— Тогда мы — все, что вы! Плюс увеличение всего этого на душу коллектива путем уменьшения размера душ!
— А мы — сдать бутылки!
— И мы сдадим! Плюс отдать им обратно премию!
— А мы — все, что вы! Плюс покончить с враньем! Минус все остальное.
— Если минус остальное, что же останется?!
— Покончить с враньем!
— Стоп. Мы же с самого начала договорились: нереальных обязательств не брать! Давайте все снова!
— Вызываем вас на соревнование! Посоревноваться!..
Я, собственно, на минутку… По вопросу освещения… В стенгазете… Ну, просто там многие
И тогда виновников — пофамильно, да? То есть конкретно из-за кого чего нет… и адрес, да?.. Пусть прямо к нему домой — и там есть…
Но в целом бичевать… На положительных примерах, да?.. То есть такие факты, чтоб сами за себя… Там, глазами туристов… Которые вторично… А первый раз — в тридцать втором… Ага.
Нет, цифры — это понятно… Ну да, конкретно… насколько возросло… Ах, в процентах… Нуда, чтоб не бередить… Теперь вот еще… если кто с какой ерундой… Ну там, несерьезно — один на миллион…
Ну, там, насчет сатиры… Что, мол, напрасно думают… А наоборот. Как можно острей, да?.. Что-нибудь из области., Из нашей — не надо…
Тогда, может, что-нибудь… А насчет спорта сейчас не время… Нет, ясно… Что-нибудь острое из области косметики… Лучше про уникальный подберезовик?.. Ну да, чего бояться…
Теперь еще вот насчет инициативы… Проявлять, да? Именно решать, именно самим, да?.. А вас — только в известность… Ах, предварительно… В двух экземплярах… И печать на втором этаже… На четвертом тоже? И на нечетных…
Нет, абсолютно!.. Только еще погода… Все как было, да? Но в гектопаскалях… Ну да, чтоб научный прогресс… Потом обратно отменим, и все…
Нет-нет, больше никаких… Только еще насчет подведения окончательных итогов… В смысле некролога… Почему намек?.. Тьфу-тьфу-тьфу… Просто в смысле текста… На подпись — заранее? Или уже потом?.. Нет, это не у вас с дикцией. Это у меня со слухом… Нет, уже понял. Уже ясно, куда… Уже иду… Уже прикрываю — с той стороны… Уже отхожу на цыпочках… чтоб не расплескать…
Сколько можно говорить об одном и том же? Давайте чередовать, менять темы! Для разнообразия стоит поговорить о работе! Это интересно! Нет, о работе не стоит… Если кто-то узнает, над чем я сейчас работаю, он тут же у себя это применит и сразу сделает рывок. И окажется на двадцать лет позади себя, почти догнав нас!
Это не значит, что надо что-то скрывать! Наоборот! Полная откровенность! Открыто думать! Творить, пробовать! Всем попробовать что-то натворить! И чтоб у каждого фонтан идей, пусть даже своих! Каскад предложений! И у каждого на все своя точка зрения! У каждого своя, и при этом у всех одна и та же! Чтоб не было путаницы. А для этого — думать, что говорить, если до этого сказал, не подумав.
Но — без уверток! Без лицемерия! А прямо, кулаком по столу — и выложить все как есть! Конкретно: кое-что, мол, кое-где, мол, в отдельных случаях еще пока есть!
И главное — оперативно! Чтоб все в руках горело, опережая мысль! Закидать их, чтоб они не успевали оттаскивать! От этой скорости у них глаза на лоб полезли, а нам хоть бы что! Потому что спешка ничего не решает. Решает тщательность. Чтоб никаких тяп-ляп! Чтоб взять в руки, а оно светится! И вписывается в интерьер! И надписи латинскими буквами. Чтоб они прочли и обалдели! Они обалдели, а нас уже и след простыл. Мы уже в круизе, делимся опытом. Газеты, хроника, пресс-конференции. Они вопросы, а мы ответы. С глубокой искренностью: мол, ничего не знаю! И не хочу знать, потому что это ниже моего достоинства. Или выше — смотря кто спросит… Пусть они думают, что мы прикидываемся дурачками! Мы-то знаем, что мы не прикидываемся! Просто для нас главное — это не показуха, а работа. Работа мысли и логика. Чтоб дважды два у нас всегда было четыре.
Максимум, пять. Если очень нужно.
* * *
Нет, я не Байрон. Я — другой. Не так бурлив, не столь печален. К тому же и не англичанин, — Вполне русскоязычный бой. Не Байрон. И отнюдь не лорд, И женщин я не презираю. Они меня? Смотря какая… Но я не Байрон, я не горд. Не Байрон — чтоб, покинув дом, С больной ногой, к каким-то грекам… Нет, я шагаю в ногу с веком, Ведь я не Байрон, я — не хром. Не Байрон я! Уж мне давно Спокойно спится. Уж не странно, Что я — не автор «Дон Жуана». Не Байрон. Значит, не дано. Когда же мой наступит срок, Друзья вздохнут: «Он был не Байрон. Но иногда бывал забавен…» Ну что ж, не худший некролог.X. Времена года
Александр ЖИТИНСКИЙ
Есть у меня ощущение, что Аркадий Исаакович Райкин, пригласивший в свое время молодого Мишина в авторы своего театра, «прописал» его не совсем по тому ведомству, на которое был рассчитан талант писателя. И со смертью великого артиста выяснилось, что тот лиризм автора, который умел видеть и воплощать Райкин, после него уже не так востребован… Мишин уходил с эстрады долго и сейчас, можно сказать, ушел, избавив себя от звания писатель-сатирик и снова превратившись в просто писателя Михаила Мишина, тридцатилетняя дружба с которым мне весьма дорога…
Лев УСПЕНСКИЙ
«…Бросаются у него в глаза неожиданные концовки его рассказов. Эти неожиданные изобретательные концовки мне чрезвычайно нравятся. Иной раз, читая Мишина, вспоминаешь О. Генри, а это, как вы сами понимаете, неплохая рекомендация…,
Мне теперь жалко: я должен был бы все время поносить и книжку, и автора, и лишь под конец сказать, что «Шел по улице троллейбус» — книга отличная: тогда и у меня получился бы неожиданный конец. Но я так писать не умею и просто говорю: этот «Троллейбус» — отличная маленькая книга. Побольше бы нам таких».
(«Книжное обозрение» 20 августа 1976)
Даниил АЛЬ
«…Автор подлинно художественного сатирического произведения, в конечном счете, создает значительно большее число положительных героев, чем отрицательных. Положительными героями становятся читатели… С этой точки зрения положительных героев в книжке Михаила Мишина, по меньшей мере, 150 тысяч. Таков ее тираж. Вроде бы не маленький. Но, по справке, полученной автором этих строк в Лениздате, заявок на книжку было 750 тысяч…»
(Из рецензии на книжку «ПАУЗА В МАЖОРЕ», книжное обозрение» 28 августа 1981)
* * *
Одни считают меня сатириком.
Другие считают иначе.
Третьи вообще не считают.
Плюрализм.
Сам себя кем хочу, тем и считаю.
Могу, например., Шекспиром. Что изменится?
Что-то написано, когда было весело.
Что-то — когда стало грустно.
Остальное, когда было ни так, ни эдак.
Стремился и пытался всегда.
Но это не смягчающее обстоятельство.
Одному понравится что-то одно. Хороший читатель.
Другому — что-то другое. Тоже молодец.
Третьему — ни то, ни другое.
Ладно.
Шекспир тоже не на Толстого рассчитывал.
Время, как уже сказано, сжалось.
Завтра превращается во Вчера
быстрей, чем сообразишь про Сегодня.
Пока книга выходит — я уже другой.
Пока я другой, читатель — третий.
Еще недавно ошибки этой книги были моим будущим.
И вот это будущее — бывшее.
Повод для оптимизма.