Аритмия

— А не хер по ночи шарахаться!

— Да там на кастинге нас так долго продержали… Еще и добиралась до общаги полтора часа. С пересадками, — потирает красный нос. — Задубела ужас, всю задницу себе отморозила!

— А передницу не? — мысленно оцениваю ее наряд по десятибалльной шкале. Полушубок. Короткая кожаная мини-юбка.

Да тут все одиннадцать.

По шкале беспросветной тупости.

— Кто в капроне ходит зимой? Минус пятнадцать на улице, Вершинина…

— Так кастинг же был, а красота, как известно, требует жертв, — кокетливо откидывает прядь черных волос назад.

— Ну ясно. Ты, наверное, и шапку не носишь? — замечаю снег на волосах.

— Угу. Чтобы прическу не портить.

— Вот мозг и отморозился, — констатирую, качая головой.

— Ты меня не пустишь, да? — произносит она расстроенно.

Намекает на то, что слишком долго держу у порога. Я так-то никого к себе не приглашал…

— Вершинина, я терпеть не могу незваных гостей.

— Но мы же дружим. А друзей надо выручать! Я тебе знаешь, как благодарна буду!

— Молодежь, вы долго там еще беседы беседовать собираетесь? — из-за двери соседней квартиры доносится ворчливый голос старухи. — Щас полицию вызову!

— Ладно, я тут в подъезде посижу, — окончательно сникнув, сообщает Инга.

Закатываю глаза, наблюдая за тем, как она пристраивает пятую точку на ступеньки.

Театр тот еще.

— В квартиру зайди, актриса, — зову без особого энтузиазма.

— Ой, правда? Спасибо тебе огромное! — вскакивает и несется ко мне, громко цокая каблуками.

Захлопываю дверь, зеваю.

— Капец, ты мой спаситель! — снимает полушубок, отправляет его на вешалку. Садится на пуфик и закидывает ногу на ногу для того, чтобы расстегнуть молнию на высоких сапогах. — Клянусь, я уже на вокзал собиралась ехать.

Ну-ну… Прям вижу ее там. Посреди колоритного местного контингента.

— А потом вспомнила о тебе. Жутко неудобно было тревожить посреди ночи…

— Но ты все-таки решила это сделать, — недовольно заканчиваю я за нее.

— Прости… Уже спал, да? — лепечет извиняющимся тоном. — Ты на звонки не отвечал, остался только один вариант — приехать. Заела сволочь! Не поможешь? — дергает собачку вверх.

— Сама разбирайся. Сегодня моя доброта итак не знает границ.

Оставляю ее в прихожей одну.

Пусть хоть спит в них.

— У тебя так просторно, — восхищенно произносит она, минуту спустя появившись на кухне. — А почему елочки нет? Скоро ж праздник!

— Не галди. Голова раскалывается.

Скоро ж праздник…

Кому праздник, а кому петля на шее.

Беру стакан и наливаю себе воды.

— Такой интерьер необычный. Мрачненько, но со вкусом. А ты, кстати, Новый год с кем будешь встречать?

— С сестрой.

— В Москве? — уточняет она зачем-то.

— В Подмосковье.

На кладбище. По традиции.

— Не знала, что у тебя есть сестра. Она старше или младше?

— Можешь лечь в гостиной на диване. Белье, одеяло и подушка в нем, — сообщаю, возвращая стакан на место. — И чтоб ни звука. Ясно?

— Ты уходишь спать? — обиженно дует губы.

— Да.

— Мм… А я думала, мы еще немножко посидим вместе, — канючит, понуро опуская плечи.

— Вершинина, — мое терпение уже на пределе. — Я не нанимался тебя развлекать.

— Все-все, поняла… Считай, что меня нет.

— Ванная комната — первая дверь налево, туалет рядом. Жрачка в холодильнике. Самообслуживайся, если хочешь.

— Спасибо, но я после шести не ем.

Ну и дура.

— Мои вещи на полках в гостиной не трогать, — уходя, бросаю через плечо.

— Не буду, — слышу в ответ, когда уже направляюсь в спальню.

Потирая сонную, помятую морду, захлопываю дверь. Снимаю футболку, падаю на кровать.

Коза. Весь сон к чертям перебила…

Закрываю глаза. Сколько по времени тупо лежу, слушая собственное дыхание, вообще непонятно. Копошение в гостиной и громыхание дверьми неимоверно раздражает. Присутствие постороннего в доме — всегда дискомфорт и риск. Напрягает и нервирует. До трясучки. Только с одним человеком было иначе…

По-хорошему, надо было отправить Ингу в далекое пешее, на этих ее каблуках-костылях, но… вроде как общаемся и типа выручить один раз — не облом. Всякое бывает.

Переворачиваюсь на спину. Распахнув глаза, пялюсь в черный потолок. Долго и бесцельно.

И как теперь отключиться спрашивается. Опять колесами закидываться? Очень не хотелось бы.

Идеальную тишину нарушает звук приоткрывшейся двери.

Скребется кошара.

Врать не стану, это было ожидаемо.

— Что? — даже не смотрю в ее сторону.

— Не могу уснуть, — горестно вздыхает.

— И? Сказки на ночь я не читаю.

Люблю, когда их читают мне.

— У меня всегда так, если ночую на новом месте, — делится своими загонами. — Можно… к тебе?

— Это место тоже новое, — отзываюсь равнодушно. — Что изменится?

— С тобой, по крайней мере, не страшно!

Чувствую, как прогибается матрас.

— У тебя такая огромная кровать… Одному не скучно? — игриво мурлычет, подбираясь ко мне сбоку.

— Нет, в самый раз.

— Ну, Ян! — смеется и оставляет поцелуй на моей щеке.

Потом еще один. И еще…

Снова вынужденно открываю глаза.

— Ты мне так сильно нравишься, — шепчет она, забираясь наверх.

— С «друзьями» не сплю, ты же в курсе.

— А в порядке исключения? — ее пальцы пробегаются вниз, от шеи до живота, после чего этот маршрут повторяют и губы. — Друг-то совсем не против. Скорее только за!

Выпрямляется и медленно раздевается, расстегивая на себе рубашку, выделяющуюся в темноте ярким белым пятном…