Архивы Конгрегации 3

— О, Господи… — пробормотал Бруно, обессиленно опускаясь на стул. — Все-таки закономерность.

Тонкий расчет

Авторы: Дариана Мария Кантор, Мария Аль-Ради (Анориэль)

Краткое содержание: Курт Гессе в очередной раз вызвал зондергруппу...

Никогда еще шарфюрер не был так близок к саботажу.

— Вы еще не выехали? — удивился встретившийся Келлеру в коридоре Хауэр. — Мнится мне, что на собственные похороны ты собирался бы быстрее. Время близится к полудню, твои парни только седлают коней, а ведь запрос пришел еще вчера вечером…

— А это значит, что в заваруху он влез еще вчера утром, — буркнул Келлер. — В крайнем случае сегодня ночью. Это же Гессе. Чтобы успеть ему помочь, выехать нужно прежде, чем он отправит запрос. А чтобы не получить ушат презрения и полсотни заданий, с которыми справится любой стражник — через сутки после того, как мы его получили. Ничего. Еще часок и выедем.

Хауэр в ответ только скептически хмыкнул.

***

Прибывшая на место зондергруппа Конгрегации застала идиллическую картину: полдюжины городских стражников разгребали полуобгоревшие развалины какого-то строения, вероятно, и бывшего прежде логовом опасного малефика.

— Келлер! — окликнул знакомый недовольный голос. Обернувшись, шарфюрер столкнулся взглядом с особо уполномоченным следователем Конгрегации Куртом Гессе. Выражение лица последнего соответствовало тону его голоса.

— Гессе, — меланхолично кивнул Келлер. — Как я вижу, вы снова успешно справились без нашей помощи.

— Да вас только за смертью посылать, — покривился следователь. — За такое время этот сукин сын ушел бы три раза! Сколько я должен был вас ждать? Неделю?

— Вы когда отослали запрос? — сухо поинтересовался шарфюрер.

— Три дня назад. Утром. С голубем, между прочим.

— А брать его когда отправились?

— Позавчера на рассвете. Ситуация была критической! И с каких пор я должен вам отчитываться, Келлер?

— Я так и думал, — вздохнул тот. — Гессе, если бы мы даже выехали через две минуты после получения вашего запроса, мы бы не могли появиться здесь раньше вчерашнего полудня. Крылатых лошадей в конюшнях Конгрегации почему-то до сих пор не завели. Так что основное веселье пропустили бы в любом случае, а с разбором последствий, как я вижу, отлично справляются и местные.

Гроза малефиков, стригов и ликантропов Молот Ведьм только покривился в ответ и ткнул в сторону от развалин:

— Отрядите двух-трех парней для охраны арестованного. Эти хранители покоя честных горожан ему на один зуб, а если я продолжу бить его по голове и дальше, до костра он не доживет.

Келлер покладисто кивнул и поманил двоих зондеров, наблюдавших за беседой начальства со следователем с наименьшего расстояния, сделав вид, что не замечает плохо спрятанных ухмылок на их физиономиях.

Другой чулан

Автор: Дариана Мария Кантор

Краткое содержание: однажды утром маленький Курт проснулся, и все было не совсем как всегда...

Сегодня он проснулся за несколько минут до того, как тетка заколотила в дверь чулана, где обитал ее нелюбимый племянник. Если бы в этом самом чулане было окно, первые рассветные лучи как раз весело и щекотно скользнули бы по векам спящего мальчика, пробуждая его к дневным радостям и приключениям. Но подобные вещи с некоторых пор случались в жизни других мальчиков: например, таких, чьи родители не умерли, или таких, кому повезло иметь любящих родственников в качестве опекунов. Он не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, а посему нежиться на тонком матрасе под свалявшимся одеялом в обществе мышей и пауков ему оставалось совсем немного.

— Эй! А ну вставай! — неприятный теткин голос ознаменовал окончание долгой минуты пребывания между сном и явью.

— Уже иду! — неохотно отозвался он. Отмолчаться было нельзя. Иначе любящая тетушка через минуту заявилась бы в его конуру с тяжелой скалкой. Уворачиваться от скалок, сковородок и другой утвари было привычно. Только не в махоньком чулане. Тут захочешь — не попрыгаешь. Зажмет в угол и выдаст от всей души. Размазывай потом сопли и отмывай кровищу.

Он поднялся и вышел на кухню.

— Посмотри за завтраком. И чтоб ничего не сгорело! — приветствовала его тетка, скрываясь в жилых комнатах.

На столе уже стояли четыре тарелки, и он от удивления чуть в самом деле не забыл убрать снедь с огня. Когда тетка была в добром расположении духа, она, бывало, кормила его. Но чтоб вот так, со всеми, за столом, из тарелки? Многажды битая спина сразу подсказала: не к добру это.

— Хлеба порежь, — велела возвратившаяся на кухню тетка. Сама она принялась раскладывать еду.

Он послушно взялся за хлеб и нож, но то и дело оборачивался поглядеть, кому сколько положат. Может, ему и не дадут ничего. Даже наверняка не дадут. Посадят у пустой миски смотреть, как другие трескают. Надо бы не пялиться на тетку, а стащить кусок хлеба, пока та не смотрит.

Не успел. Загляделся, расслабился, разинул хлебало да и смахнул горбуху недорезанную на пол. А тут как раз тетка возьми да обернись. Будто глаза у ней на затылке. И он понял: сейчас будет бить. Вот что в руке есть, тем и будет. Аж подобрался весь.

— Криворукий паршивец! — закричала тетка, но даже не замахнулась. Только руками всплеснула, обратясь к как раз вошедшему на кухню дядюшке: — Ты видел? Мы его, неблагодарного, кормим, а он хлебом швыряется! Что родители непутевые, что сын под стать! Сам теперь ешь тот кусок, что по полу повалял!

Он замер, не зная, что и сказать. Чтоб тетка его ничем не огрела да еще кусок хлеба отдала? Уж она б скорее хлеб выбросила, а его голодным оставила. Про еду в тарелке он не то что заикаться, подумать боялся. Хотел лицо спокойное удержать, чтоб не дать повода взъяриться, да не вышло. Очень уж некстати стрельнуло болью над переносицей, будто тетка все-таки огрела его по башке, а он и не заметил. Лицо поневоле скривилось.

— Ты мне тут покривляйся еще! — тут же взъелась тетка, но отвлеклась. На кухню вышел кузен.

Крупный, толстый мальчишка больше всего напоминал зачем-то вставшего на задние ноги борова. А любил он больше всего бить тех, кто слабее. Прямо как уличные мальчишки. Странно, что он до сих пор не научился уворачиваться от их тумаков с таким-то кузеном.

Боль над переносицей снова вспыхнула, на этот раз не спеша пропадать; мысли в голове будто в ответ на эту боль задрожали, начали путаться. Странным в первую очередь казалось то, как он мог забыть про кузена. Ведь и тарелки посчитал, и ничему не удивился. То есть удивился, конечно, но не тому, чему следовало бы: ведь он готов был поклясться, что у его дяди и тети не было детей.