Аппарат

Черненко никак не мог взять в толк: «Надо же, с самим Лениным виделся…»

Многие, наверное, помнят ходивший в начале 80-х годов анекдот об Арманде Хаммере:

Рано утром подходит к милиционеру на Красной площади незнакомый пожилой мужчина и просит пустить его в мавзолей.

Милиционер отвечает: «Никак нельзя! Он открывается лишь в 10 часов…»

— Вы понимаете, — говорит мужчина, — я сегодня улетаю домой и очень хочу повидаться с Лениным.

— Никак нельзя, — возражает милиционер. — Категорически запрещено!

Тогда мужчина ему и говорит:

— Я Арманд Хаммер.

— Ну и что? — спрашивает милиционер. — Я, конечно, о вас слышал, но пропустить все одно никак не могу…

— Тогда вот! — говорит Хаммер, открывает бумажник и достает склеенный на сгибах ветхий листок бумаги.

Разворачивает его милиционер и читает:

«Мандат. Выдан товарищу Арманду Хаммеру в том, что он является другом первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Прошу пропустить его ко мне в любое время дня и ночи. Владимир Ульянов-Ленин».

Стушевался милиционер, начал за кнопочки рации дергать, со своим руководством созваниваться. В общем, получил он команду:

— Невзирая на время Хаммера к Ленину пропустить! Сам Владимир Ильич об этом распорядился. Никто отменять не вправе…

Самое интересное, что этот анекдот, или притча, на самом деле чрезвычайно достоверный и жизненный — зная отношение Черненхо (а он лидер государства и Генеральный секретарь) к Хаммеру, я бы ничуть не удивился, если бы «американский товарищ и друг» в самом деле получил «добро» на посещение мавзолея в любое время дня и ночи.

К счастью, насколько я помню, Хаммер подобного прецедента на самом деле не создавал.

Иногда мне смешно вспоминать, какие посетители рвались на прием к Генеральному секретарю. Сколько их было! По каким вопросам…

У Черненко была одна слабость — он не мог отказывать в просьбах, в том числе и личных. Он искренне считал, что если уж дошли до него, то это крайний шаг. Этот его «пунктик» знали и использовали многие. К нему прорывались через секретариат и помощников, через знакомых и знакомых их знакомых… Шли министры, первые секретари крайкомов и обкомов, председатели совминов республик, другой чиновный люд, и у всех была по сути дела одна просьба: протолкнуть вопрос, выбить резолюцию, сдвинуть с мертвой точки…

Шли художники — получить внеочередное «заслуженное или народное» звание.

Шли космонавты — «гражданские» хотели быть приравнены по льготам к «военным».

В кабинете и приемной Черненко всегда сидели посетители — ветераны, дети именитых людей (например, сын Валерия Чкалова), сами именитые люди (летчики Беляков и Байдуков), все приходили решать свои вопросы, всем Черненко был нужен…

Самый именитый всех времен и народов писатель — Сергей Владимирович Михалков буквально зачастил в гости к Черненко. Вроде бы по делам Союза писателей, а на самом деле при каждой встрече обязательно проталкивал какой-нибудь свой личный вопросик. У Михалкова сложился свой «бюрократический» почерк: приходил он в ЦК КПСС с пухлым портфелем и начинал обходить простой люд — секретарей, референтов и помощников. Вручал для их чад и домочадцев свои книги с именными дарственными автографами. Имея надежные «тылы» в общении с простыми сотрудниками ЦК, он с необычайной легкостью мог проникать в любые самые высокопоставленные кабинеты. Естественно, что все вопросы он решал чрезвычайно успешно…

Странно, но потом Сергей Владимирович очень быстро постарался отмежеваться от своего благодетеля. А Черненко помог ему многим…

Или другие посетители из мира искусства — кинорежиссер А. Наумов и его супруга — актриса Наталья Белохвостикова. У них в квартире взорвался цветной телевизор. Дочка, присутствовавшая при этом, к счастью, физически не пострадала, но нервное потрясение было сильным. Настолько сильным, что девочка после выздоровления боялась подходить к двери собственной квартиры.

Надо было менять жилье! Но как? Это же Москва — не Париж, не Лондон, не Нью-Йорк! Это там можно купить новую квартиру или снять на время какую другую…

Сейчас уже можно и у нас — в России, а тогда это был, пожалуй, одним из самых трудных вопросов…

Черненко тотчас позвонил в МоссоветПромыслову:

— Здравствуй, Владимир Федорович… Тут, понимаешь, какая история… У наших замечательных киношников — режиссера Наумова и актрисы Белохвостиковой дома несчастье произошло… Надо бы им помочь с новой квартирой!

Не проходило и несколько дней, как случалось «новоселье». Были званые гости, лилось шампанское, провозглашались тосты за здоровье…

Я там не был, мед и пиво по усам не текло — не положено было бывать на таких мероприятиях работникам моего ранга, но приглашения долго еще поступали от Наумова и Белохвостиковой. Людьми они оказались благодарными… То билет на премьеру пришлют, то на встречу со зрителями. Со временем эти приглашения прекратились…

Но вернемся к Черненко! Казалось бы — генсек на посту, работает, принимает посетителей, значит, все в норме! Не тут-то было, ведь в то самое время вокруг «трона» идет немыслимая кутерьма, борьба за власть.

Не нужно быть особым провидцем, чтобы понять — Черненко медленно но верно угасает. Если Хаммер его видит энергичным и порозовевшем, то это скорее усилия врачей, а не какие-то скрытые резервы организма. Если генсек принимает «доктора-капиталиста» в кабинете, а не в Кремле, значит, туда ему добраться во сто крат тяжелее…

Снова обращусь к свидетельствам Владимира Медведева. В это самое время он, после смерти Брежнева, получил новый, не соответственно малый пост — охрану супруги одного из секретарей ЦК. Этим секретарем был Горбачев!

Во время поездки в Болгарию (сентябрь 1984 года) «у нее была своя связь с Михаилом Сергеевичем, тем не менее она спрашивала меня каждое утро:

— Какая информация из Москвы?

Она старалась выяснить новости по моим каналам, как будто чего-то ждала. Чего? Можно было лишь догадываться: тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС Черненко был неизлечимо болен…

— Все в порядке, все нормально. Ничего чрезвычайного, — отвечал я…

Последнее солнечное утро застало нас в Варне, отсюда мы должны были лететь в Софию: прибывал Горбачев. Снова, как всегда:

— Какая информация из Москвы?

Мои догадки подтвердились. В самолете в этот последний совместный наш с нею перелет Раиса Максимовна интересовалась подробностями моей службы у Брежнева, расспрашивала, как была организована охрана, кто подбирал обслугу, каков был состав обслуживающего персонала — повара, официанты, уборщицы, парковые рабочие… кто еще? Расспрашивала о структуре и взаимоотношениях охраны и обслуги.

— Возможно, к этому разговору мы еще со временем вернемся, — сказала она и подвела итог поездки: