Апрельская сирень

Но волнение постепенно отступило, и с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше, а их с Алексеем дуэт становился гармоничнее и гармоничнее, будто эта песня была написана специально для них обоих.

После репетиции они втроем дошли до автобусной остановки. Оля с Сиреной сели в автобус, а затем Алексей пошел дальше.

– Какой же он классный! – Олю так и распирало от восторженных впечатлений. – Боже, я влюбляюсь в него сильнее и сильнее! Но какая же я дурочка! Почему я так теряюсь, когда нахожусь рядом с ним? Кажется, за все время, что мы шли, я не обмолвилась ни словечком.

– Не правда, – возразила Сирена, которую начинал раздражать щебет влюбленной подруги. –Ты болтала без умолку.

– С тобой! А нужно было болтать с ним!

– Оль, я забыла рассказать тебе кое-что. В тот вечер, в караоке-баре, когда Леша услышал, как я пою, он…он…короче говоря, он был с девушкой. Со своей девушкой.

– Что? Ты уверена?

– То, что он был с девушкой? Ну, конечно, уверена. Я же видела ее.

– Нет, ты уверена, что она именно ЕГО девушка?

Сирена вздохнула:

– Они целовались.

– Фу, какой ужас!

– Почему ужас? Это нормально, когда влюбленные целуются.

– Молчи! Не говори ничего! – почти кричала Ольга. Она молчала какое-то время, смотря в окно. – Это ничего не значит, – после молчания, заявила она.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что намерена увести Лешу у этой курицы! Для меня не существует препятствий на пути к моему счастью, а если они, то есть, препятствия, появятся, я их устраню. Я устраню соперницу.

Сирена ничего не ответила.

То, что Оля устранит и ее, если она вдруг встанет на ее пути, девушка не сомневалась, с такой уверенностью звучали слова подруги.

«Угораздило же меня влюбиться в объект страсти моей близкой подруги, – горько подумала она».

ГЛАВА 17.

– Ну, что, поговорил со своей Царевной – Невлюбляной? – Морозов отхлебнул немного пива и причмокнул, будто пробовал его на вкус, чтобы убедиться, что это именно то пиво, которое он заказывал.

– Почему царевной? – поинтересовался Дима, который тоже пил пиво. Вообще-то ребята никогда не употребляли алкоголь, строго придерживаясь того образа жизни, который требовала от них спортивная деятельность. Но сегодня они решили согрешить, и у каждого была своя причина – Дима, чтобы залечить сердечные раны, нанесенные ему Сиреной, ребята же – потому что считали, что в феврале, после матча с Бахусом, их спортивная карьера все равно закончится, так что, можно расслабиться.

– Потому что она у тебя важная, как самка павлина! – отчебучил тот.

– А почему Невлюбляна? – следующим полюбопытствовал Витя Володин.

– А потому что, – снова отхлебнув пива, пояснил Морозов, – Артемьев за ней бегает, бегает – и так, и эдак хвостом перед ней виляет, а она все равно не влюбляется.

Все, кроме Димы весело захохотали.

«Говорил же я, – мрачно думал он, – ребята надо мной смеются».

И зачем только друзья завели этот разговор? Разве не для того он сюда пришел, чтобы забыться?

И забыть.

Артемьев поморщился, невольно вспомнив последнюю их с Сиреной встречу. После того дня он еще звонил ей, но девушка то не отвечала, то ее телефон был отключен.

– Не слова больше о ней, – сказал он товарищам. Те одобрительно кивнули.

– Правильно, – сказал Морозов. – От этих баб одна только головная боль. Лучше о работе поговорить.

– Да, а от нее ни у кого из нас голова не болит, – поддел его Володин. – О-паньки, смотрите, какие милашки, – парень так и застыл с кружкой в руке: за столик напротив садилась компания из четверых девушек. Все четверо были эффектными, и совершенно разными: высокая брюнетка со средней длины волосами, одетая в узкие джинсы; яркая блондинка с завитыми волосами, мягкими волнами ниспадающими ей на плечи; миленькая шатенка с длинными, средне – русыми, слегка вьющимися локонами; и даже огненно-рыжая.

Девушки заметили заинтересованность ребят, и кокетливо улыбнулись, а затем стали о чем-то перешептываться, поглядывая в их сторону.

– Кажется, нас ждет продолжение банкета, – едва ли не потирая руки от предвкушения, похотливо заулыбался Селантьев.

– Ага, как же, – хохотнул Морозов, – держи карман шире.

Артемьев, тем временем, периодически ловил на себе робкие взгляды шатенки. Сам того не желая, он для себя отметил, что девушка отчаянно похожа на Сирену, а потому он отвернулся, и больше не смотрел в ее сторону. Но когда друзья уже собирались уходить, подошедший к ним официант протянул Диме какую-то бумажку.

– Это еще что? – недоуменно спросил он, собираясь уже выбросить ее прямо на пол, если не швырнуть в лицо этому тупице.

– Девушка за соседним столиком просила передать вам ее, – деловитым тоном ответил официант.

– Какая из четверых? – скорее сам себя, нежели его спросил Дима. Но тот ответил:

– Та, что с темными волосами.

Дима взглянул на нее, и увидел, что брюнетка смотрит на него, и, по всей видимости, давненько поджидает момента, чтобы перехватить его взгляд. Она улыбнулась. Шатенка, сидевшая рядом, робко отвела взгляд. Она приглянулась ему, но он не мог позволить себе поддаться чувству. Почему? Он находил этому простое объяснение – в ее лице он будет видеть лицо Сирены, и сможет ли он быть честен с этой милой девушкой? Он не хотел использовать ее как бальзам для врачевания своих ран. Уж лучше тогда завести амур с той брюнеткой, что так и поедает его глазами. Дима развернул записку, в которой аккуратным почерком было написано: «Позвони мне, красавчик. Аделина».

–Самец, – подколол его Селантьев. – Уже девчонку себе снял.

– Никого я не снимал, – процедил сквозь зубы Дима.

– Да я ж не против, – простодушно ответил тот, – я согласен на любую из троих подружек.

– Заткнись, – покачал головой Артемьев.

Ребята встали из-за стола, и когда проходили мимо девушек, Дима улыбнулся брюнетке. Записку он положил в карман брюк.

– Ну, куда теперь? – спросил Володин, когда они вышли на улицу.

– Я не против еще отдохнуть, – ответил Селантьев.

– Не знаю, – пожал плечами Морозов.

– Я домой, – категорически заявил Дима, у которого слипались глаза, и от усталости болела голова. К тому же он не хотел садиться в машину, за рулем которого сидел изрядно налакавшийся Селантьев, особенно учитывая то, как тот любил ездить. Проблемы с полицией Диме были совершенно не нужны, а потому он решил поймать такси, и отправиться домой.

– Чего так? – спросил Селантьев.

– Устал. Без обид, я действительно чувствую себя паршивенько.