Армия генерала Власова 1944-1945

Создание запасного батальона в дивизии началось еще 8 декабря 1944 г., него первым командиром стал полковник Семёнов, которого 3 февраля сменил майор Иванов¹. Первоначально в состав батальона входили: учебная рота по подготовке унтер-офицеров стрелков (4 взвода, 120 чинов), учебная рота по подготовке унтер-офицеров специалистов (взводы пулеметчиков и минометчиков по 40 чинов, саперный и ПТО по 20 чинов), а также взвод воспитанников 14-16 лет. В апреле на базе батальона развернулся 5-й (запасной) пехотный полк из пяти батальонов, общей численностью до 5 тыс. человек. Должность командира полка занял подполковник П. К. Максаков (в ноябре 1939- преподаватель тактики на Высших стрелковых тактических курсах усовершенствования командиров пехоты «Выстрел», с 1941 подполковник). Немецкая сторона вооружения сверхштатному полку не предоставила, но зачислила его чинов на довольствие. Вооружался полк в конце апреля самочинно, за счет захвата немецких складов уже на территории Чешского Протектората. По одному из свидетельств, «приток добровольцев был настолько велик, что впоследствии пришлось прекратить прием новых добровольцев». На месте погрузки произошел новый конфликт. Буняченко наотрез отказался от предложения майора Швеннингера следовать на фронт поездом, опасаясь возможного разоружения дивизии, и настаивал на продолжении марша на установленный участок фронта в район Фюрстенвальде (южнее Франкфурта-на-Одере) пешим порядком. Ситуация зашла в тупик, немцы нервничали. Николаев позднее утверждал, что упорство Буняченко было вызвано лишь единственной причиной - желанием сохранить свободу маневра, чтобы сдать целиком дивизию англо-американским союзникам.

В ночь с 18 на 19 марта в дивизию пришел вновь приказ Власова, подтверждавший предложение Швеннингера, но теперь конфликт принял иной характер. Немецкая сторона предложила переброску не в соответствии со структурной организацией дивизии, а по родам оружия: все штабы в одном эшелоне, вся артиллерия - во втором, пехота - в третьем и т.д. Буняченко решительно потребовал изменить приказ и был по-своему прав. Вероятный бомбардировочный удар союзной авиации по одному штабному эшелону лишил бы боеспособности всю дивизию. На этот раз немцы уступили, но, тем не менее, штаб дивизии и штабы полков Буняченко отправил автотранспортом.

22-24 марта дивизия без всяких эксцессов погрузилась на станциях Эрланген и Форхгайм (25 км севернее Нюрнберга) и 26 марта благополучно прибыла на станцию Либерозе (25 км севернее Коттбуса), в 30 км от линии фронта, проходившей по рекам Одер и Нейссе. Для переброски дивизии потребовалось 34 эшелона, и на власовских офицеров в канун краха рейха произвела сильное впечатление организация работы 284 имперского железнодорожного транспорта. Станция Либерозе находилась в полосе действия группы армий «Висла», в командование которой 20 марта вступил генерал-полковник Г. Хей-нрици. Здесь вечером 26 марта произошло личное столкновение между командиром дивизии и начальником дивизионного отдела пропаганды майором Н. А. Нарейкисом (Троицким). Подвергавшийся репрессиям НКВД в 1937-1941 гг. заместитель ученого секретаря Академии Архитектуры СССР Николай Александрович Троицкий был одним из самых деятельных участников Власовского движения с мая 1943 г. Осенью 1944 г. он участвовал в написании Пражского манифеста КОНР. Имея два высших образования, интеллигентный Нарейкис сильно контрастировал с грубым Буняченко, но конфликт между ними произошел не только из-за несходства характеров.

Вечером 26 марта Буняченко вызвал начальника отдела пропаганды к себе и в присутствии Николаева, а также заместителя командира дивизии по снабжению подполковника Я. И. Герасимчука задал вопрос: «Вот мы и перед Красной армией. Что бы вы на ее месте делали?» - «Раздавил бы нас танками и разбомбил».
– «И как же вы собираетесь воевать с одной дивизией?» - «Словом, господин генерал. Только словом!» Нарейкис пытался убедить Буняченко предварить военную операцию мощной пропагандой на войска противника, всячески пропагандировать Пражский манифест и политические цели Власовского движения. Буняченко матерно выругался, обозвав Нарейкиса «христосиком» и «интеллигентиком». Позицию Нарейкиса он воспринял как дезертирство, отказ отдела пропаганды готовить дивизию к боевой операции и произнес знаменитую фразу: «Меня били, и я бить буду!» После чего снял Нарейкиса с должности вместе с заместителем и отдал под арест. Его должность занял тихий и незаметный майор И. С. Боженко, позднее погибший в ГУЛАГе.

Нарейкис просидел неделю под арестом и был освобожден по распоряжению приехавшего в дивизию Власова. В присутствии хмурого командира дивизии Власов слезно попросил у арестованного прощения за хамство своего офицера и поддержал перед Буняченко занятую бывшим начальником отдела д 285 пропаганды позицию. Вероятно, в чем-то Буняченко понимал Власова, но не мог понять одного: как можно воевать «словом», если дивизия выводилась в линию напротив боевых порядков противника.

Первоначально генерал Хейнрици планировал использовать дивизию Буняченко при проведении наступательных операций в 3-й танковой армии Генерала танковых войск X. фон Маитей-феля, затем - в располагавшейся южнее 9-й полевой армии генерала пехоты Т. Буссе. Однако операция «Оборона Берлина» была проведена 27 марта силами 9-й армии Вермахта против войск советской 69-й армии генерал-полковника В. Я. Колпакчи южнее Кюстрина без участия власовцев н успеха не достигла. Как честный офицер, Швеннингер попытался донести до Хейнрици мысль, что власовская дивизия «при бесперспективности общего положения не готова принять участие в бесперспективном бою, который неминуемо кончится поражением». Ехидный командующий группой армий предложил Швеннингеру передать сказанную фразу «инициатору всей затеи», подразумевая рейхсфюрера СС. И только после вмешательства СС обергруп-пенфюрера Г. Бергера власовской дивизии решено было поручить задачу, сообразную ее,политическому значению.

28-29 марта дивизия Буняченко прибыла на учебный полигон «Курмарк», заняв вторую линию позади частей 391-й охранной дивизии из состава V горнопехотного корпуса СС обергруппенфюрера Ф. Еккельна. Штаб дивизии разместился в населенном пункте Гросс-Мукров, части дивизии приступили к инженерному обеспечению линии позиций в монастырском лесу Нейцелле (отрезок Лесков - Гросс-Мукров - Рей-херсрейц - Клейзельвитц). Позиции оборудовались примерно в 10-12 км от линии, занятой батальонами 391– й дивизии генерал-лейтенанта Зикениуса. Оборона строилась на системе перекрестного огня. Были возведены полевые укрепления для «панцерщрек», отрыты щели для гранатометчиков, созданы площадки для противотанковой, полковой и дивизионной артиллерии, минометов. Все поле перед позициями разбивалось на квадраты, расстояние между целями тщательно измерялось. Кое у кого из немецкой команды связи закралась в голову тревожная мысль о том, с кем собираются воевать власовцы. Тыловой участок Восточного фронта, где в последних числах марта начали окапываться солдаты Буняченко, находился К югу от Франкфурта-на-Одере, между Франкфуртом иФюрс-тенбергом. В первых числах апреля дивизию посетил Власов и осмотрел оборудованные позиции. Он также принял участие в допросах арестованной контрразведкой группы майора Погромского и вскоре отбыл в штаб 9-й армии для уточнения деталей предстоящей операции. В то же время дивизию посетил генерал-майор И. Н. Кононов, прибывший из XV корпуса и прочитавший для командиров полков и их начальников штабов доклад «Взаимодействие различных родов войск в общевойсковом бою».

6 апреля Буняченко получил предварительный приказ из штаба 9-й армии. Дивизии предлагалось ликвидировать один из двух советских плацдармов, захваченных на Одере в ходе Висло-Одерской наступательной операции. «Малый» плацдарм «Эрленгоф», который предстояло атаковать власовцам, находился на западном берегу р. Одер и представлял предмостное укрепление полевого типа 3 км по фронту и на максимально выдававшемся участке 1 км 40 м в глубину. В это время плацдарм удерживался 2-й и 4-й ротами 415-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, входившего в состав 119-го укрепленного района 33-й армии генерал-полковника В. Д. Цветкова 1-го Белорусского фронта.

В последних числах марта 119-й УР вышел из оперативного подчинения 61-й армии генерал-полковника П. А. Белова и передислоцировался на левый фланг 1-го Белорусского фронта, заняв оборону на Одере. Командовал 119-м укрепрайоном генерал-майор Г. В. Лихов, в подчинении которого к 6 апреля находились 401-й, 16-й, 399-й, 370-й, 415-й и 356-й отдельные пулеметно-артиллерийские батальоны, 538-й армейский минометный полк и полк 142-й армейской пушечно-артиллерийской бригады. Находившиеся на плацдарме две стрелковых роты 415-го батальона подполковника И. И. Холодкова имели мощное прикрытие приданной 119-му укрепрайону артиллерии с восточного берега Одера, а также непосредственно на плацдарме — ручные и станковые пулеметы, артиллерийский дивизион из батарей 45-мм и 76-мм пушек. Плацдарм был оборудован траншеями полного профиля, ходами сообщений, огневыми точками.

В целом участок операции характеризовался полковником

А. Д. Архиповым как сложный, и с этим трудно не согласить-ся. Атака в лоб по трехкилометровому фронту с передовой 391-й дивизии Вермахта не представлялось возможной. Советский и немецкий передний край разделяла излучина, залитая в половодье водой Шубиной до двух метров. Параметры затопленного пространства, не подлежащего форсированию, составляла по фронту 6 км (то есть в два раза больше, чем фронт плацдарма), а в ширину до 3 км. Таким образом, атаковать противника власовцы могли лишь вдоль Одера, либо с южного фланга со стороны Фюрстенберга, либо с северного со стороны Франкфурта-на-Одере. В первом случае фронт фланговой атаки составлял 520 метров, а во втором — 104 метра. В обоих случаях атакующие подставляли себя под убийственный огонь артиллерии противника с восточного берега, который ничем не могли парировать. Можно согласиться с мнением и приводимыми доводами известного немецкого исследователя И. Хоффманна, что командование 9-й армии совсем не стремилось умышленно уничтожить в бесполезном наступательном бою единственную власовскую дивизию. Но можно согласиться и с мнением полковника Архипова, назвавшего безумием идею наступления «эшелонами не более роты» на столь неблагоприятном участке.

Командование V горнопехотного корпуса СС 9-й армии держало на участке плацдарма «Эрлеигоф» соединения, понесшие тяжелые потери в феврале - марте: части 32-й добровольческой гренадерской дивизии «30 января» СС штандартенфюрера Г. Кемпина, боевую группу «Хандер» и 391 -ю охранную дивизию, всего восемь пехотных батальонов в первой линии и два в резерве. Непосредственно позиции перед плацдармом занимал 1233-й полк («Потсдам») подполковника Ф. В. фон Нотца, сформированный в спешном порядке из юнкеров Потсдамского военного училища в начале февраля и входивший в 391-ю дивизию. За февраль - март полку Нотца

Главнокомандующий ВС К.ОНР генерал-лейтенант

А. А. Власов 1944- 1945. (Фотография из коллекции священника Бори' а Зласегко. США!

Начальник Главного управления пропаганды КОНР генерал-лейтенант Г Н. Жиленков, 1944. (Фотография из коллекции автора)

Командир 1-й казачьей кавалерийской дивизии Верлгахта генерал-майор X. (рои Панивиц, 1944. (Фотография из коллекции