Архивы Конгрегации

Райзе выслушал ее и понял на удивление быстро. Теперь он рассказывал безобидные и безвредные для сторонних ушей байки со службы - о новом молодом следователе, присланном в Кёльн на замену переведенному куда-то Курту. О самом бывшем сослуживце Густав говорить не любил, а если приходилось к слову, отзывался сухо и скупо. Однажды, еще в начале зимы, Марта попыталась выспросить, за что Райзе так невзлюбил парня, мимовольно пробуждавшего в ней материнские чувства. В ответ тот буркнул что-то неразборчивое, сводившееся к "это дела служебные". Больше она не спрашивала: двадцать шесть лет супружеской жизни со следователем Конгрегации приучили Марту не вмешиваться и не задавать вопросов о том, что касалось службы.

Гостям Марта была рада - при них дом становился не таким пустым и унылым. В какой-то момент она с легким удивлением (хотя было ли, чему удивляться?) поймала себя на том, что с язвительным, порою даже желчным, не слишком-то обходительным Густавом ей разговаривать проще, чем с новыми приятельницами - такими же, как она, горожанками среднего достатка. Марта никак не могла отделаться от ощущения, что, о чем бы они ни говорили, у каждой из них на кончике языка вертится с трудом сдерживаемый вопрос: "И как же только вас угораздило связать свою жизнь с инквизитором, госпожа Ланц?". Райзе же не задавал и не держал в уме глупых неуместных вопросов, да к тому же, будучи хорошим приятелем, почти другом Дитриха, по-настоящему понимал и во многом разделял ее горе - это она чувствовала, даже если они говорили на другие темы, - и это сближало.

В пасхальный вечер Густав снова зашел к ней, и Марта была благодарна ему за это; проводить этот светлый праздник в одиночестве не хотелось особенно. Райзе был слегка навеселе, что для него было делом отнюдь не редким, хотя справедливости ради следовало отметить, что откровенно пьяным Марта его не видела со дня похорон Дитриха. Сегодня же он был не то чтобы пьян - скорее всего, выпил он немного, но непривычно бодр и весел, причем бодрость эта казалась преувеличенной, а веселье - несколько напускным.

Ужин давно уже был съеден, утварь со стола убрана, но Райзе не уходил, как делал обычно, а Марта не торопилась намекать на неранний час. Они сидели у очага, как много раз сиживали с Дитрихом, и говорили обо всем подряд: о погоде, о в очередной раз пошатнувшемся здоровье обер-инквизитора, о ценах на свечи...

– Знаешь, Марта, - проговорил Райзе после небольшой паузы, - я тут подумал... Дитрих... ты прости, что я его помянул, помню, ты просила лишний раз не ворошить, но я все же скажу. Дитрих бы не хотел, чтобы ты, случись с ним что, мыкалась всю оставшуюся жизнь одна.

Марта вяло повела плечами:

– Он бы не хотел. А я бы не хотела остаться вдовой в сорок с небольшим. Не все наши желания исполнимы.

– Да уж, - со вздохом кивнул сослуживец мужа.
– Но исполнение некоторых все-таки в наших руках. Сорок с небольшим, говоришь? Ну да, не девчонка, но и хоронить себя рановато. Тебе бы замуж...

– Да кто ж меня такую замуж возьмет?
– Марта почти развеселилась.
– В мои-то годы, да еще и вдова инквизитора! Не ты же, в самом деле.

Густав подобрался и взглянул ей прямо в глаза:

– А почему бы и нет? Ты хорошая, Марта. Добрая, сильная, хозяйственная, опять же. А я... Да сколько можно, скоро уж шестой десяток разменяю, а все один. Так что, Марта, выходи за меня. Других, может, инквизиторская вдова чем и пугает, а меня, поди, только такая, как ты, и стерпит, - со смешком закончил он и воззрился на нее выжидательно.

Марта молчала, глядя в ответ с плохо скрываемым недоумением. Нет, вроде не пьян. За ужином толком не пил, а то немногое, что было выпито до того, уже наверняка выветрилось. Неужели он это всерьез? При всей своей черствости, все же такими вещами он бы шутить не стал, да еще и приплетая память ее мужа... А ведь Дитрих бы и правда не хотел, чтобы она просидела до конца дней своих в безысходном одиночестве...

– Так что скажешь?
– переспросил Райзе, глядя все с большим напряжением.

Марта глубоко вдохнула. Она всегда имела обыкновение принимать решения быстро. В конце концов, собственный опыт говорил, что быть женой инквизитора вполне неплохо, а последние месяцы показали, что в этом городе едва ли найдется человек, способный понять ее лучше.

– Я согласна, Густав, - тихо, но твердо выговорила она и добавила с неожиданной для самой себя улыбкой: - И только попробуй погибнуть на каком-нибудь очередном расследовании!

Тайна хлебного голема

Автор: Александр Лепехин

Краткое содержание: Курт рассказывает Нессель историю одного жуткого дела

В комнату, выделенную академией для Нессель и ее дочки, Курт заглянул с известной осторожностью. Женщины in universum и ведьмы singulatim (прим.: в целом... в частности (лат.)) крайне территориальны и посторонним в своем "логове" не сильно рады. Особенно в отсутствие хозяйского пригляда за гостем. Тем удивительнее, подумалось ему, что Нессель в первую же встречу приволокла его в свою хибарку. Воистину, неисповедимы пути Господни... и движения женской души.

Что же, судя по всему, Бруно расщедрился. Для важного expertus"а и подзащитного Конгрегации был предоставлен довольно просторный зал, даже со своим очагом. Нессель уже успела обжить помещение: на стенах появились полочки, заставленные всякими плошками, мисками и прочей утварью, крючки, увешанные пучками трав, ножами и мотками бечевки. Переехал даже огромный сундук, стоявший в лесной хижине - Курт поразился, какую ерунду его мозг, оказывается, умудряется запоминать во всех детальностях.

Широкий стол, поставленный неподалеку от очага, был также оккупирован разнообразной посудой. Судя по ароматам, Нессель здесь пыталась организовать что-то вроде laboratorium'а с характерной ведьминской спецификой: пахло травами, барсучьим жиром и чем-то еще столь же неаппетитным. Курт подошел ближе и обратил внимание, что одна из мисок лежит на полу, кверху дном. Он наклонился, чтобы поднять...

И тут емкость довольно резво устремилась в его сторону. Рефлексы сработали раньше, чем разум успел переварить увиденное и выдать предложения по действию: майстер инквизитор, следователь первого ранга с особыми полномочиями сжался, как пружина, и совершил невообразимый кульбит в абсолютно непредсказуемую для потенциального противника сторону. Хауэр мог бы гордиться своим подопечным - еще раньше, чем под ногами снова оказалась твердая поверхность пола, руки успели нащупать кинжал, пребывающий за поясом практически перманентно. Приняв же устойчивое положение, Курт, не колеблясь ни мгновения, метнул оружие в миску.

Строго говоря, именно для метания кинжалы конгрегатских следователей не были предназначены - слишком тяжелы, иной баланс... Но, как говорил все тот же старший инструктор зондергрупп, готовым надо быть к любому варианту развития событий. Вот оно и произошло.

От удара миска треснула и разлетелась на куски, а из-под нее порскнуло в сторону что-то темное и шарообразное. Курт успел заметить, что существо избрало в качестве укрытия одну из кроватей. Он перекатился вбок, чтобы было лучше видно, и достал второй кинжал, но тут вошла Нессель.