Архивы Конгрегации

– Эй, Римлянин!

Йохан с неудовольствием дернул плечом и перевернул страницу. Отвлекаться еще на каких-то там... За окном тем временем не унимались.

– Римлянин, что ты там залип, как муха на варенье? Экзорцизм вычитываешь?

Отложив "Критический разбор "Compendium Maleficarum" (прим.: настольная книга охотника на ведьм, написанная на латыни Франческо-Марией Гуаццо, опубликована в Милане, Италия, в 1608. Упоминается в романе "Ловец человеков"), для демпфирования иррациональных страхов среди населения составленный", Йохан потянулся всем телом, сочно зевнул и спрыгнул со стола.

– Сколько раз тебе нужно растолковывать, Тилле, что моя фамилия не имеет отношения ни к Риму, ни к Византии. Нет, ну конечно, если покопаться в этимологии...

Приятель, успешно отвлекший юношу от чтения, перемахнул подоконник.

– Смотри, книжник, голова от умных слов лопнет. Или ослепнешь, как отец Иммануил. Вот старый сыч, ни черта уже не видит...

Вознамерившийся было убрать книгу обратно на полку, Йохан резко обернулся и легонько хлопнул товарища мягкой обложкой по лбу.

– Во-первых, не богохульствуй. А во-вторых, отец Иммануил не ослеп. Он просто не любит носить эти свои стекляшки: говорит, оправа переносицу натирает. И в-третьих, вот расскажу ему, как ты поносишь священника у него же за спиной...

Тилле в притворном ужасе вскинул руки.

– И что? Ну вот что он мне сделает? Прочтет персональную проповедь об уважительном отношении к старшим вообще и к священству в частности? Или сразу сдаст Инквизиции? Брось, Римлянин, даже pater noster знает, что я неисправим. А следовательно, нет никакого смысла...

– Инквизиция, мда...
– задумался Йохан.
– А ты знаешь, Тилле, это мысль.

– О, Господь всемогущий!
– воздел руки к потолку приятель.
– Ты снова за свое? Что, опять узрел Сатану в юбке?

Вопрос был задан скорее в шутливом тоне, но во взгляде товарища была отчетливая настороженность. Йохан в ответ только вздохнул и принялся наводить в лавке ему одному понятный порядок. Тилле с сочувствием полюбовался на этот сизифов труд, а затем уселся на стол - ровно туда же, откуда до этого слез сам Йохан.

– Кстати, об Инквизиции. Мне тут дошел один слушок... Из Штутгарта к нам заявлялся конгрегат. По какому-то своему делу докапывался до рыночной шпаны, те вроде как его послали по известному адресу, но тут же отгребли по сусалам - десятеро от одного. Сейчас всем дружным кагалом сидят в бараке при караулке и жалуются друг другу на судьбу, а конгрегат беседует со старостой: мол, что это у нас тут такое развелось. Так ты бы, Римлянин, накатал ему анонимку, что ли - должна же и от твоей грамотности быть польза.

Йохан вздохнул еще безысходнее.

– Спасибо, Тилле. Нет, серьезно. Ты мне пусть и не веришь, но хотя бы поддерживаешь. Насчет написать в Инквизицию... Ты же понимаешь, чем мне это грозит?

Тилле аж весь передернулся.

– Брось, я ж пошутил. Избавь Господь от такой будущности...

Будущность действительно могла оказаться вполне себе безрадостной. Йохан, рано осиротевший и принятый на воспитание бездетным и холостым дядюшкой Вилли, братом матери, справедливо опасался после своего opus anonymus оказаться на костре. Дело было в том, что с раннего детства ему постоянно мерещились странные существа, скрывавшиеся во вполне обычных, казалось бы, людях. Такое случалось нечасто, но каждый раз Йохан испытывал неподдельный ужас: твари были жуткими, словно сошедшими с фресок, живописующих ужасы демонических сил. А то, что кроме него их никто более не видел, наводило на удручающие мысли: не есть ли то дьявольское наваждение? Не насылает ли Князь Тьмы на сего отрока обманные и смутительные видения за какие-либо прегрешения?

Будучи допущенным к исповеди, Йохан сразу же обо всем рассказал отцу Иммануилу. Тот пожевал губами, отпустил грехи и предложил принять свою долю со всем возможным смирением. Помимо же всего прочего мальчику было рекомендовано заняться собственным образованием, "дабы свет знания развеял тьму невежества и укрепил дух в вере в себя". За неимением лучшего Йохан согласился, да и дядюшка был только за: в лавке травника всегда пригодится грамотный и начитанный помощник.

Собственно, "Критический разбор" был выдан отцом Иммануилом как раз для укрепления духа. Чтение было увлекательным, особенно в силу того, что ложилось на благодатную почву. Буквально пару дней назад в лавку к дядюшке Вилли заявился крайне благообразный старичок-пасечник, обитавший в известном отдалении от их городка. Дедуля и хозяин лавки с азартом перебирали cвязки трав, утыкаясь в них носом, обсуждали особенности сбора и хранения тех или иных частей растений... А Йохан сидел в кладовке и молча возносил молитвы всем святым: для него почтенный пчеловод выглядел практически ровно так же, как и его питомцы - с поправкой на рост, двуногость и отсутствие крыльев. Зрелище было абсолютно потусторонним.

А кроме того, в какой-то момент Йохан понял: он видит их - а они видят его. Существа, скрывавшиеся под личинами, замирали, когда замечали его ошарашенный взгляд, начинали пристально всматриваться в ответ, ухмылялись своими безобразными ртами - ну, у кого были рты. Правда, второй раз никого из них Йохан более не встречал. Тилле, регулярно высмеивающий "бзик" своего приятеля, тем не менее, предположил, что твари боятся быть раскрытыми - и потому быстренько покидают окрестности. Версия была вполне себе убедительной.

– А дядя Вилли где?
– поинтересовался товарищ, когда Йохан закончил с попытками стереть несуществующую пыль и выровнять ящики по линейке.
– Оставил тебя, балбеса, одного?

– У него встреча с крупным заказчиком, - покривился юный помощник травника.
– Сказал, что я уже почти взрослый и справлюсь сам. В общем-то, он прав. Только все равно как-то не по себе.

– Ну хочешь, я с тобой посижу?

Предложение было более чем щедрым. За окном бушевал солнечный, но в меру жаркий летний день. С Неккара (прим.: река неподалеку от Штутгарта) доносились лихие вопли и плеск воды. В общем, искушений хватало, и задерживать приятеля в пропахшей травами лавке было бесчеловечно.

– Еще раз спасибо. Я справлюсь, ерунда. В крайнем случае, если заявится какой-нибудь monstrum, дам ему в лоб, - криво усмехнулся Йохан, и Тилле отзеркалил его гримасу.

– Ну смотри, Римлянин, если что - ори в голос, не стесняйся. Будем тебя спасать.

– Не дождешься, - буркнул тот и покривился, когда товарищ сиганул через подоконник в обратном направлении.
– А что, двери у нас отменили?

Но Тилле уже и след простыл. Издав невесть какой по счету за сегодняшний день вздох, Йохан высунулся в окно, осмотрел улицу, никого подозрительного не увидел и вернулся к чтению.

Время летело незаметно. "Разбор" подходил ко второй трети, покупателей практически не было, и Йохан начал расслабляться. А скоро вечер, он закроет лавку, почитает еще немного при свете лучины и ляжет спать. И никаких тебе чудовищ. А завтра уже и дядюшка должен вернуться...

Когда откуда-то сзади раздался слабый, но хорошо различимый шорох, юный дежурный по лавке дернулся и тут же застыл. По спине прокатилась холодная волна, заставив волосы на шее встать дыбом. Спокойно, сказал он себе, это наверняка мыши. Пора, давно пора завести кота, сколько раз он уже дядюшке говорил. Вот был бы кот - и грызунов бы не завелось, и понятно было бы, кто это там шуршит в неурочный час...