Апрельская сирень

– А вторая – Самойлов. Константин Аркадьевич, чтоб его, – тихо сказала Оля.

– А он-то что плохого тебе сделал? – удивилась Сирена.

– Вчера он велел мне пройти с ним в преподавательскую!

– И что?

– А потом дал мне несколько тем рефератов, которые я должна подготовить, и через две недели отчитать ему.

–Ну, это же хорошо, подтянешь оценки. Что в этом плохого?

– В этом ничего. Но как он на меня смотрел!

– Как?

– Пожирающе! А это его «Оленька»! Какая я ему Оленька? Короче говоря, не хочу я к нему идти. Боюсь я его.

Сирена засмеялась.

– Неужели ты думаешь, что он станет домогаться тебя? Да еще и в общей преподавательской?

– Ну, может и не станет…

– Ну, тогда чего тебе бояться?

– Но он может намекать мне! Ну, намекать мне на это… Понимаешь?

– Не понимаю. Глупости все это. Он ведь преподаватель, а ты студентка, а потому…

– Ох, и наивная же ты душа! – вздохнула Оля, – Живешь, словно в параллельной Вселенной, ей-богу. Знаешь, сколько таких в нашем универе?

– Каких?

– Тех, что спят с преподами, балда! Тебе назвать их фамилии?

– Не надо.

–В общем, к Самойлову ты пойдешь со мной.

– Хорошо, – смеясь, сказала Сирена. – Буду стоять на страже твоей девичьей чести! Ой, что же мы стоим? Надо отнести это, – она помахала книгой, – ему на стол.

– Да, идем.

Константин Аркадьевич вошел в кабинет спустя десять минут после начала пары.

– Тетради открывать не нужно, – предупредил он. – Лекцию мы начнем чуть позже…

– И как же мы успеем ее закончить, если вы итак опоздали на десять минут? – поинтересовалась Маша – девочка, которая так же, как и Сирена училась очень хорошо. Правда, из-за ее дерзкого характера и острого языка, не все преподаватели любили ее, и потому нередко занижали баллы.

– То, что мы не успеем, Орлова, вы закончите дома. А пока, Матвеева, я хотел бы попросить вас взять у меня со стола листочки и раздать их.

– Достал он меня, – еле слышно шепнула Оля. Тем не менее, она послушно встала, и, подойдя к столу Самойлова, не глядя на мужчину, взяла стопку чистых тетрадных листов. В течение пары минут она ходила между рядами и раздавала листы.

Дойдя до парты, за которой сидели Царев с Чацкой, девушка отделила от стопки два листа, и положила их на парту. Вышло небрежно, и листок Царева упал на пол.

– Матвеева, аккуратнее, – грубо сделал он ей замечание. – Не нужно демонстрировать свой характер.

Оля подняла на него глаза, и, растянув губы в приторно-сладкой, притворно-извиняющейся улыбке, промурлыкала:

– Простите мне эту оплошность, Ваша Светлость. Я случайно. Так получилось.

– Еще раз назовешь меня подобным образом, – прошипел Царев, – пожалеешь, что не родилась немой.

– Как скажете, Ваше Сиятельство, такое больше не повторится.

Царев резко встал, сжав кулаки. Его зубы были крепко стиснуты, а глаза блестели от ярости. Краем глаза, Оля заметила, как дергается жилка на его шее.

Он был в бешенстве.

На секунду девушке показалось, что он ее ударит. Она невольно отшатнулась.

Но Царев не тронул ее и даже не сказал ей ни слова. Пройдя мимо нее, он подошел к преподавательскому столу.

– Дайте мне листок с заданиями, – сказал он Константину Аркадьевичу.

– Да, конечно. Вот, держите, – мужчина взял первый попавшийся листок и протянул его парню. – И советую вам держать себя в руках.

– Я не нуждаюсь в советах, – буркнул тот.

Когда он садился за свое место, Оля уже была на другом конце аудитории.

– Владик, а мне не взял задание? – ласково прощебетала Чацкая.

– Нет, – резко ответил ей Царев.

– Ну, воот, – обиженно протянула девушка.

– Пошла и взяла сама, какие проблемы? – грубо рыкнул Царев.

Девушка всхлипнула, но ничего не ответила.

– Бедняжка, – прошептала Сирена, с жалостью глядя на Чацкую. – Совсем себя не уважает.

– Дура потому что, – отозвалась Оля, садясь на свое место, рядом с ней.

– Маркина? – позвал Сирену Самойлов. – У вас, я надеюсь, ни с кем из сидящих здесь студентов нет конфликтов?

– Э-э-э, нет, вроде, – неуверенно ответила Сирена, косясь на Царева с Чацкой.

– Тогда возьмите, пожалуйста, задания, и завершите то, что не удалось Матвеевой.

– Матвеевой удалось бы, если бы кое у кого не было так завышено ЧСВ, – огрызнулась Оля.

Оставшееся время пары студенты писали тесты, а после конспектировали лекцию.

– Все, кто не успел закончить, – сказал Самойлов, когда прозвенел звонок, – могут взять учебники в библиотеке, и сделать конспект дома. Оправдания, вроде «я не успел», и «учебников не хватило» приниматься не будут, – с этими словами мужчина удалился из аудитории.

Оля торопливо укладывала вещи в сумку, и Сирена делала тоже самое, понимая причину спешки – подруга хотела покинуть аудиторию раньше Царева, чтобы тот, чего доброго, не устроил ей разбор полетов.

– Идем скорее ,– шепнула она Сирене.

– Можешь не суетиться, – насмешливо сказал Царев, который уже обрел привычку, будто вырастая из под земли, неожиданно оказываться прямо за спиной, – сегодня мне некогда с тобой возиться. Так что, не дрожи.

– Чем это таким, интересно, он занят? – задумчиво спросила Оля, когда Царев отошел на приличное расстояние.

– Не знаю, – пожала плечами Сирена. – Не все ли равно?

Следующие три пары прошли без злоключений. А вот на перемене девушек ожидал сюрприз.

– Может, в столовую? – спросила Оля, когда они с Сиреной покидали аудиторию. Та кивнула.

– Девочки, вы идете в столовую? – спросила их Алина.

– Да-да, – в один голос ответили ей подруги.

– Тогда идемте быстрее, пока столы не заняли.

В столовой, как всегда, было шумно и жарко.

Девушки взяли себе обед, и, заняв свободный стол, принялись за еду.

– И он здесь, – кивнула Алина в сторону входа, где нарисовался Царев. – Почему-то без свиты.

Парень важно прошел к столику, но брать еду не стал. Он все время смотрел на висевший на стене телевизор, и казалось, ждал чего-то.

Сирена с Олей переглянулись.

Обе они предчувствовали, что сейчас должно что-то произойти.

И они не ошиблись.

Из динамика раздался голос ди-джея, который каждую пятницу развлекает студентов болтовней, и ставит музыку.

Но сегодня вторник, а это значит, что ди-джей появился в эфире, чтобы сообщить какую-нибудь новость или сделать объявление.