Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

— Недавно я прочитал прекрасную книгу академика медицинских наук Рэма Петрова «Я или не я» об иммунологии. Оказывается, иммунная система защищает нас не только от микробов и вирусов, но и от любой чужеродной клетки, в том числе от раковой. Но люди болеют, в том числе и раком, когда, оказывается, нарушается иммунитет. Его рассуждения вызывают массу ассоциаций. Прочти. Может быть, тогда тебе станет что-то яснее.

— Книгу об иммунологии? Не надо, спасибо.

Я усмехнулся.

— Книга рассчитана на самые широкие круги читателей. А Якушев хоть умеет плотничать? Или это тоже фикция, как больничные листы?

— Умеет.

Конечно, он должен уметь плотничать, подумал я. Иначе его не взяли бы на работу в редакцию. Видимо, он освоил специальность плотника в стройотряде. Хмелев недавно выяснил, что Якушев был бойцом стройотряда авиационного института. Факультет журналистики не посылал студентов сооружать коровники, и Якушев, очевидно решив заработать, примкнул к авиаторам. В суете я не обратил на этот факт внимания и даже не спросил, куда Якушев ездил.

— А где он был со стройотрядом?

— В Архангельской области.

— Постой. Игнатов ведь тоже был в Архангельской области, Не там ли они познакомились?

— Я думал об этом. Время не совпадает. Игнатов был там с прибором для определения влажности древесины в семьдесят девятом году, Якушев — в восьмидесятом.

— Да, действительно, не совпадает. — Я позвонил Мироновой. — Ксения Владимировна, ответ на запрос пришел из Архангельска?

— Нет. Ответ пришел пока из Крыма. Как раз собиралась позвонить вам. Крымские товарищи нашли в Алупке хозяйку, у которой Игнатов снимал комнату три сезона подряд. За последние четыре года он ни разу к ней не приезжал. Вот так-то, дорогой мой.

— Может быть, он снимал комнату у другой хозяйки.

— Крымские товарищи обследовали все побережье Алупки.

— Крым большой, Ксения Владимировна.

— Не отдыхал он там, Сергей Михайлович, по крайней мере в минувшем сезоне. Только сейчас, получив ответ, я сообразила это, хотя должна была сообразить на вскрытии. На теле Игнатова полностью отсутствовал загар. Как бы он ни берегся от солнца, все равно загар пристал бы даже за месяц, тем более за три. Галина Ивановна, вспомните, утверждала, что Игнатов отдыхал в Крыму все лето. Крымский загар держится долго.

В пять вечера я наконец дозвонился до Марии Кондратьевны Фалиной. Она согласилась принять меня, и я поехал на Онежскую улицу.

Мария Кондратьевна, совершенно седая молодая женщина, редактор отдела поэзии литературно-общественного журнала, не могла понять цели моего визита и на вопросы отвечала с холодной учтивостью. Да, ее муж скончался пятнадцатого апреля прошлого года скоропостижно. Нет, он раньше не болел, поэтому дома не было даже валидола. Да, днем он сильно понервничал, поругался с главным редактором. Нет, он всю жизнь работал в радиокомитете. Да, он немного хромал из-за травмы колена. Да, занимался спортом в молодости, играл в футбол в высшей лиге. Да, он был инвалидом третьей группы.

Я попросил ее показать мне фотографии покойного мужа. Она принесла альбом. Альбом можно было назвать хроникой семейной жизни Фалиных. Почти все фотографии изображали Фалина с женой и дочерью. С каждой страницей девочка взрослела, а родители чуть старели. Похоже, Фалин очень любил дочь — то он держал ее на руках, то на плечах, то просто стоял рядом, но так, что в каждом застывшем движении, жесте сквозило отцовство. Да и к жене этот стройный человек с узким лицом, на котором все время была улыбка, как будто относился неплохо. Во всяком случае, по фотографиям у меня не создавалось впечатления, что полтора года назад Фалин жил не с ней, а с Кузьминой.

Но как расспрашивать вдову об отношениях с покойным мужем? У меня язык не повернулся затрагивать эту тему.

— Вы разрешите взять временно фото Леонарда Романовича? — Я выбрал снимок, на котором Фалин был изображен один.

— Зачем? — Мария Кондратьевна выразила не только недоумение, но и недовольство.

— Видите ли, мы расследуем одно дело. В нем замешано имя вашего мужа.

— Моего мужа?! Мой муж замешан в каком-то деле?!

— Простите, Мария Кондратьевна, я сказал «имя вашего мужа».

— Разве это не одно и то же?

— Конечно нет. Кто-то мог воспользоваться именем вашего мужа. Скажите, ваш муж не терял документы?

— Два года назад нас обворовали.

— А точнее?

— Шестого мая позапрошлого года.

— Вместе с вещами украли документы?

— Да.

— Вы, конечно, заявляли в милицию.

— Разумеется, заявляли.

— И что же?

— Ничего. Мужу выдали новый паспорт.

— А членский билет Союза журналистов и удостоверение инвалидности, пенсионную книжку?

— Выдали дубликаты. У вас будут еще вопросы? Мне пора в школу за дочерью. Она на продленке.

Теперь я мог объяснить, почему Мария Кондратьевна разговаривала со мной неохотно, скрепя сердце. Дело было не только в том, что она потеряла дорогого человека. Я испытывал стыд и досаду, вспоминая, как она произнесла «разумеется, заявляли». Разумеется, заявляли, но, дескать, что толку.

Я заехал в райуправление, но ничего нового не выяснил. В нераскрытом деле, с которым я ознакомился, лежали документы, свидетельствовавшие о различных оперативных мерах. Два инспектора — Кисляков и Орехов — месяц дежурили в Доме журналистов. Членские билеты проверяли у всех без исключения. Наивно было полагать, что человек с чужим членским билетом в первый же месяц появится в Доме журналистов.

Из райуправления я поехал на улицу Огарева в кассу Аэрофлота.

Кузьмина сидела в кассе одна, а желающих летать самолетами Аэрофлота не было. В синем форменном пиджаке и белой рубашке Кузьмина выглядела элегантно.

— Добрый вечер, Екатерина Ивановна, — сказал я. — Все билеты распродали?

— Добрый вечер. — Она выжидающе уставилась на меня.

Я сунул в окошко фотографию покойного Фалина.

— Кто это? — спросила Кузьмина.

С опознанием по фотографиям у меня явно шла черная полоса.

— Да так, один человек. Екатерина Ивановна, при Фалине участковый к вам не заходил?

— Нет.

— Он не знал, что Фалин у вас живет?

— Откуда он мог знать? Тихий человек, не дебошир какой-нибудь.

— Кто?

— Фалин. Кто же еще?

— Где вы с ним познакомились?

— Здесь. — Кузьмина покраснела. В кассе она познакомилась и с Нугзаром Кикнадзе, ставшим ее мужем. — Нельзя о чем-нибудь другом поговорить?

— Можно. Чуть позже. Ладно? Он пришел за билетом?