Арена

Второе и главное — парню удалось убедить Анжелику в ее неотразимости. В этом, несомненно, важную роль сыграла банальная влюбленность юноши — девушка поверила, прониклась и расцвела. На самом деле ее нельзя было назвать красавицей — по крайней мере, если следовать общепринятым канонам красоты, но она была более чем симпатичной, и, когда «серая мышка» ушла в прошлое, от поклонников не стало отбоя.

Еще до появления в «Арене» Лика уверенно двигалась по карьерной лестнице, будучи неплохим переводчиком. Какое-то время она даже видела себя на литературном поприще и в преддверии этого светлого будущего научилась неплохо разбираться в компьютерах.

Попутно, поддерживая собственные представления о сохранении красоты, она решила заняться спортом. Правда, для профессиональных занятий она была уже стара, всякие новомодные шейпинги, калланетики и аэробики ее не привлекали, и тогда Лика записалась в секцию карате. Нельзя сказать, что она преуспела там, где обучение следует начинать с детского возраста, но определенные навыки приобрела, а впоследствии закрепила и развила их в «Арене». Изящество и хрупкость фигуры Лика при этом утратила безвозвратно, теперь ее тело представляло собой великолепный набор мышц, у некоторых мужчин даже вызывающий мистический ужас. Может быть, именно поэтому она до сих пор была одинока, хотя в ее жизнь время от времени входил какой-нибудь мужчина. Долго они не задерживались — мало кто из мужиков способен выносить рядом женщину не только умную и красивую, но еще и физически более сильную. Впрочем, надежды найти того единственного она не теряла. Правда, один из наиболее перспективных кандидатов был безнадежно женат на красивой длинноногой дуре.

Вот и сейчас она ждала гостя, в связи с чем домашний халат сменился весьма экстравагантным прикидом, огненно-рыжие волосы подверглись особо тщательной укладке, а макияж был именно таким, какой нужен для романтического ужина, который, весьма вероятно, плавно перетечет в завтрак. Поскольку время до прихода гостя еще оставалось, Лика сидела возле компьютера, шаря по Интернету в поисках последних новостей.

Звонок в дверь оторвал ее от чтения, но не заставил встать с кресла. Лишь рука с длинными ногтями двинула мышку, переключая монитор на вмонтированную над дверью web-камеру. Эту игрушку установил один из предыдущих ухажеров Лики, за что она была ему искренне благодарна. Она вообще умела быть благодарной и доброжелательной, поэтому расставалась с парнями легко, не наживая себе врагов и сохраняя с бывшими любовниками дружеские отношения.

В углу экрана зажегся прямоугольник, на котором высветилась лестничная площадка. Лика вздрогнула и напряженно уставилась на картинку.

У двери стояли трое. Качество камеры было не слишком хорошим, освещение в подъезде — дерьмовым: как всегда, какая-то сволочь вывернула лампочку, и лестничный пролет почти тонул во тьме. Но она была уверена, что там, в полумраке, есть кто-то еще, скорее всего не один.

Она внимательно рассматривала незваных гостей, не слишком беспокоясь за собственную безопасность. Тяжелая железная дверь — достаточно надежная защита для одинокой женщины. Даже если женщина эта в остальном беззащитна. А Лика таковой не являлась — пару раз пьяным придуркам, возжелавшим любви в темном переулке, приходилось в этом убеждаться.

Женский взгляд сразу выхватил то, что мужчины отметили бы в последнюю очередь. Троица перед дверью была… одинаковая. Одинаковая одежда — короткие куртки, почему-то белые брюки, черные вязаные шапки… Слишком уж все однотипное, чтобы списать на случайность. Подозрительно.

Вообще, на душе у нее было неспокойно. И на работе творилось что-то несуразное. Ровно пять дней назад Штерн вдруг заявил, что, поскольку капитан укатил за бугор, смысла в хождении на работу он не видит, и всем предоставляется двухнедельный отпуск. Видимо, она узнала эту новость одной из последних, поскольку ни Стае, ни Игнат, ни Наташка в тот день уже не появились.

Конечно, спорить она не собиралась — как бы там ни было, а недельку не вставать рано утром, позволяя себе понежиться в постели подольше, — всегда приятно, а особенно когда это оплачивается в прежнем размере. Только на третий или четвертый день ее стали посещать сомнения. Вообще говоря, Штерн так себя никогда не вел — пусть непосредственной работы и нет, всегда остаются тренировки, усовершенствование моделей матриц, да мало ли что?

Она позвонила коллегам, но никого не застала дома. Причем телефон у Стаса с Наташей вообще не отвечал — даже ночью. Лика решила при случае выразить им свою обиду: это немножко свинство — куда-то уехать, никого не предупредив. Команда они или как?

И неожиданный отпуск, и молчание друзей — все могло иметь вполне логичное объяснение, однако какой-то неприятный осадок в душе все-таки образовался. Девушка — впервые за пару-тройку последних лет — вдруг почувствовала себя брошенной и никому не нужной.

И вдруг она кому-то потребовалась. Только посетители ей определенно не нравились.

— Не буду я вам открывать, мальчики, — сказала она вслух самой себе. — Гуляйте.

Мальчики гулять явно не собирались. Один из них достал какой-то массивный предмет и…

Анжелика вскочила с кресла, скинув туфли, мешавшие двигаться быстро, и бросилась к шкафу, где лежала Женькина глупость — видеокамера. Когда он притащил ей этот «подарок», она только посмеялась над зарождающейся паранойей. Теперь она так не думала, более того, ею овладела паника. Поскольку странная троица на лестничной площадке… резала дверь ацетиленовой горелкой! Конечно, все не так просто, и насыпная дверь будет держаться долго, но рано или поздно металл уступит напору огня.

Сейчас ее не интересовало, откуда у шпаны — если, конечно, это шпана — мог взяться резак. Факт налицо: группа до странности одинаковых людей намеревается проникнуть в ее квартиру!.. Оружия у нее, разумеется, не было. И потому, что бывшая страна Советов еще не доросла до свободной продажи огнестрельного оружия, и потому что годы, проведенные в «Арене», внушили ей твердую веру в собственные силы. Вдруг она поняла, что сейчас ее-сил запросто может и не хватить…

Футляр от видеокамеры полетел в угол. Анжелика лихорадочно пыталась вспомнить, что Женька говорил про включение штуковины. Кажется, вот этот рычажок надо передвинуть вниз до упора, и… в ее руках окажется боевой лазер, невиданный на этой планете! Конечно, потом могут быть разборки и с милицией, и еще с кем-нибудь, но это потом… Лучше участвовать в разбирательствах, чем присутствовать на похоронах в виде безутешно оплакиваемого друзьями и родственниками.

Из двери сыпались искры, металл поддавался, хотя и медленно, оправдывая вложенные в него деньги. Ясно было одно — держаться двери недолго.

Между тем Лика возводила баррикаду. Мысль о том, чтобы припереть дверь диваном, даже не возникла — не хватало только сгореть заживо. Она, сама не зная почему, на сто процентов была уверена, что это— не просто попытка поживиться барахлишком — на такое дело не ходят с автогеном, да еще толпой. Лика понимала, что живой ей, скорее всего, из квартиры не выйти. Кому она помешала, что стоит за этим нападением — можно будет обдумать позже. А если этого «позже» уже не будет, значит, и вовсе бессмысленно тратить последние минуты на размышления.

Мысленно обозвав себя дурой, она схватилась за трубку телефона. В микрофоне — тишина. Неудивительно — провод они резанули наверняка в первую очередь. Сотовый тоже молчал, наполненный треском помех. Что ж, гости хорошо подготовились, даже заглушили сигнал — еще одно доказательство того, что добром они не уйдут.

Массивный диван стал основой баррикады. У Лики было в запасе еще несколько минут, поэтому бастион она возводила спокойно и расчетливо — обеспечивая себе более или менее надежную защиту. У них, конечно, оружие, ну а если дело дойдет до рукопашной — им не поздоровится. Хотя вряд ли дойдет — они наверняка знают, куда пришли.