Архивы Конгрегации 2

Нессель понимает и привыкает к новой жизни. Но в стенах академии, в монастыре, среди священников, инквизиторов и бывших уличных оборванцев до сих пор чувствует себя не в своей тарелке. А порой накатывает неодолимое желание бросить все, схватить Альту в охапку и вернуться домой, в лесную чащу, и зажить там спокойно, не зная ни о каких мировых заговорах, всесильных малефиках и неизбежных жертвах.

Особенно часто подобные мысли посещают ведьму, когда ей скучно. По натуре своей деятельная, Нессель терпеть не может праздности. Отец Бруно, конечно, помог ей выучить азбуку, но чтение книг все еще движется очень медленно, а обилие незнакомых слов и необходимость всякий раз спрашивать об их значении утомляет. Все нужные травы и компоненты, разумеется, доставляют ей по первой же просьбе, но эту просьбу приходится высказывать. Она не может пойти и собрать все нужное сама. И по целительской части ее помощь требуется регулярно. Но все же, все же...

В дверь вежливо стучат.

— Войдите! — Нессель отворачивается от книги, которую все равно уже бросила читать, и поднимает взгляд на вошедшего.

Отец Бруно входит в комнату и тихо притворяет за собой дверь.

— Готтер, нам снова требуется твоя помощь... — святой отец выглядит несколько смущенным.

Нессель прекрасно знает, что это означает. Такой вид у него делается, только когда вопрос касается детей. Нет, не ее дочери Альты или Мартина, сына Курта от погибшей в Бамберге женщины, а тех, что в последние годы все чаще подбрасывают под двери церквей и отделений Конгрегации. Их всех свозят в приют, где растят и воспитывают, готовя к будущему обучению в академии, а затем и к инквизиторской службе. Иногда Нессель задается вопросом, как справлялись со всевозможными «сложными ситуациями» до ее появления.

— Что на этот раз? Укачать малыша с коликами в животе? Уговорить парочку трехлеток есть кашу? — она вовсе не собирается грубить милому и обходительному отцу Бруно. Оно как-то само вышло, что сорвавшиеся с языка слова прозвучали упреком, хотя на самом деле возня с детьми Нессель скорее в радость.

— На этот раз все несколько сложнее, — ректор академии будто не заметил резкости в словах ведьмы. — И помочь тут действительно можешь только ты. Видишь ли, у нас подрастают девочки, и... ты сама понимаешь, что о некоторых… хм… аспектах жизни… с ними лучше говорить женщине. Ты не могла бы... прочитать им лекцию, или как уж тебе будет удобно?

Нессель готова поклясться, что отец Бруно даже слегка покраснел во время своей тирады.

— О Господи! — вырывается у ведьмы. — Конечно, поговорю! Просто пусть их приведут сюда завтра утром.

— Спасибо тебе, Готтер. Твоя помощь в этом вопросе абсолютно бесценна, — искренне и с видимым облегчением произносит священник. Однако прощаться и уходить не спешит, и у Нессель зарождаются подозрения, что явился он не с одной просьбой.

Ей вообще любопытно, как один отец Бруно успевает следить за всем происходящим и притом лично являться с каждой детской бедой. К ней в принципе мало кто заходит, но к больному или раненому ее, случалось, прибегал звать дежурный курсант из лазарета, по делам магическим может заглянуть кто-нибудь из одаренных, а вот помочь с детьми неизменно просит отец Бруно.

— Что-нибудь еще? — уточняет Нессель, чувствуя, что пауза затягивается.

— Да. Вчера привезли еще одного малыша, он...

— Быть может, мне просто стоит поселиться в приюте? Все равно ведь чуть не каждый день ко мне бегаете, — чуть устало фыркает ведьма. И сама удивляется, понимая, что мысль эта ничуть ее не угнетает. Пожалуй, даже наоборот.

— Ну, место обитания менять вовсе не обязательно, — оживляется святой отец. — Но если бы ты в самом деле взяла на себя заботу о девочках и младших мальчиках, это было бы замечательно.

Ректор академии святого Макария благодарит за помощь, вспоминает о каких-то важных делах, прощается и уходит. Нессель усмехается и долго задумчиво смотрит на закрывшуюся за священником дверь. Отчего-то ей кажется, что исход сегодняшнего разговора был вовсе не случайным, а милый, обаятельный отец Бруно отнюдь не случайно является духовником всех макаритов и доброй половины выпускников.

Вот только она и не догадывается, что в это самое время отец Бруно, завернув за угол и привалившись к стене, медленно и удовлетворенно выдыхает. Потому что кто бы знал, как трудно раз за разом выискивать неразрешимую проблему, дожидаясь, пока ведьма не предложит в конце концов взять на себя заботу о детях сама, а не по указанию сверху.

Пряники и потомки

Автор: Александр Лепехин

Краткое содержание: дети считаются «цветами жизни», но что, если это отпрыски самого Молота Ведьм?

— Курсант Бекер!

Мартин вытянулся в струнку, одернул грязную, подранную рубаху и подумал, не щелкнуть ли каблуками. Посмотрел на лица присутствовавших, воздержался. Еще подумают, что издевается.

Присутствовавшие молчали. Молчал уважаемый ректор святой отец Хоффмайер, молчал грозный и всевластный Антонио Висконти, молчал дряхлый, но не менее грозный дон Сфорца. А еще молчала фрау Нессель, крепко обнимавшая и прижимавшая к себе дочку. Чуть более чистую, но тоже помятую Альту. Которую курсант Бекер только что привел. Ну или она его привела — тут как посмотреть.

Отец… Все-таки тяжело воспринимать легенду Конгрегации, великолепного и ужасного Курта Гессе, Молота Ведьм, как отца. Но, видимо, придется привыкать. Так вот, он — тоже молчал. Правда, что-то в его молчании отличалось. Мартин пока еще не мог понять, хотя очень старался. В конце концов, понимать людей и их мотивы — его будущая работа.

Первым нарушил молчание майстер Хоффмайер. Он покосился на остальных, нервозно дернул углом рта, и поинтересовался, старательно сдерживая тон:

— Так все же, Мартин. Объясни нам: где вы пропадали? Вас, и тебя, и Альты, не было двое суток. На уши поставили половину присутствовавших на отдыхе в академии следователей, выпускников последнего года обучения и всю наличную стражу. Должна быть серьезная причина.

Висконти подтвердительно и со значением кивнул. Дон Сфорца прикрыл глаза и, казалось, подремывал в кресле.

— Докладываю, — решил зайти с уставных интонаций Мартин. — Инициатива исходила целиком и полностью от меня. Альта не виновата. Она рассказала мне, что слышала рано утром, неделю тому назад, как пара крестьян из поставщиков провизии жаловалась отцу келарю на пропажу детей.

— Так, подожди, — перебил его отец. Он сдвинул брови и посмотрел на ректора. — Крестьяне жаловались? А мы ни сном, ни духом?

— Видимо, келарь подумал, что это обычный простонародный трёп, — развел руками майстер Хоффмайер. — Он же не следователь.

— Он конгрегат, — отрезал Молот Ведьм и снова обратился к Мартину. — Давай дальше. Хотя я, кажется, уже догадываюсь.

— Продолжаю, — согласился тот. — Еще раз хочу подчеркнуть, вина полностью лежит на мне. Я заинтересовался услышанным, а потом, когда крестьяне приехали снова, помог им с разгрузкой и аккуратно расспросил.

— Что удалось узнать? — негромко поинтересовался Висконти. Негромко-то негромко, а холодок по спине протянул. Курсант Бекер вспомнил об осанке и снова вытянулся.

— Согласно показаниям, в деревне действительно пропадали подростки. Примерно нашего возраста. Некоторые из взрослых видели, что к детям подходила какая-то смутно знакомая старушка, внешность которой потом невозможно было вспомнить. Предлагала сладости, рассказывала истории про пряничный домик.

— Пряничный? — оторвалась от Альты Нессель, резко повернув голову в сторону рассказчика. — Сладости… Я слышала что-то такое. На самом деле, там, конечно, не пряники, это отвод глаз…

— Иллюзия? — уточнил отец. Он нахмурился еще сильнее. — Я уже хочу поговорить с келарем лично.