Арена

Он открыл кухонный шкаф и достал оттуда прозрачную банку Лику передернуло от отвращения — в банке извивалась какая-то отвратительного вида тварь, похожая на огромную соплю грязно-зеленого цвета. Слизь непрерывно отращивала ложноножки, пытаясь пробраться сквозь стеклянные стенки, но это было ей не по силам. И все же в нескольких местах стекло утратило прозрачность, став матовым, как будто разъеденное сильной кислотой.

— Вот эта прелесть, — спокойно заметил «Игорь», — питается живой плотью. Проблема в том, что процесс этот очень болезненный. Где-то минут через десять ты будешь совершенно счастлива признаться во всем, ты даже будешь умолять меня выслушать твою исповедь. С одним-единственным условием — чтобы я тебя потом убил.

— Господи, что ж вы за садисты такие! — Лика понимала, что стоящий перед нею «Игорь» ни в коем случае не является человеком. — Неужели в вашем арсенале нет ничего попроще? Ну там, сыворотки какой-нибудь, чтобы человек только правду говорил

— Есть. — Он с готовностью, словно ожидая такого вопроса, кивнул. — Есть, конечно. Но у тебя очень закаленный организм, и сыворотка подействует не сразу. А время, как вы говорите, деньги. Ну что, будем отвечать?

— Спрашивай, — вздохнула она.

Мысленно девушка прикидывала, сможет ли вырваться из железной хватки того, кто стоял у нее за спиной. В любом, даже самом безнадежном варианте попробовать стоило, но необходимо сначала усыпить бдительность. Миша дал ей десять минут… когда срок выйдет, он, как и обещал, вмешается.

— А можно сначала узнать… Игорь… настоящий Игорь — он… жив?

Игорь поддельный равнодушно, но при этом совсем по-человечески пожал плечами.

— Если тебя это так интересует, то нет. Он сказал нам все, что мы хотели услышать… После того как познакомился с этим, — кивок в сторону банки, где за стеклом бесновался клубок протоплазмы. — Так что… извини, его уже ничто спасти не могло. Да мы и не пытались.

— Ясно…

— Вопрос первый. Где остальные?

— Не знаю…

Щупальце стиснуло горло, лишая возможности дышать. Лика отчаянно рванулась, но с тем же успехом можно было бы попробовать разорвать стальной трос. Когда она уже теряла сознание и перед глазами пошли темные круги, удавка неожиданно ослабла.

— Неправильный ответ, — равнодушно заметил «Игорь». — Вас видели вместе — тебя, Круглова и Жданова. Где они?

— Я… я правда не знаю, — прохрипела, отчаянно пытаясь восстановить дыхание, девушка. — Мы разделились. Мы с Сашей пошли искать… Игоря, а остальные… Они мне не сказали, говорили, мол, так безопаснее будет. Саша внизу ждет… в машине… Он сказал, если меня не будет через… десять минут, он уезжает.

— Допустим. — Видимо, такой вариант «Игорь» не предусмотрел, хотя мог бы. Он стрельнул глазами куда-то через плечо девушки, что-то коротко пробормотал на языке, который она не понимала. Затем снова перевел тяжелый взгляд на Лику. — Тогда следующий вопрос…

Михаил в который уже раз взглянул на часы, пытаясь понять, почему он так нервничает. Прошло восемь минут, до конца срока остались еще две. Внезапно этажом ниже открылась дверь. Он осторожно выглянул…

Из двери вышла Лика, за ней — высокий парень в кожаной куртке приятного бордового цвета. Парень захлопнул дверь и, взяв девушку под руку, двинулся вниз. Парня Миша знал, правда только по фотографии. Это, безусловно, был Игорь Вечанов. Лика не оглянулась.

Стараясь ступать бесшумно, Михаил пошел следом. Происходящее ему не нравилось: Лика вела себя не так, как договаривались… Сердце грызло какое-то неприятное предчувствие. Внезапно он напрягся: дверь, которую захлопнул мужчина, осталась открытой — видимо, замок не защелкнулся. Очень медленно, изо всех сил стараясь не шуметь, он стал оттягивать дверь на себя…

А мгновением позже снизу, где Генка изображал бомжа, добравшегося до теплой батареи и устроившегося там на ночлег (изображал довольно бездарно, поскольку для истинного бомжа был слишком опрятен и слишком прилично одет), раздались выстрелы.

Далее Михаил действовал автоматически. Дверь распахнулась настежь от сильного пинка, руки вскинули пистолет, грохнул первый выстрел. Мозг, если бы имелось время, пожалуй, активировал бы состояние «удивления» — открывшаяся глазам картина была вполне достойна кисти художника. Правда, художника за такие картины следовало бы упрятать в сумасшедший дом.

Спиной к Мише, загораживая дверь на кухню, стояла странная фигура — до пояса, даже до груди — вполне человеческая, в линялом спортивном костюме и в комнатных тапочках. Но торс представлял собой клубок коротких толстых щупальцев, одно из которых захлестывало шею Лики, два других оплетали ее заломленные за спину руки, а еще одно держало пистолет. За ствол. Далатианин!.. В глубине кухни виднелась тоже фигура — в таких же штанах, таких же тапочках, но вполне человеческая.

Мозг только приступал к обработке полученной видеоинформации, а пистолет уже коротко гавкнул, посылая в цель первую пулю. За ней вторую, третью. Голова, покачивающаяся над венчиком щупалец, дернулась, приняв свинцовый подарочек, щупальца на мгновение ослабли. Этого вполне хватило девушке, чтобы вывернуться и броситься на пол, одновременно вырывая из кармана аккуратный цилиндрик шокера (и воздавая себе мысленно хвалу за то, что предусмотрительно достала его из сумочки).

Восемнадцать патронов, ровно пополам: девять уродскому гибриду человека и осьминога — девять его напарнику. Свинец дырявил податливую плоть, оставляя рваные сквозные отверстия, отбрасывая тела, словно ударами чудовищного кулака. Вот один из монстров, тот, что более всего походил на человека, тяжело упал на пол. Его лицо, избитое пулями, еще жило — более того, постепенно раны затягивались… Мишка видел такое только в западных фильмах — здоровенная дыра в голове, мешанина мозгов и костей — и все это на глазах зарастало. Было ясно: еще мгновение — и далатианин встанет на ноги как ни в чем не бывало.

Лика ткнула клеммы шокера в не затянувшуюся до конца рану. По глазам полоснула электрическая дуга. Тело, как подброшенное, отлетело в угол и, скорчившись, замерло.

Вторая тварь, видимо, обратила внимание на действия Лики. Действительно ли такой электроразряд был для далатиан фатален, или имело место просто временное «отключение»? Так или иначе, гибрид решил покинуть поле боя — пусть и трусом, но живым. Он рванулся к Михаилу — и был встречен жестоким ударом ноги. Тяжелый Мишин ботинок воткнулся туда, где у нормального человека расположены… в общем, то, что так берегут мужчины. Боли далатианин наверняка не чувствовал, но сила удара швырнула его назад… прямо на оголенные клеммы шокера. Протянув руку девушке, Миша помог ей подняться:

— Скорее…

Они выскочили на лестничную площадку. Генка расстрелял обойму своего «пээма» почти сразу же, в упор — и без видимых результатов. Теперь он, постепенно отступая вверх по лестнице, отбивался руками и ногами, и делал это весьма эффективно. Михаил даже не предполагал, что его непосредственный начальник умеет неплохо драться. Правда, отлетая и шмякаясь о стенку, оба «тела» тут же поднимались и шли в атаку. Техники у них не было никакой, зато имелась чудовищная живучесть и полное презрение к боли. Будь Геннадий один, ему бы в конце гонцов не сдобровать.

Лика, успевшая подобрать свою пушку, открыла огонь прямо с порога, безошибочно вогнав «маслину» промеж глаз своему двойнику. Та упала навзничь — то ли удар пули подействовал, то ли произошел переход количества в качество, и организму требовалась пауза на восстановление… Девушка швырнула Генке цилиндрик шокера:

— Лови!

Тот легко поймал и с разворота вдавил разрядник прямо в рот «Игорю-второму» (если «Игорем-первым» считать скрючившееся тело, оставленное на кухне)… А пока далатианин дергался и бился в конвульсиях, два пистолета — Ликин и перезаряженный Михаила — делали новые дыры в лежащем. Затем они подхватили не пришедшую в себя псевдо-Анжелику и вышвырнули ее в окно — падать предстояло долго, все ж таки шестой этаж…