Аркаим
Шрифт:
Пара буеров выгрузив руду, для облегчения, ветер как раз показывал свое непостоянство, часто меняя направление и ослабевая, отправились в Аркаим за Рагху.
А пока начальник обороны, по факту министр обороны не прибыл, Махавир решил подготовить для него поистине царские доспехи, чтобы когда делегация от кочевников его увидела, чтобы не возникло даже капли сомнений в том, что перед ними царь народа арья собственной персоной.
Махавир припомнил свои детские опыты лепки из пластилина. Были в его школе такие конкурсы в начальных классах наравне с уроками рисования. Его даже хвалили и говорили, что у него определенно талант, даже пророчили
— А руки-то помнят…
Глина, причем обычная, а не специальная совсем не то, что пластилин, крайне не хватало пластичности, трескалась, но тем не менее Махавир смог вылепить то что хотел, сделать со слепка форму и уже в эту форму отлили бронзу.
В итоге получился доспех. На нагрудной пластине выделялась бычья голова, наплечники были изготовлены в виде медвежьих голов, поручи и поножи были сделаны почти простыми, лишь с мелкими фигурками все тех же быков, лошадей, оленей, медведей и волков.
Но главным элементом стал шлем, почти греческий, хотя пришлось делать его составным и потом соединять клепками. Выделяла же его из всех прочих своеобразная корона в виде все того же орла с мужским торсом вместо головы.
Успели сделать доспехи чуть попроще для пары свитских в качестве которых должен был выступить Мани и сам Махавир.
Рагху прибыл на четвертый день, а гонимые абха кочевники заявились делегацией еще через два дня. Приперлись довольно внушительным числом, под полтысячи человек, видимо хотели произвести впечатление. Но сами впечатлились, когда увидели две сотни бойцов в одинаковых доспехах. А издалека понять из чего эти доспехи сделаны не представляется возможным, при этом явно не кожа. А все непонятное настораживает.
«Вот уж правда, встречают по одежке», — с усмешкой подумал Махавир, глядя на реакцию вождя, узревшего царский доспех на Рагху.
Сам вождь подобным великолепием похвастаться не мог, даже близко, лишь медная чешуя закрывала его тело. На голове бронзовая «миска» отороченная мехом. Его свитские не могли похвастаться и этим — кожаные кирасы с медными украшательствами. На головах обычные шапки.
Рагху не подвел и заинструктированный Махавиром провел переговоры на высшем уровне. Вел себя надменно и выдвигал запредельные требования. А именно, кочевники добывают своими силами руду, плавят ее и отдают половину полученной меди в обмен на мышьяк с помощью которой сами производят себе бронзу и делают оружие.
Махавир решил, что пусть делают именно мышьяковую бронзу, а олово он придержит для себя. Правда придется начать разработку мышьяка, но ресурсы для этого есть, а главное месторождение мышьяка известно.
Договор как в эти времена принято решено было скрепить кровным родством. В общем Рагху пришлось взять себе молодую жену. Хотели окольцевать Махавира, но он смог отбояриться от такой чести.
Но главное, что в качестве приданного для «царской» жены по требованию Махавира дали два внушительных стада верблюдов. Причем как одногорбых, так и двугорбых.
Кочевники сами засветили их использовав как вьючный транспорт прибыв на переговоры.
«Посмотрим какие лучше в качестве ездовых животных получатся», — подумал он, потому как не имел об этом ни малейшего понятия.
Так-то оба вида можно использовать под седло, но один вид вроде лучше на долгих переходах,
по крайней мере в таком качестве в фильмах и на картинах всегда показан двугорбый верблюд, а другой — одногорбый, более скоростной на коротких дистанциях.«А может и нет между ними принципиальной разницы», — засомневался Махавир в своих знаниях.
К его некоторому удивлению верблюды если и были меньше тех, что он помнил из прошлой жизни, видел в зоопарке, то ненамного. В общем не сравнить с той разницей, что имеют лошади сейчас и в будущем. Верблюды в отличие от коней вроде не подвергались целенаправленной селекции.
— Мани… ты остаешься здесь следить за исполнением договора с нашими союзниками, — сказал Махавир, не сумев сдержать кривой усмешки.
— Как прикажешь… аниш… — чуть склонив голову, выдавил из себя тот.
А в глазах… не доброе.
«Ладно, на некоторое время я от него избавился, а там посмотрим», — подумал Махавир.
И вот он вернулся в Аркаим в конце февраля. Город практически ставший родным.
«Но я тебя все равно спалю, а потом на пепелище построим настоящий город, кирпичный… с водопроводом и нормальной канализацией, а не этой сточной канавой», — невольно размечтался он.
— А где… — начала было Бханумати, встречавшая сына и, не только его.
— Мани остался присматривать за союзниками. Через месяц вернется…
— Хорошо… — чуть смутилась она от того, что дав слабину чувствам, фактически вскрыла перед сыном свою стороннюю привязанность.
Махавир шел по дощатым улицам города используя кистевые костыли и у него возникло чувство, что что-то в окружающем его мире не так, а что именно он не понимал. Вроде все так же, но… возник какой-то новый нюанс в жизни, который он все никак не мог уловить.
И лишь когда его мать сняла верхнюю одежду — шубу из волчьего меха, до него наконец дошло.
— Мама… ты… беременна? — спросил он, заметив, что Бханумати изрядно поправилась в талии.
Сильно так поправилась.
— Да, сын мой…
— А-а…
— У тебя будет сестра или брат от твоего отца…
— Ага…
И тут его взор упал на служанок матери, часть из которых так же оказались с заметно выпирающими животами.
До Махавира наконец дошло, что именно ему показалось странным. Он, схватив костыли, буквально выскочил на улицу и вновь всмотрелся в проходящих по своим делам женщин. Вот что он не заметил, когда шел в свое жилище, очень многие из них, как бы не большинство, оказались беременными, просто массивная зимняя одежда это скрыла, но если знать, на что смотреть, то все становилось очевидным.
Становилось ясно, что перед отбытием их всех обрюхатили, оставили, так сказать, подарочек напоследок. И срок у всех примерно один и тот же.
«Значит большая часть родит в течении марта», — произвел он нехитрый подсчет.
— Твою же мать… — выдохнул Махавир с тихой паникой и ужасом. — Только бы враги не узнали об этом…
Глава 12
* * *
Зилаира взяв очередную, уже почищенную от чешуи рыбину буквально с ненавистью всадила ей в брюхо нож и вспорола по всей длине, после чего стала вынимать холодные и склизкие внутренности наружу, отделяя рыбий пузырь и съедобные потроха. Этой работой она занималась с утра до ночи с того момента, как от нее отказался в качестве наложницы аниш Махавир.