Архимаги не ищут лёгких путей!

– Ох, да ладно вам! Мы в Чертянске! У нас всё можно! Если никто не видит!

Парацельс покачал головой.

– Очень жаль, - вздохнул Потап.
– Я прикажу служанкам подготовить комнаты. Не хотите ли пока перекусить? Наш повар Оскар печёт лучшие мясные пироги во всём Чертянске! У него особый секретный рецепт ещё от покойной бабушки!

– А есть ли у вас... м-м-м... расширенное меню?

Подумав, хозяин ткнул пальцем в свой фартук.

– Вот! Лучше любого меню, - с гордостью сообщил он.
– Максимальная наглядность! Можно понюхать и даже на вкус попробовать. Хотя последнее не советую.

– Продвинутый сервис, - оценил Парацельс, скользя взглядом по когда-то белой материи.

– Тогда мне десяток бифштексов вот с э-э-э... с этим пятном. И сверху можно приправить вот этим э-э-э... пятном. И кружечку вот этого аппетитно пахнущего подтёка.

– Мне тоже самое, - добавил Геренд.

– Отличный выбор, - сказал хозяин.
– Сию минуту! Снежана-а-а-а!

Пока он подзывал служанку, Парацельс и Геренд уселись за свободный столик.

– Ну так что, ваше могущество?
– спросил вампироэльф, сцепив пальцы в замок.
– Какие у нас планы?

– Планы наши просты, - Парацельс развёл руками.
– Завтра я приготовлю и приму пару восстанавливающих зелий. Немного попрактикуюсь в колдовстве. Если всё пройдёт гладко, начну готовиться к телепортации обратно в башню. В лаборатории, со всеми её возможностями я из тебя мигом мужика сделаю!

– Звучит отлично, - кивнул Геренд.
– Надеюсь, тебя не отвлечёт какая-нибудь смазливая леди.

– Да хватит тебе!
– поморщился Парацельс

– И парцеяд свой не вздумай пить!

– Ты что? Работа и выпивка не совместимы! Мне вообще надо с Васькой ещё связаться, предупредить его, - сказал Парацельс.
– А он сразу поймёт, пьяный я или нет.

– Да с Васькой шутки плохи, - Геренд так и не понял, кто такой Васька, но с Парацельсом всё равно согласился.

Минут через пятнадцать принесли заказ. Два кувшина с вином и огромная гора бифштексов на подносе. Желудки у Парацельса и Геренда взревели в унисон, и партнёры накинулись на угощение.

– Не хотите ли табачку?
– предложил Потап, крутившийся возле гостей, словно бабушка вокруг любимых внучат. Ему явно хотелось, чтобы Парацельс превратил ещё несколько деревянных кружек в серебряные.
– Есть драконий табак из южного континента!

– Благодарю, не курю, - отказался Парацельс. Геренд помотал головой. Эльфы никогда не любили табак.

– О! Вы первый маг, кто отказывается. Обычно ваша братия обожает выкурить трубочку другую.

– Никогда не разделял этого повального увлечения табаком. Дым не даёт ничего, кроме наркотического опьянения, а листья табака как по мне и вовсе омерзительны на вкус. Так что я за здоровый образ жизни!

Он залпом осушил кружку вина и, громко крякнув, откусил от слегка подгоревшего бифштекса здоровенный кусок.

Работа всегда успокаивала Бенедикта. Помогала собрать мысли в кулак. Выстроить план действий. Когда руки заняты делом, когда шестерёнки в мозгу крутятся, то невзгоды сразу отступают на второй план, а спустя время появляется решение.

Выкинув из головы мысли о Софье, Бенедикт поднялся на второй этаж, в свой кабинет. Эта комната во многом напоминает гостиную. Ковры на полу и стенах, пылает камин. Аж три шкафа, все заставлены книгами, выстроенными в алфавитном порядке. Механические часы в деревянном корпусе, массивные, высотой с человека, маятник за стеклянной дверцей носится туда-сюда. Письменный стол, на нём в ряд лежат несколько гусиных перьев, чернильница, сургучная печать, несколько незапечатанных конвертов, стоит небольшой мраморный бюст лысого человека с окладистой бородой.

Сходство с гостиной кабинету придаёт портрет Магды над камином, точная копия картины, что висит на первом этаже. Полноватая женщина с розой в руках мило улыбается и смотрит на письменный стол. Вернее, на работающего Бенедикта.

Маг, облачившись в тёмный махровый халат, читает огромную книгу, написанную на древнем мёртвом языке. Изредка пером делает пометки на полях и прихлёбывает горячий чай из кружки.

Слова на пожелтевших страницах изредка пытаются выскочить на волю и разбежаться, но Бенедикт пресекает эти попытки, строгим взглядом возвращая буквы на положенное место.

За плотно закрытыми деревянным ставнями окна что-то заскреблось и тут же смолкло. Бенедикт обернулся, некоторое время смотрел на ставни. Но источник звуков притих, и маг, пожав плечами, выкинул его из головы.

Отодвинув кресло, Бенедикт встал и распрямил затёкшую спину. Едва заметно улыбнулся, слушая как приятно похрустывают позвонки.

Взгляд Бенедикта, поблуждав по комнате, замер на портрете над камином. На женщине по имени Магда.

Что-то промелькнуло в холодных глазах мага. На одно единственное мгновение равнодушный взгляд стал... чуть менее равнодушным.

Бенедикт подошёл к камину вплотную и прислонился лбом к картине, почувствовав кожей шершавую поверхность хоста.

– Я верну тебя, Магда... Очень скоро, - прошептал он.
– Ты только дождись...

Потоки горячего воздуха из камина обжигали голени, но Бенедикт словно ничего не замечал.

Ставни на окне распахнулись от сильного порыва ветра, и в кабинет влетел чёрный ворон с глазами багровыми словно рубины. Пламя в камине заметалось, заставив плясать тени в углах комнаты. Несколько перьев плавно опустились на пол.

Описав круг под потолком, ворон с важным видом уселся на мраморный бюст. Взгляд горящих адским огнём глаз замер на Бенедикте.

– Как зовут тебя, ночной гость?
– насмешливо поинтересовался маг.

– Невермор!
– прокаркал ворон, распахнув крылья в драматическом жесте.

Обычный человек после такого как минимум поседел бы, как максимум отдал бы небу душу. Но Бенедикт лишь расхохотался.

– Не похож ты на Невермора, - сказал он, смахивая проступившие слёзы.
– Хотя, признаю, что-то в тебе эдакое чувствуется. Ты из его птенцов? Из самых дохлых и заморенных?

– Ладно, я не Невермор, - призналась птица. Сложила крылья и спрятала под одно из них клюв.
– Я Ворон.

– Я и сам вижу, что не воробей.

– Не ворон, а Ворон!
– птица с нажимом произнесла последнее слово.
– Колдун, душегуб, разоритель городов. Был таков ещё утром.

В голосе птицы отчётливо прозвучала горечь.

Некоторое время Бенедикт сверлил птицу взглядом. Ворон, чувствуя себя пациентом на хирургическом столе, неловко переступил с лапы на лапу. Взгляд холодных глаз Бенедикта пугал его, словно скальпель у горла. Но птица держалась, внешне не выказывая страха.