Аристократ на отдыхе. Том 6

Зрители тихо вздохнули. Этот вздох был похож на стон.

— Изредка я появлялся в мире живых. — продолжал Лабуаль. — Единственное, что держало меня здесь — это мой сын и его внучка. Они ничего не знали обо мне, но я оберегал их. Как мог — у меня было слишком мало сил. Мертвые почти беспомощны, даже призраки.

Он снова обвел зал долгим взглядом.

— Когда Кравцов познакомился с моим сыном, я ничего не мог поделать. Не мог даже предупредить Николая. А Кравцов старательно втирался к нему в доверие. Сначала я надеялся, что он искренне хочет загладить свою вину — ведь это он сделал моего сына сиротой. Но потом я понял, что Кравцов ищет меня. Он хотел заманить меня в ловушку и убить окончательно. Он боялся меня!

Степан в упор посмотрел на ректора.

— Призраки живут до тех пор, пока они к чему-то привязаны, — объяснил Лабуаль зрителям. — И Кравцов хотел уничтожить мои привязки. Уничтожить то, что давало мне силы существовать. Он хотел уничтожить моего сына!

Голос Степана окреп и загромыхал под высоким потолком судебного зала.

— Но Кравцов был слишком труслив, чтобы решиться на убийство. Он придумал, как уничтожить моего сына чужими руками. Заставил молодого княжича Трубецкого познакомиться с Машей. Трубецкой обезумел от страсти и напал на Машу. И тогда я убил его.

Степан Лабуаль посмотрел на старого князя Трубецкого.

— Прости, Валентин. Это я убил твоего племянника. Я ничего не мог поделать, не мог остановить его другим способом.

Трубецкой, не отрываясь смотрел на призрака. Его лицо окаменело.

— Протестую! — снова пискнул помощник прокурора. — Все это надо доказать! Это невероятно — чтобы призрак убил человека!

— Невероятно? — холодно спросил его Степан. — Тебе нужны доказательства? Хорошо.

Одним быстрым движением он метнулся к Прокудину и схватил его за горло.

— Помогите, — захрипел Прокудин, пытаясь оторвать руку Степана от своей глотки.

Зрители снова вскочили.

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — сказал Прокудину Степан. — А могу утащить в мир Призраков. И тогда перед смертью ты испытаешь такой ужас, какого не испытывал никогда. Хочешь туда?

— Нет! — сипел помощник прокурора.

— Отпустите его! — нахмурился император и ударил по столу судейским молотком.

Степан отпустил Прокудина. Помощник прокурора бессильно опустился на пол у ног призрака. На его шее синели следы пальцев Лабуаля.

— Простите, ваше величество, — сказал Степан. — Это я убил Юрия Трубецкого, спасая Машу. А моего сына в тот момент даже не было в доме. Он приехал позже, когда Трубецкой был уже мертв.

— Тогда зачем он признался в убийстве? — спросил император.

— Коля, расскажи им! — попросил Степан сына.

Николай Степанович Лабуаль поднялся. Он пошатнулся и чуть не упал, но жандармы подхватили его.

— Все так и было, — тихо сказал Николай Степанович. — Когда я приехал на дачу и увидел тело Трубецкого, то испугался, что в убийстве обвинят мою внучку. И взял вину на себя.

— Я готов сдаться, — добавил Степан Лабуаль. — Я покажу следователям все, что делал в тот вечер. И докажу, что убийца я, а не мой сын. Отпустите его!

Император растерянно посмотрел на меня.

— Ну, и устроили вы неразбериху, Никита Васильевич! Вы можете гарантировать мне, что этот призрак не сбежит и не исчезнет?

— Я не собираюсь никуда исчезать, — твердо заявил Степан.

— Вот видите, ваше величество, — улыбнулся я. — Слову призрака можно верить. Но мы еще не разобрались с главным виновником этой кровавой неразберихи!

И я повернулся к Кравцову.

Глава 9

Ректор смотрел на меня затравленным взглядом. Он скалился, показывая желтые зубы, и был похож на матерого волка, которого обложили охотники.

— Я ни в чем не сознаюсь! — прорычал он.

Я с улыбкой пожал плечами.

— Да как хочешь. Убийство Степана Лабуаля доказано. Правда, сто лет назад ты выкрутился — тебе поверили, что ты убил Лабуаля, потому что в него воплотился демон. Но сегодня мы все увидели, кто из вас на самом деле был Одержимым.

Заложив руки за спину, я прошелся по залу. Мельком взглянул на призраков, которые беспокойно кружили под потолком.

И остановился прямо перед ректором.

— Тебя казнят за убийство Степана Лабуаля. Теперь, когда ты остался без демона, тебя никто не спасет.

Лицо ректора перекосилось от страха. До него только сейчас дошло, что я припер его к стенке.

А ведь умный человек!

Но я его не винил. Разоблачение произошло слишком стремительно и стало неожиданным ударом для ректора. Этого я и добивался.

— Но я дам тебе шанс, — сказал я. — Помнишь мое предложение? Оно до сих пор в силе. Ты признаешься во всех своих преступлениях. А я добьюсь, чтобы тебя помиловали. Доживешь свой срок на каторге. Несладко, но лучше, чем смерть.

Я перевел взгляд на императора.

— Ваше величество, вы согласитесь помиловать Кравцова, если он признается во всех своих преступлениях?

— Да, — кивнул император. — Я даю слово.

— Вот видишь? — усмехнулся я в лицо Кравцову. — Не упусти этот шанс — он у тебя последний. Так что ты решил?

— Я согласен, — еле слышно пролепетал Кравцов.

— Не слышу, — нахмурился я.

— Я согласен признаться, — громче повторил ректор.

— Отлично, — кивнул я.

И повернулся к судебным заседателям.

— Не забудьте записать его показания. Они докажут невиновность семьи Лабуалей.

Я взялся за ручки ректорского кресла и выкатил его на середину зала.

— Говори. Начни с того, как ты убил Степана.

— Когда демон вырвался из ловушки и воплотился в меня, я оказался в опасности, — с трудом начал Кравцов. — Степан раньше был ликтором. Я знал, что он убьет меня — ведь другого способа избавить меня от демона просто не было. Я решил опередить Степана. Выхватил меч. Мы всегда держали оружие при себе — на этом настаивал Степан. Ведь мы работали с демонами.

Кравцов перевел дыхание.

— Степан понял, что случилось. Он схватил железную стойку и успел отбить мой удар. Я никогда не был хорошим фехтовальщиком. Это уже потом…

Он замолчал, но я поторопил его:

— Говори дальше.

— Степан ударил меня по спине. Я упал. Было очень больно — он повредил мне позвоночник. Но демон придавал мне сил. Когда Степан размахнулся для второго удара, я успел воткнуть в него меч.

Кравцов скривил лицо.

— Я просто хотел жить. А демон воспользовался этим. Гвардейцы Трубецкого прибежали не сразу, и я успел сообразить, что делать дальше. Я объявил Степана Одержимым, и мне поверили.