Архивы Конгрегации 3

— Хорошо. На то ваша воля, князь, — сухо сказала Святослава и вышла, наткнувшись на возбужденного от нетерпения инквизитора.

— Придется действовать самим, майстер Гессе, — сказала она шепотом, пока они шли по коридору терема.

— Почему? Что сказал ваш муж?

Курт видел, с каким лицом вышла княгиня от князя, поэтому повременил с вопросами, хотя хождение вокруг да около все больше начинало его раздражать. Нарастающее беспокойство за судьбу Бруно также норовило разрушить комок воли, которую инквизитор ради себя, невинно убиенных, Бруно и всех святых собрал в кулак. Святослава, больше не пытаясь притворяться гордой неприступной скалой, ответила:

— Муж не любит чужаков, а вас к тому же обвиняет во всех бедах последних дней, — раздраженно прошептала Святослава, — поэтому ждать помощи в поисках вашего коллеги не стоит. Однако я знаю, где он.

— Откуда теперь? — почти прорычал Курт, устыдившись собственного тона и того, что срывается на княгине. Та остановилась и посмотрела на инквизитора строго.

— Вы хотите спасти вашего помощника или нет? — спросила княгиня. Ее тон вновь стал неумолимо спокойным, так что на таком фоне Курт и сам подумал, что зарывается, и коротко кивнул. — Тогда нам стоит поспешить: он в лесу.

— В лесу? — саркастически поднял бровь Курт. — Очень точные координаты, ничего не скажешь.

Святослава остановилась и, тяжело вздохнув, проговорила спокойным, но дрожащим от сдерживаемой злости голосом.

— Этот лес хоть и выглядит опасным, но наши люди уже вдоль и поперек его исходили. Там не так много мест, где можно развести костер, на котором было бы возможно сжечь человека. К тому же за такое время... Я знаю одно место, но с полной уверенностью утверждать не могу… Как минимум, шанс есть. Так что оттуда и начнем. Вы не против?

Курт, поскрежетав зубами, вынужден был согласиться.

***

Бруно очнулся.

Вокруг — полная темнота, запах сухой прелой травы и тонкие лучи, пробивающиеся сквозь черноту. Не понимая, где находится, Бруно попытался пошевелить пальцами. После успешной проверки в ход пошли целые кисти, но на сей раз операция оказалась тяжелее: конечности были стянуты крепкой веревкой и совершенно отказывались двигаться, словно налитые свинцом. Голова нещадно болела, но вернулись зрение и слух. То, что увидел Бруно, его абсолютно не обрадовало.

Он был привязан к мощному столбу, вкопанному в землю, а какие-то люди в черных балахонах сновали вокруг и обкладывали костровище соломой.

«Опять…» — подумал Бруно то ли с разочарованием, то ли с раздражением и с некоторой толикой страха. Оставалось надеяться на Курта, что тот не будет долго рассусоливать и постарается как можно скорее мобилизовать отряд местных зондеров или стражников, как их там называли… Но, как судил Бруно по скорости сборки костра, прогнозы пока что выходили неутешительные.

Значит, кто бы это все ни затевал, они решили довести дело до конца. Теперь уже с ним в главной роли.

Умирать в огне от рук очередного фанатика Бруно совершенно не хотелось, поэтому он попробовал дернуть руками, но веревка крепко стягивала запястья. Ноги также оказались обездвижены. Не успев придумать, как же справиться с узлом, Бруно наткнулся взглядом на человека с факелом, расхаживающего в нескольких метрах от костра…

— Ave Maria… — прошептал Бруно. — Ну уж нет, я так отказываюсь умирать.

То ли то был бред больного сознания, то ли Бруно показалось, что на лице человека с факелом мелькнула усмешка…

***

Отряд из нескольких человек княгиня с Куртом за рекордное время все же собрать сумели. Инквизитор, провожатый, который, по заявлению все той же княгини, «знал лес как свои пять пальцев», и трое крепких мужиков повскакивали на коней и понеслись по направлению к лесу. Петера, вытащенного из-под юбки местной девки, тоже усадили на лошадь, и сейчас переводчик пристыженно поглядывал на майстера инквизитора, которому, впрочем, было не до воспитательных бесед.

— Спроси провожатого, какова вероятность, что мы найдем Бруно именно там, — сказал Курт Петеру. Тот что-то бегло проговорил, и провожатый уверенно закивал.

— Они точно там, мастер инквизитор, — едва слышно проговорил Петер, все еще красный, как рак. — Здесь лес густой, и большой костер убьет не только жертву, но и тех, кто его разжег. А там, куда мы идем, большая поляна, где летом скотину разную пасут.

Отряд мчался по лесу так быстро, насколько позволяли не особо ловкие кобылы, больше подходившие для хозяйственных работ, чем для кроссов по пересеченной местности. Курт, преисполненный злости, гнал коня вперед, моля Боженьку, отца Юргена и святую деву Марию, чтобы Бруно достало смекалки и силы духа не умереть и продержаться так долго, как будет нужно.

Курт резко остановил лошадь, так, что сокомандники чуть не налетели на инквизитора, успев вовремя затормозить. Гессе сразу узнал его. Это был знакомый запах паленой соломы и едкого дыма. Из глубины леса доносились крики и непонятный шум.

К горлу начал подбираться комок. Сколько бы Курт ни бегал, сколько бы ни сражался с врагами и сколько бы дел успешно ни раскрыл, его битва с огнем, похоже, никогда не будет окончена…

Бойцы, оглядываясь, тоже принюхались, услышав тот же запах, что и Курт.

— Вперед! — скомандовал майстер инквизитор. Переводить было не нужно.

Курт, провожатый, Петер и трое городских стражников вылетели из леса, оказавшись на той самой поляне. Со стороны выглядели они, как подозревал майстер инквизитор, весьма комично: мечущий адские молнии Гессе, умудренный опытом, а потому и грозно выглядящий провожатый, хилый, но решительно настроенный переводчик и трое мужиков, зыркающих злобными взглядами вообще на всех и готовых ввязаться в драку по первой команде инквизитора.

Вопреки ожиданиям Курта, костра на поляне они не обнаружили. Вместо этого на траве рядком сидели три человека в черных балахонах и с факелами, в паре метров от них располагалось костровище с привязанным к столбу Бруно, который почему-то содрогался, то ли от рыданий, то ли от смеха (Курт точно определить не мог), дымилась, испуская едкий запах, но не горела в ногах Бруно солома, за ближайшее дерево жалась, надеясь, что ее никто не увидит, Людмила, а возле сектантов стоял светловолосый мужчина, что-то кричащий на непонятном языке с искаженным яростью лицом. Когда Курт с его маленьким отрядом появился на поляне, мужчина, обернувшись, задержал на них взгляд на несколько мгновений, а потом продолжил с удвоенной силой орать на, казалось, пристыженных язычников. Провожатый и Петер, послушав речи светловолосого, внезапно покатились со смеху. Бойцы, переглянувшись между собой, коротко хмыкнули, словно бы говоря: «Ну что тут поделать?»