Арена
Шрифт:
Подавляющее большинство женщин в этой ситуации принялись бы истошно звать на помощь или забились бы в темный угол, накрыв голову руками, и обреченно ждали конца. Лика была бойцом, в первую очередь — бойцом, а женщиной — уже потом. Она готовилась к бою.
Глухо звякнул выпавший на пол замок, выжженный автогеном. Вокруг раскаленного металла тут же заструился дымок — весьма вероятно, что паркет в прихожей загорится. Вопрос лишь в том, будет ее это волновать минут через десять или уже нет?.. Дверь рванули на себя, распахивая настежь.
Она выстрелила первой прямо в дверной проем,
Свет она предусмотрительно погасила самым радикальным образом — разбив лампу. Они не видели, куда стрелять; ей же их фигуры на фоне скупо освещенной лестничной площадки были видны прекрасно. Анжелика выстрелила еще раз, чувствуя, как стремительно нагревается в руках камера, и перекатилась на левый край баррикады.
То место, где она находилась секунду назад, усыпал веер щепок — сразу несколько пуль врезались в диван. По-видимому, они заметили, откуда ударил лазер. Несколько отрешенно она подумала, что лазерная вспышка и второй труп с выжженной в груди дырой их, похоже, нисколько не удивили. Забавно…
Наконец нападавшие догадались вырубить свет на лестнице. Теперь они находились в равных условиях. Лике приходилось даже несколько хуже — коридор тонул в густой тьме, а ее на фоне окна вполне могли увидеть. Несмотря на то что нападавшие продолжали стрелять, вспышек не было — значит, оружие оснащено устройствами для бесшумной и беспламенной стрельбы.
Она выпустила три луча подряд, но на этот раз уже не могла сказать, попала в кого-то или нет. Враги тоже стреляли наугад: пули вспарывали воздух, вдребезги разбивая все, что могло быть разбито. Надо было отступать дальше, в глубь квартиры. Лика метнулась к двери, ведущей в соседнюю комнату, и тут же ощутила сильнейший удар, буквально бросивший ее на колени. Она стремительным броском отправила свое тело вперед, переворачиваясь и смещаясь в сторону от дверного проема. И только поднявшись на ноги, поняла, что произошло. Пуля, выпущенная почти наугад, в клочья разнесла камеру и лишила девушку единственного оружия.
Лика прижалась к стене. Глаза уже полностью привыкли к темноте, и она видела более или менее сносно. Скорее всего, нападающие находятся в таком же положении.
Первого попытавшегося войти она ударила ногой в голову, с наслаждением услышав глухой стук — отброшенная ударом голова вошла в плотное соприкосновение с твердым дверным косяком. Тело рухнуло назад, на мгновение помешав остальным ворваться в помещение.
«Да сколько же вас, сволочи! — зло подумала она. — Ну, давайте, возьмите меня!..»
Из соседней комнаты послышались короткие хлопки — не такие, как щелканье бесшумных пистолетов, а погромче. На мгновение стало тихо, затем она вдруг услышала голос — первые слова с момента нападения. Как глас небес, взволнованно прозвучало:
— Лика! Ты жива?
Пока Женька стоял у двери, напряженно прислушиваясь к звукам на лестнице, Борис — заросший, грязный, пропахший смесью костра, пота и пороха, — обнимал и утешал плачущую Лику. Когда все кончилось и напряжение боя спало, слезы
хлынули из глаз девушки потоком.— Ну успокойся, малышка, все хорошо, все нормально. Все уже позади.
— Господи, чего они хотели? Боренька, ты…
— Не знаю, девочка, не знаю. Нам надо отсюда сваливать, — и побыстрее. У тебя пять минут — собирай самое нужное — деньги, документы… В общем, самое-самое. И делаем ноги. Потом все обсудим в более спокойной обстановке.
Она, всхлипнув, кивнула, попыталась вытереть глаза, размазывая косметику, и на дрожащих ногах бросилась за сумкой, куда стала пихать чуть ли не первое попавшееся под руку.
— Женька, что там?
— Пока тихо.
— Я соберу оружие…
— Не стоит, — ответил Евгений, не оборачиваясь и не отводя взгляда от лестницы. — Я уже осмотрел их пистолеты. Спусковой крючок оборудован чем-то вроде сканера отпечатка пальца. У нас таких не делают. Воспользоваться им может только владелец.
— Ладно, хрен с ними. Лика, ты готова?
— Д-да… — Так и пойдешь? В этой твоей, с позволения сказать, юбке и драной блузке?
— Ой… еще минуточку, я переоденусь…
Они выскользнули на лестницу, и Лика с трудом подавила вопль — чуть ниже, на ступеньках, лежали четыре тела. На три из них ей было глубоко наплевать, а вот четвертое… Оно принадлежало как раз тому парню, для которого и надевались умопомрачительная юбочка и каблуки. Под телом расползалась лужа крови.
— Эт-т-то… эт-то не в-вы его?
— Нет, видимо, он пришел раньше времени, — покачал головой Борис, сжимая в руке странной формы ружье. Под кожаной курткой виднелась какая-то грязно-белая одежка. Внезапно он хлопнул себя по лбу:
— Стоп! Возвращаемся. Женька, закидываем тела в хату, быстро.
— Зачем?
— Потом. Делай, что говорю.
Вдвоем они занесли трупы в Ликину квартиру, свалив их прямо в прихожей. Девушка механически отметила, что трое в черном убиты выстрелами в голову. Борис сбегал куда-то вниз и притащил рюкзак. Вытащив из него какую-то белую тряпку, он кинул ее Лике:
— Скидывай шмотки и одевайся быстренько!
— Что это?
— Бронежилет. Не тяни, у нас мало времени.
Спорить она не стала. Одним движением стянула свитер, скинула джинсы, не беспокоясь о том, что рядом находятся двое мужчин. Оставшись в одних трусиках и футболке на голое тело, натянула на себя необычный комбинезон, с удивлением отметив, что он пришелся практически точно по фигуре. Не удержавшись и потратив секунду на взгляд в зеркало, Лика сунула ноги в сапоги и накинула шубку.
— Все.
— Отлично. Теперь делаем ноги.
— А куда мы пойдем? — спросил Женька. Поскольку дверь была закрыта, он дежурил у дверного глазка, не выпуская из рук оружия.
— По дороге объясню, — коротко бросил Борис. — Лика, твоя лайба на ходу?
— Да.
— Где?
— Во дворе, слева от подъезда. — Она отвечала коротко и четко, будто отдавая рапорт командиру. Собственно, сейчас Борис и был командиром — и она, и Женька приняли это безоговорочно. Все прекрасно понимали, что спасти их теперь может только четкая организация действий; каждый шаг должен быть взвешен и продуман до мелочей.