Апостолы Революции. Книга первая. Лицедеи

– Не так трагично! – улыбнулся Великий инквизитор, и Барер почему-то подумал, что, умей змеи улыбаться, они улыбались бы точно так же. – В этом доме решались и более серьезные проблемы.

– У тебя проблемы? – спросила Жанна, с тревогой взглянув на Барера.

– Не у него, у его друга, – ответил за гостя Вадье. – Но это поправимо. Все поправимо, пока голова не слетела с плеч, – философски заметил он после секундной паузы.

– Значит, такой теперь юмор? – мрачно спросил Барер.

– Именно, – кивнул Вадье. – Такой теперь юмор. Мы живем в беспокойное время, друг мой, и наша задача состоит, прежде всего, в сохранении головы на плечах. В прямом и в переносном смысле слова.

– Ну что ж, я вас оставлю, – Жанна ободряюще кивнула Бареру и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Золотая женщина, – заметил Вадье, провожая ее взглядом, – редчайшего ума и чуткости. Даром что вышла из простонародья. Если бы не это, непременно женился бы на ней.

– В наше время это не помеха, – напомнил Барер.

– Нет-нет, – возразил Вадье, – мои представления уже не переменить. Другое сословие – это другое сословие, Бертран. Ну да ладно, оставим этот разговор, сейчас не время, да и ты здесь не за этим. Займемся твоей красавицей и оставим в покое мою.

Вадье сделал пару глотков вина, пожевал его тонкими губами, удовлетворенно кивнул и обратился к Бареру:

– Когда, ты говоришь, она была арестована?

– Вчера.

– И ты не знаешь, ни чьи подписи стояли на приказе, ни сколько их было?

– Нет. Количество подписей имеет значение?

– Все имеет значение. Поискать по тюрьмам не сложно, у меня есть людишки, занимающиеся этим. Но сперва надо узнать, кому мы перебегаем дорогу. Кто был осведомлен о ваших отношениях?

Барер задумался.

– Думаю… надеюсь, – поправился он, – что никто.

Вадье усмехнулся.

– Кому-то все-таки о них было известно. Этот арест не случаен, Бертран. Чутье подсказывает мне, что кто-то из твоих коллег по Комитету копает под тебя, а чутье меня обманывает крайне редко. Ей известно что-либо, что могло бы тебе повредить?

– Что может мне повредить? – в голосе Барера было столько искреннего удивления, что Вадье растянул сжатые губы в улыбку, на этот раз вполне безобидную.

– Ну что ж, если ты кристально чист и тебе совершенно, – он сделал ударение на этом слове, – нечего опасаться, то мы можем действовать открыто, не так ли? – иронии в его тоне не заметить было невозможно. И Барер ее заметил.

– Послушай, – он понизил голос, хотя никто не мог их подслушать, – ты знаешь о моих делах и моих связях. Наверное, если поискать хорошенько, можно найти в моей биографии то, что сейчас мы назвали бы подозрительным поведением. Мне доводилось общаться с разными людьми, как, впрочем, и тебе. Среди них были аристократы, бежавшие в эмиграцию, а также политики, обвиненные затем в преступлениях, которые еще год назад таковыми не считались.

– Дело не в твоих связях, – отмахнулся Вадье. – В конце концов, у каждого из нас были друзья, о которых сейчас лучше не вспоминать. Ты пока слишком нужен республике, чтобы твои связи могли тебя скомпрометировать. Меня интересует, знает ли твоя прелестница о чем-нибудь, о чем больше никому знать не следует? Известно ли ей что-то, что кто-либо из твоих коллег хотел бы узнать? Понимаешь, о чем я? Можешь быть со мной откровенен, – добавил он, но Барер и так знал, что Вадье не предаст его. В противном случае, он не пришел бы сюда.

– Нет-нет, не думаю, – поразмыслив несколько секунд, ответил Барер. – Она не интересуется политикой, хотя, конечно, какими-то новостями я с ней делился, но ничего серьезного и, тем более, секретного среди них не было.

– Она просила у тебя за своих друзей? – Вадье перешел к коротким, резким вопросам, требующим четкого ответа. Таким, какие он привык задавать на допросах.

– Да, несколько раз.

– Ты помогал?

– Ты допрашиваешь меня? – Барер смутился под острым, как игла, взглядом Великого инквизитора.

– Ты хочешь моей помощи, – несколько смягчил тон Вадье. – Для того, чтобы помочь тебе, я должен обладать всей полнотой информации. В твоих интересах мне ее предоставить.

– Да, я помогал, – вздохнул Барер. – Это были мелкие дела, ничего особенного.

– Хорошо, – протянул Вадье и погрузился в раздумье. – Она поддерживает связи с аристократами, иностранцами, эмигрантами?

– Признаться, я не очень хорошо знаком с ее окружением, – виновато проговорил Барер. Ему вдруг стало неудобно в мягком кресле под внимательным взглядом прищуренных глаз с морщинистыми, как у змеи, веками. – Судя по тем, кого я освобождал по ее просьбе, она общается с бывшими аристократами. Но, повторяю, политикой она не интересуется. Ее особняк посещает весьма благонадежная публика: депутаты, поэты, художники…

– Художники? – перебил Вадье. – Не знакома ли она случаем с Давидом?

Барер оживился.

– Да-да, конечно! – он чуть не подпрыгнул в кресле. – Давида она знает. Как раз на днях она хвасталась мне, что он предложил написать ее портрет, и она дала согласие.

Вадье не шевелился. Его неподвижный взгляд был устремлен в угол комнаты. Барер молча наблюдал за ним, ожидая спасительного решения.

– Есть два способа организовать поиски этой… – заговорил, наконец, глава полиции. – Кстати, – вдруг спохватился он, – ты так и не назвал ее имени.

– Элеонора Плесси.

– … этой Элеоноры Плесси. Проще всего было бы впутать ее в отношения с каким-нибудь аристократом, проходящим по одному из дел, которым занимается мой Комитет, отдать официальный приказ о ее поиске по тюрьмам, и – хлоп! – красотка в твоем распоряжении. Правда, не сразу. Ее придется потом из этого дела выпутывать, а на это потребуется время. Но способ верный и безопасный. Это обычная процедура. Твое имя упомянуто не будет, этим займется исключительно мой Комитет.

– И с удовольствием перебежит дорогу моему, – криво усмехнулся Барер.

– В этом удовольствии я себе не откажу, – улыбнулся старик. – Но что-то мне подсказывает, Бертран, что не твоему Комитету мы перебежим дорогу, а кому-то одному из его членов. И я бы многое дал, чтобы узнать, кому именно… Знаешь, я совсем не уверен, что этот кто-то открыто воспротивится нашему решению об ее освобождении.

– А второй способ? – поинтересовался Барер.

– Похоже, мое предложение тебе не по душе. Думаешь, дамочка не стоит такой заварушки?

– Думаю, как бы нам не заиграться, приплетая ее к твоим подопечным. Рискованная игра получается. Трибуналом пахнет.