Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

— Таксист опознал на фотографии Якушева.

— Знаю. Знаю, что проморгал Козявку. Бестемьянов мне все рассказал. Я его встретил в лифте. Этот давно у тебя?

— Порядком. Пишет заявление.

— Заявление или объяснение?

— Заявление.

— Я пошел к Бестемьянову. Освободишься, позвони.

— Чтобы не терять времени, наведи справки о Фалине. Онежская, двадцать четыре.

— Понял, — сказал Хмелев и зашагал по коридору. Даже в походке чувствовалась его взбудораженность.

Я вернулся в кабинет.

Дома меня ждал сюрприз. Кира переехала ко мне. Ее огромный чемодан занимал полкоридора.

В комнате пахло духами. Кира лежала и читала книгу. Диван она раздвинула, постель застелила. Или ничего не трогала с утра. Утром, когда я уходил на работу, она еще спала.

— Есть будешь? — спросила Кира.

— Нет.

— Я тебе приготовила ужин. — Она встала и надела халат. — Ты же наверняка не обедал. Пошли.

Я не обедал, успел только перекусить в буфете, но есть на ночь не хотелось. А в кухне стол был накрыт, на плите стояли сковороды и кастрюли.

— Ничего, что я перенесла вещи к тебе?

— Конечно, ничего.

— Ты все понимаешь, правда?

Я испугался. Не так давно здесь же, во время ужина, выясняла со мной отношения женщина по имени Маргарита, только не она стояла у плиты, а я. Она же сидела закинув ногу на ногу, курила и плакала. У меня осталось ощущение, что она все время плакала.

— Что я должен понимать?

Кира засмеялась.

— Что мне надоело спать в Юриной кухне. — Она поставила передо мной тарелку с мясом в томатном соусе. — Я хотела позвонить тебе в редакцию, но ты же не дал мне телефона.

Она не знала, что я служу в милиции. Я сказал ей, что работаю корреспондентом. Она видела вырезки из газет, подписанные моей фамилией. В Тбилиси я около года был сотрудником редакции.

— Нам запрещено давать девушкам телефон. Они отвлекают.

— Обманщик! Самый большой обманщик на свете! Отчего у тебя шрамы на груди и спине? От фурункулов? Я и тогда не поверила. У нас же папа фронтовик, милый.

— Ну и что?

— А то, что свою милицейскую форму с орденом надо было спрятать.

Я рассмеялся. Моя конспирация полностью провалилась. Я не предусмотрел, что Кира переедет ко мне и повесит свои платья в моем шкафу.

Поужинав, я пошел в ванную. Стоя под душем, я спросил себя, что за страсть у меня к девушкам из цирка. Сначала Нина, теперь Кира. Это случайность или закономерность? С тех пор как погибла Нина, минуло пятнадцать лет. Если бы я ее тогда послушался и мы уехали бы из Тбилиси! Она предчувствовала, что те, кого я разоблачил, попытаются рассчитаться со мной. Она спасла меня. Ценой своей жизни. Если бы я ее послушался! Я ведь все равно уехал — бросил журналистику, бросил город, в котором родился и вырос… Я не мог сказать, что Кира похожа на Нину, но какое-то сходство было. Не знаю какое. Что-то постоянно напоминало мне Нину, и порою казалось, что мы снова вместе — только она по-прежнему молода, а я — постаревший на пятнадцать лет…

— Звонил человек по имени Саша, — сказала Кира, когда я вышел из ванной. — Он у Андрея.

Я был удивлен. Я не думал, что Хмелев возвратится в управление. Спивак долго писал заявление. Отпустив его, я позвонил Бестемьянову. Мне сказали, что он с Хмелевым полчаса назад ушел из управления. Я не знал, навел ли Хмелев справки о Фалине, точнее, не знал результатов. Я уехал домой, так и не дождавшись ни Хмелева, ни его звонка.

Я набрал номер Бестемьянова. Трубку взял Хмелев.

— Ты звонил?

— Я. Чей это голосок мне ответил?

— Женский. Куда ты запропастился?

— Извини. Думал, быстро управимся. Вышли на новых свидетелей, которые опознали Якушева и компанию.

— Девушку тоже?

— Ее тоже. Ты оказался прав. Это не Коробова Нелли. Бестемьянов пошел к фотографам размножить ее портрет. Вернется, будем обсуждать, как дальше жить. Так что мне еще долго здесь загорать. Слушай, я чего позвонил… Леонард Фалин умер.

— Естественной?..

— Естественной смертью. От инфаркта.

ГЛАВА 8

Фалин умер. В этом сомнений быть не могло. Однако я решил поехать на Онежскую улицу, где в доме двадцать четыре проживали жена и дочь покойного. Однажды, расследуя дело о смерти актрисы Комиссаровой, я на слово поверил в гибель ее брата, а потом оказалось, что он жив и отбывает очередной срок в колонии. Правда, здесь достоверность факта подтверждалась справкой. Но если Спивак не ошибся, произошло воскрешение из мертвых. Он видел Фалина, пьющего пиво, в мае. Согласно же справке Фалин скончался в апреле.

Телефон в квартире Фалина не отвечал. Я звонил туда через каждые полчаса, и мысли о Фалине мешали мне заниматься другими делами.

Раздался телефонный звонок.

— Это Зинаида Руденко из ДЭЗа. Помните? Вы еще рассердились, что справка с места работы Игнатова, ну того бедняги, которого убили, старая. Помните?

А-а, паспортистка, стриженная под Мирей Матье.

— Помню, помню. Слушаю вас.

— Передаю трубку сантехнику Ване Ширяеву. Он хочет сказать вам кое-что. — Зина сделала паузу и решительно добавила: — Вы ему верьте, товарищ майор. Он парень честный.

— Ширяев говорит, слесарь. — Судя по голосу в трубке, Ширяеву было лет двадцать пяты — Зинаида обрисовала ситуацию. Я в курсе ваших интересов. Коротко суть. Вечером второго января я находился в подвале интересующего вас подъезда. Около половины одиннадцатого, запирая подвал, видел у лифта трех мужиков. Они говорили о каком-то Олеге. Зинаида считает, что это может вас заинтересовать.

— Вы сейчас дежурите?

— Уже отдежурил, но могу вас подождать. Такая деталь — один из мужиков был с палкой.

— С какой палкой?

— Инвалидной.

Я позвонил Мироновой, сказал, что, возможно, привезу к ней важного свидетеля, и на дежурной машине помчался к Ширяеву.

Это был крупный парень с пышными усами. Под расстегнутым воротом его рубашки виднелся треугольник тельняшки — дань памяти о службе в десантных войсках.

В Москве свирепствовал грипп. Главный инженер ДЭЗа болел. Нам предоставили его кабинет.

— Значит, примерно в половине одиннадцатого вечера второго января вы слышали разговор трех мужчин. Что именно они говорили об Олеге?