Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

— Этери!

Резкое головокружение заставило девушку выплыть из пелены видения. Над ней снова склонилась Авалона. Она трясла ее за плечи с такой силой, что Этери затошнило.

— Вставай, — она вздернула ее наверх, словно куклу, и, сжав ладонь, потащила в сторону соседнего коридора.

Альв уже находился там.

— Почему так долго? — спросил он.

— Я не засекаю время… — огрызнулась Этери, сдерживая приступ тошноты.

Топот шагов прервал ее на полуслове.

— Охрана? — нервно произнесла она.

— Патрулирующие всадники, — Авалона выглянула из-за стены.

Послышались тихие голоса. Высокий женский голосок и мягкий мужской. Всадники быстро разговаривали на сионийском. Авалона переменилась в лице. Ее привычная отстраненность померкла.

— Что с тобой? — шепотом поинтересовалась Этери.

— Ничего.

— Она тяжело переживает собственное предательство. Не будем ее трогать, — ничуть не смущаясь, ответил Элфи.

— Имей совесть не орать об этом на каждом углу, — процедила Авалона.

— Я бы с радостью, но вот незадача, у фейри нет совести. А теперь идемте. Мы должны найти сокровищницу до того, как нас поджарят.

Этери закатила глаза и указала в сторону правого коридора. Она хорошо запомнила его в видении. Самое крайнее ответвление уходило в глубь подвальных катакомб. От высокой влажности волосы Этери завились, и она раздраженно отбросила их назад. А потом и вовсе вытащила из переднего кармана сарафана алую ленту, сооружая низкий хвост.

— Откуда она у тебя? — поинтересовалась Авалона. Всадница передвигалась бесшумно. Казалось, она не ступает на каменные плиты, а летит над ними.

— Такими лентами украшают ели в рождественскую ночь, — сказала Этери и уточнила, — на той стороне.

Выражение лица всадницы смягчилось.

— Значит, напоминание о доме… Воины империи не имеют склонностей к сентиментальности. Ленты нам выдают вместе с доспехами. Алые ленты - символ власти, ожесточенности. Они означают в первую очередь то, что ты готов пролить наземь не только кровь врагов, но и свою, если понадобиться. По ним мы узнаем своих даже без доспех.

— Теперь я чувствую себя неправильно, — повела плечами Этери, — для меня она не значит так много.

— Но ты всегда можешь придать значение, казалось бы, незначительным вещам, — уголок ее губ пополз наверх.

— Пришли, — сказал Элфи, останавливаясь.

Альв скрестил руки на груди, прищуренно разглядывая тупик.

— Хоть указатель какой поставили бы, — проворчал он.

— Тогда в чарах не было бы смысла, — парировала Авалона.

— Здесь не нужен указатель.

Этери шагнула к стене. Никаких языков пламени она не увидела. Зато ленты, нет, тысячи золотистых лент закрывали путь к сокровищнице. За ними высилась дверь. Сквозь полупрозрачные чары Этери разглядела высеченное на двери изображение лошади в профиль. Животное было облачено в боевое снаряжение. Алый глаз ярко сверкнул и тут же потух.

— Видишь что-нибудь? — не унимался альв.

— Вижу, — Этери не сводила взгляда с медленно перемещающихся лент, — но что нам это дает? Сокровищницу мы наши. Я так полагаю, нужно проникнуть внутрь? Если да, то с этим вопросом не ко мне.

— Но ты видящая, — напомнил Элфи.

Этери повернулась к нему, смерив тяжелым взглядом.

— Видящая, а не волшебник. Не чародей и не… кто у вас там еще есть? Найти нашла, увидеть увидела. Дальше что?

— А дальше будем думать, — сказала Авалона. Она вытащила меч из ножен и направилась к стене, — но думать нужно быстро.

Замах, удар. Меч прошел ленты насквозь, не причинив им никакого вреда. Скрежет камня врезался в уши. Элфи поморщился.

— Ты хочешь прорубить себе вход?

— Я не могла не попытаться, — Авалона опустила оружие, — этот меч выкован мастером Хайвудом в низинах сид. Он способен разрубить некоторые чары.

Элфи заинтересованно уставился на меч. Его лезвие приветственно сверкнуло, а руны зашевелились. Красивое оружие, а в руках опытного воина еще и смертельное.

— Любопытно. Я уже и забыл, что старик работает на вражеское государство, — альв улыбнулся, но в голосе зазвенели металлические нотки.

— А ты еще лет десять погуляй. Забудешь даже как тебя зовут.

— Значит, совсем умом тронулся, раз до сих пор клинки кует. Жаль, хороший мужик был, и мастер замечательный.

— Нормально все с ним, — Авалона замолчала и напряженно покосилась в сторону Этери. — Он отошел от дел. А это, — она прокрутила в руке меч, — так скажем, исключение.

Элфи удивленно присвистнул.

Пока они обменивались интересными фактами из жизни в Ареморики, Этери продолжала наблюдать за защитными чарами, наложенными на сокровищницу. Что-то не давало ей покоя. Может их хаотичное движение, а может то, что они не прилипали к двери, совсем как ленты, летающие вокруг Авалоны. Этери протянула руку, хотела подцепить одну из лент, но палец обожгло, и она резко одернула ее назад.

— Твою мать! — тихо выругалась она, заметив, как разрастается красный ожог.

Пламя враждебно реагирует на любое вторжение извне. Этери попыталась проследить за движением лент и обнаружила, что их вовсе не тысячи, как ей показалось изначально. Она всего одна, просто длинная и запутанная.

— А что, если разорвать чары, — еле слышно прошептала она.

Если при одном прикосновении к чарам пламя начинало жечь, то что случится, если она попытается разорвать ленту на две части? Голоса Элфи и Авалоны затихли. Этери слышала только треск огня. Разум кричал ей, что оно того не стоит. Выбраться на свободу можно и без помощи Авалоны. С другой стороны, всадница знает, где найти выход, как избежать патруль всадников и как выбраться незамеченными из города. Без нее им не выжить. А значит, придется чем-то жертвовать.

— Дьявол дери тебя и твои сделки, Элфи, — сказала Этери и быстро, чтобы не передумать, схватилась за ленту.

Болезненный крик вырвался из ее горла. Ощущение было не из приятных. Ладони словно засунули в ярко горевший костер. Огонь вмиг обуглил кожу. Из глаз брызнули слезы. Мутная пелена не давала ничего рассмотреть, и ей приходилось действовать на ощупь. Лента на удивление легко поддалась и с треском разорвалась. Руки перестало жечь, но боль сгоревшей кожи осталась.

Ноги подкосились, и Этери упала на грязный пол. Глотая слезы, она думала только о том, сколько боли ей придется еще пережить, чтобы добраться до дома? Сколько обмана и предательства ждет впереди? В конце концов, никто не даст гарантию, что Элфи говорил правду. Вдруг он не собирается ей помогать, получит свое, а потом бросит. Он ведь фейри. Авалона рассказала достаточно, чтобы последние крохи веры превратились в пепел.

— Да, мастер Гронвог делал оружие на славу, но никто не сравниться с Хайвудом, — проговорила Авалона. Ее голос звучал звонко, словно оживая, — можешь не спорить и… О, Пресвятая Морриган! — воскликнула она.

На плечи Этери легли чьи-то руки. Тепло распространилось по всему телу. От аромата свежих апельсинов засвербило в носу.

Элфи.

Она могла узнать его только по запаху. Этери усмехнулась собственным мыслям, но тут же резко втянула воздух. Ей нужно было смотреть куда угодно, но только не на свои руки.