Архипелаг раздора

Марианне стало жаль его. Она хорошо понимала, что значит потерять брата. И хотя у неё он был жив, боль от этого не становилась слабее.

В полной тишине, каждый в своих мыслях, они вышли к океану, где дорога уходила влево. Там сверкал огнями порт, и несколько торговых кораблей неслышно качалось на волнах. Справа простирался пустынный берег, и девушка боролась с желанием позвать Корда – по воде добраться до пещеры проще и быстрее, а вот пешком...

– Куда теперь? – спросил Мартин и грустно передал ей покупки.

– Спасибо, дальше я сама.

– Мы ещё увидимся?

– Конечно!

– А когда?

– А где? – вторил другу Маркус.

– Видимо, на рынке? – улыбнулась принцесса, и почувствовала, как воодушевились друзья.

– Завтра? Часов в шесть? Можем у той же кофейни! Тебе там понравилось? Мы как раз закончим к этому времени!

– Договорились! А теперь идите! Я ещё хочу поплавать... – Она потупилась, намекая на то, что будет раздеваться, и молодые люди чутко отвернулись.

– До завтра, Аня! – попрощался Мартин.

– Надеюсь, завтра мы снова тебя увидим! – улыбнулся Маркус, и они скрылись под развесистыми листьями древесных папоротников.

Девушка смотрела им вслед и чувствовала, что здесь, в чужой стране, без крыши над головой, без семьи и практически на правах преступницы она обретает настоящую жизнь. «Боль проходит, Марианна. Вопрос лишь в том, что займёт её место» – вспомнила принцесса слова Виктора и заставила себя улыбнуться.

Глава 21

Герман сидел за столом отца и невидящим взором смотрел на бумагу, что лежала прямо перед ним. Несколько минут назад его рука медленно вывела страшные слова, и оставалось только поставить печать, чтобы документ обрел силу. Но сургуч мрачно лежал на подставке, а свеча печально заслезилась. Портрет матери взирал на кабинет пусть и искусным, но не живым взглядом. Прошёл месяц после похорон, но, кажется, время застыло, а боль превратилась пусть и в слабого, но постоянно спутника.

В дверь постучали, и через мгновение появился стражник. Опустив глаза, он отчеканил пару фраз, и король кивнул. В кабинете ненадолго воцарилась тишина, которую разрушили робкие шаги.

– Ваше Высочество, – почтительно склонилась Агата, хотя её голос дрожал, – выслушайте меня, пожалуйста.

– Садись.

– Я не займу у вас много времени...

– Перестань так говорить, – нахмурился Герман. – Как будто я тебе враг.

– Простите, я не хотела...

– Ты никогда не была со мной на вы. Вот и теперь не нужно.

Старушка смутилась ещё больше, и её маленькая фигура стала ниже.

– Чего ты хотела?

– Умоляю простить меня за дерзость, я... я слышала, что Марианну собираются объявить предательницей и убийцей, но...

– Кто тебе сказал?

– Об этом все говорят, я и не помню, где услышала...

– Ты в это веришь? – Его тяжёлый взгляд устремился на Агату, а пальцы невольно коснулись бумаги.

– Конечно, нет. Мало ли, о чём болтают во дворце, поэтому я решила спросить лично.

– А о чём ещё болтают во дворце?

– Я и не припомню...

– О том, что нынешний король – жестокий тиран. Что сперва он убрал мать, а затем хладнокровно избавился от сестры, – ледяным тоном проговорил он. – Неужели ты не слышала?

Старушка подняла голову и подошла ближе.

– Это ложь. Вы росли с Марианной на моих глазах, и я...

– Так скажи, что мне делать?

– Не слушать никого...

– Не слушать никого, – горько повторил Герман и посмотрел на лежащую перед ним бумагу. – Наверное, ты знаешь, что убийца не найден, а народ до сих пор жаждет мести. Так скажи, на кого обрушится их гнев?

– Вы последний представитель Кордов.

– Разве ты не знаешь, что династии, как и люди, рождаются и умирают? Оказалось, ничто не вечно.

– Они не посмеют поднять на вас руку...

– Руку, может, и не посмеют, а вот меч – вполне. Если, – он вздохнул, – я не дам им то, чего они хотят. Ты пришла спросить лично, хорошо, я отвечу. Да, я собираюсь объявить Марианну предательницей и убийцей.

Агата поджала губы.

– Но ведь она твоя сестра...

– Это уже не важно.

– Как это не важно?

– Её больше нет, поэтому для неё моё решение ничего не изменит.

– Её так и не нашли, – едва слышно проговорила старушка.

– Никто не продержится под водой так долго.

– Но левиафан не вернулся, значит, они вместе! Если ты объявишь Марианну предательницей, ты обрежешь ей путь домой!

– Так значит, ты веришь, что она жива? – заторможенно спросил Герман.

– Да! Да, я верю! Я чувствую, моя девочка жива! – вдруг горячо заговорила Агата, подавшись вперёд. – Прошу, умоляю, не нужно этого делать!

– Мама убита, и всё указывает на Марианну...

– Она всё время просидела со мной и ни разу не вышла! Да и как она выйдет?! Королева заперла её!

– Ты лжёшь, – ядовито улыбнулся он. – Марианна сама открыла дверь, когда я вернулся. И трупы тянулись именно из её покоев.

– Она всё время была со мной!

– И сережка. Ты ведь слышала, что рядом с мамой нашли сережку?

– Она просто потеряла её! Она как раз рассказывала мне об этом! Это же подарок матери! Она была очень расстроена!

– Вероятно, мама сопротивлялась, она была храброй и смелой женщиной. Вероятно, в схватке она как-то зацепила...

– Герман! Герман! Что ты говоришь?! – Агата подошла вплотную к столу. – Марианна не делала этого! Она всё время была на моих глазах! До самого утра!

– Ты всегда выгораживала её, – покачал головой король, – даже теперь, когда она мертва, ты продолжаешь её защищать.

По истонченной старостью коже покатились слёзы. Старушка поспешно вытирала их, но никак не могла остановить.

– Прошу, пожалуйста, поверь мне! Она ни в чём не виновата! Ради справедливости, ради морских богинь, не делай этого! У неё должна быть дорога назад!

– Её больше нет, – упрямо повторил Герман, но его глаза с надеждой смотрели на Агату. – Если я ничего не сделаю, меня тоже скоро может не стать. Я должен объявить её предательницей. Ради будущего государства...