Арап Петра Великого два

– - Господи, черт!
– - испуганно прошептал он.

Меншиков стукнул Ромодановского по лбу кистенем.

"Таперича запомнит, -- подумал он, -- что к нему ночью ефиопы являлись".

Светлейший привязал бесчувственного князя-кесаря простынями к кровати,

снял с него носок с ключами и отправился в государственную казну.

Меншиков шел по пустому коридору, сжимая в руке шерстяной носок

Ромодановского. Путь в казну лежал мимо покоев камер-фрейлины Гамильтон.

Меншиков ускорил шаг. Вдруг дверь фрейлинской распахнулась и на него

налетел Ганнибал Пушкин. Князь от неожиданности выронил носок.

– - Опа!
– - Ганнибал удивленно разинул рот.
– - Откудова негры?

Меншиков бессвязно замычал.

– - Ты что, по-нашему не понимаешь?

– - Угу...-- Светлейший кивнул.

– - Сроду я в Петербурге негров не видывал, окромя брата!... Вот что,

черномазый, стой здесь. Я за братом. То-то он удивится!

Ганнибал убежал. Меншиков чертыхнулся, поднял носок и пошел грабить казну.

Ганнибал вбежал в комнату и принялся будить брата.

– - Слышь, Занзибал, вставай быстрее. По дворцу негр ходит. Новенький.

Занзибал отмахнулся:

– - Отстань. Мне ехать завтра, а ты поспать не даешь.
– - Он натянул на голову

одеяло.

– - Да вставай, я тебе говорю! Я там возле покоев Гамильтон земляка

встретил. Настоящего! Носок шерстяной нес! Мерзнет видать.

Занзибал сел на кровать.

– - Ты чего, рехнулся? Откудова здесь неграм взяться?

– - Пошли покажу. Я ему велел в коридоре ждать.

– - Если соврал -- убью!
– - Занзибал слез с кровати.

Через пять минут братья арапы были на месте.

– - Ну и где твой негр?
– - зло спросил Занзибал.

– - Только что здесь был...Точно тебе говорю... Давай вокруг пошарим.

– - Нашел дурака. Мне завтра вставать рано, а ты... Я спать пошел.

ГЛАВА 14

РАЗЛУКА

Петр Алексеевич смотрел вслед удалявшемуся кораблю.

– - Ну вот, -- обратился он с стоявшему рядом Ганнибалу, -- отплыл твой

братишка в Ипонию. Таперича нескоро возвернется.

– - Энто да.
– - Вздохнул Ганнибал и посмотрел в подзорную трубу.
– Платком

машет. Посмотрите Петр Алексеевич.
– - Он передал царю трубу.

Царь долго смотрел в трубу, покуда у него не начал слезиться глаз.

– - Один ты, арап, остался.
– - Вздохнул он.

– - Дак, я мыслю, государь, энто вы нарочно нового негра в Петербург

выписали? Для симметрии своеобразной?

– - Какого негра?

– - Вы, государь, сулпризец мне сделать хочете, посему не признаетесь. Да

токмо я сегодня ночью вашего ефиопа в коридоре зрил.

– - Да ты о чем это, Ганнибалка?
– - удивился царь.

– - Как об чем? Видел я сегодня ночью вашего ефиопа во дворце. Побег я

Занзибала звать для знакомства, а черномазый скрылся.

– - Тебе это, видать приснилось! Никаких я негров не выписывал.

– - Где ж приснилось? Когда я его, лопни мои глза, прямо как вас наблюдал.

Ростом примерно с Меншикова, в руке носок шерстяной держал. Мерзнет,

видать, с непривычки.

– - Рехнулся ты маленько, как я погляжу. Энто все в бабах твоих причина.

Ночью спать надо, а не по коридорам шастать. Ладно, пошли отсель.

ГЛАВА15

ЧЕРТ -- СООБЩНИК ЕФИОПА.

Петр зашел в кабинет и склонился над картой.

В дверь постучали.

– - Да-да!
– - Крикнул Петр, не оборачиваясь.

Вошел Ромодановский с перевязанной головой.

– - Здравия желаю, государь.

– - Здорово, князь-кесарь.
– - Петр исподлобья посмотрел на Ромодановского.
–

Чего с башкой?

– - Так что, государь, не знаю как и начать.
– - Ромодановсий потупился.
– - ...

А токмо ограбили нынче ночью злодеи твою, Петр Алексеевич, государственную

казну.

– - Ни хрена себе!
– - Вскинулся царь.
– - А ты куда смотрел, подлец?!

– - Дак я и смотреть никуда не мог, потому как злодеи энти, зная, что я им

воспрепятствовать стану, первым делов меня оглушили и к кровати узлами

прикрутили. Чуть не окочурился. Не вели казнить, государь, а сперва

выслушай.

– - Говори, собака!

– - Вчерась я как чувствовал беду -- почивать улегси, ан не спится мне. Лежу,

с боку на бок поворачиваюсь. Два раза подымался квасу выпить. Потом уже

задремал тревожно. И видится мне в тую пору сон премерзкий: иду я по

пустыне и будто бы я слон. Иду, значит, хоботом груши сымаю и жру. Как

вдруг, скачет навстречу соловая амператрицина лошадь, а на ней генерал

Брюс восседает. Стал я его грушею с хобота кормить, так ентот Брюс грушу

проглотил, а хобот мой узлом перетянул. Стал я задыхаться и проснулся.

Вижу -- черт передо мною скалится. На лбу у него рога с аршин, а морда

волосьями черными обросла, аки у пуделя. Я было хотел его перекрестить, да

токмо аспид ловчее оказалси -- копытом меня по лбу переделал. Очнулся я под

утро к кровати узлами прикрученный, на лбу шишка болит. Еле жив. Начал я

от боли стонать -- сын проснулся и меня отвязал. Глядь -- нога босая, носка

с ключами нету. А другой носок на месте. Вот, государь.

– - Ты что, рыло, носки мне тычешь? Велено тебе было казну стеречь, а не

носки!

– - Дак я и рассказываю, государь. Я как пропажу носка обнаружил, так сразу,

как есть в исподнем, в казну и побег. Прибегаю -- точно -- дверь настежь и в

казне нехватка. Я сына там оставил, чтоб остальное не растащили, а сам к

вам.

– - Так.
– - Царь выбил трубку.
– - Зови своих сатрапов и Меншикова зови.

Через четверть часа все былы в сборе, последним пришел Ушаков со товарищи.