Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Тучи над головами всадников сгустились сильнее.

Хагалаз кивнул. Мышца на щеке нервно дернулась. Он не любил, когда его прерывали, и Тэот об этом знал. Если он покинул свой пост, никого не предупредив, то для этого нужна весомая причина. Хагалаз надеялся, что так и будет.

— Альв сбежал, — выдохнул Тэот.

По рядам всадников прошелся шепоток. Хагалаз опасно прищурился и стремительно приблизился к нему.

— Как сбежал? — его мертвенно-спокойный голос стал еще тише, только поднявшийся ветер мог его расслышать.

— Не знаю, — сглотнул всадник. — Его камера пуста, а рядом с ней мы обнаружили тело Герольда.

— Он жив?

— Да. Просто крепко спал. А еще… камера девчонки, которую поймали вместе с альвом, тоже пуста. Мы обыскали подвалы и территорию дворца, их нигде нет.

Хагалаз выпрямился.

— Еще жертвы? — резко сказал он.

— Больше никого.

Пока Тэот переминался с ноги на ногу, Хагалаз напряженно размышлял. Каким образом образом альву удалось сбежать из камеры? Понятно, если бы фейри обладал крыльями, Король Падших способен на истинно ужасающие вещи, но альв совершенно точно был бескрылым. Мужчина резко выдохнул, когда в его голове возник вопрос, на который он не знал ответ.

“Почему альв жив?”

Кем бы ни был Элфи Серокрылый, королем или низшим фейри, он давно уже должен быть мертв. Без волшебства фейри гибнут, а альв не только не проявлял признаков слабости, но еще и сбежал из камеры.

И все же… Выбраться из железных цепей прямо под носом у стражи…

— Тэот, — слегка охрипшим голосом произнес Хагалаз, — кандалы были повреждены?

Всадник помедлил с ответом, отводя взгляд в сторону.

— Нет.

— Дверь?

— Цела.

— Камера Чужестранки?

— Тоже…

“Их освободили”,— мрачно подумал Хагалаз и вдруг услышал за спиной смешок. Хэлл медленно обернулся и увидел ухмыляющегося де Хэльда. Мужчина откровенно потешался, а остальные чужеземцы едва сдерживали смех.

— Какие-то проблемы? — холодно произнес хьенд.

Обен де Хэльд хмыкнул и покачал головой.

— Проблемы здесь только у вас. Как вы собираетесь воевать против королевства, если вы не в состоянии уследить за двумя пленными-приморцами? — он бросил взгляд в сторону Тэота. — Ваши всадники трясуться в страхе, а в рядах армии завелся предатель.

В этот раз среди всадников поднялся шум. Где-то слышались возмущенные возгласы и обеспокоенные голоса, а где-то сыпались ругательства. Хагалаз рыкнул и громогласно сказал:

— Молчать! — затем он снова заговорил с чужеземцем, — Что вы имеет в виду?

Обен покинул ряды своих воинов, чтобы подойти ближе.

— Вы ведь подумали о том же, о чем и я, Хагалаз? Просто решили не озвучивать свои мысли вслух. Но никто не помешает сказать это мне, — он наклонился, на его лице играли блики злорадства, — бескрылый альв и обычная девчонка никак не могли выбраться из тюрьмы без посторонней помощи. Во дворец не проникнуть снаружи, а значит, тот, кто помог пленникам выбраться, был из числа тех, кому доступен вход не только во дворец, но и в подвалы. Один из ваших всадников - предатель, — шепот пронесся по рядам всадников. Кровь отлила от лица Хагалаза. — И мы оба знаем, кто. Единственный дьерд, которого нет в ваших рядах, правда? — В этот момент хэлл посылал на голову Обена все мыслимые и немыслимые кары. Он не хотел этого слышать. Не хотел принимать правду. — Мне назвать ее имя?

Хагалаз выдохнул. Он уже собирался поставить де Хэльда на место, указав на его неправоту, но тот склонился и тихо прошептал:

— Я понимаю, почему ты не хочешь афишировать предательство девчонки. Ты ведь не просто так появился тогда в том коридоре? У нее хорошенькая мордашка и, уверен, фигура под доспехами тоже ничего. В столь юном возрасте стать дьердом, будучи женщиной… — он сделал многозначительную паузу, — Если Филберт узнает, что ты спишь не просто со своим дьердом, но еще и с предательницей, тебя быстро отправят в отставку. Своя шкура к телу ближе, не так ли?

Обен де Хэльд усмехнулся, а Хагалаз думал только об одном. Как же сильно он хочет стереть эту усмешку с его лица. Человеку, привыкшему принимать решения на холодную голову, впервые было сложно подавить собственные эмоции. Неукротимую ярость, что текла по венам, прожигая плоть насквозь. Отвращение, словно его заставили преклонить колени. И то, за что он себя позже возненавидел. Злые крохи надежды, что все предположения мужчины на самом деле неправда. Хотя умом Хагалаз признавал верный ход его мыслей.

Он собирался развернуться к всадникам, но де Хэльд вдогонку произнес:

— Если тебе будет сложно, то я сделаю тебе одолжение и сам принесу голову сучки императору.

Последняя капля терпения обрушилась на землю проливным дождем. Хагалаз развернулся и ударил де Хэльда в челюсть. Послышался звук ломающихся костей. Он схватился за подбородок, его рот наполнился кровью.

— Урод, — выплюнул Хагалаз.

Воины иль Зоро обнажили копья и направили их в сторону хьенда. В тот же момент перед мужчиной образовалась живая стена из всадников.Его всадников. Его личный отряд в момент ока оказался перед ним. Рядом выстроились дьерды. Все они встали в боевую стойку с мечами наперевес.

Хагалаз мрачно оглядел свои разбитые костяшки. Боли он не чувствовал, ее глушил холодный темный дождь. Капли шумно вонзались в доспехи, разбивались и стекали струйками по нагруднику. Вода остужала разгоряченное лицо. Он всегда принимал решения рационально, и этот раз не стал исключением. Хагалаз понимал, какие последствия его могут ждать, и не боялся этого.

Больше всего на этом свете он боялся, что слова де Хэльда в конечном итоге окажутся правдой.

Почувствовав на себе взгляд, Хагалаз машинально повернул голову. Аврелия смотрела на него так пристально, будто бы собиралась испепелить на месте.

“Она знает”, — равнодушно промелькнуло у него в голове. Резкий крик Йеры заставил Хагалаза поморщиться.

“Дурак. Идиот. Глупец”,— повторял Филберт голосом белого ворона. Он злился и имел на это полное право.

— Расступитесь, — сказал Хагалаз всадникам. Те послушно разошлись в сторону.

Де Хэльд больше не улыбался. Он с ненавистью, которая могла появиться только когда задевали твою гордость, прожигал взглядом хьенда.

— Поверьте, то, что наше государство временно объединилось с вашим в военный союз, еще не означает, что вы имеете право бездоказательно выдвигать обвинение в сторону моих всадников, — тоном, в котором слышались удары молота о наковальню, отчеканил Хагалаз.

Обен сплюнул кровь ему под ноги, но мужчине было все равно. Он развернулся и направился во дворец. Всадники резко отпрянули в сторону, позволяя ему исчезнуть в дверном проеме.

Ключ. Гребанный ключ от темницы он самолично передал в руки Авалоне. Хагалаз устало закрыл лицо руками. Он сидел за массивным металлическим столом в Зале Совещаний. По левое плечо от него восседал угрюмый, как ночной лес, Филберт, по правое - злая Аврелия. Еще немного, и она бы вспыхнула. Хагалаз убрал руки от лица и начал нервно барабанить пальцами по столу.