Армия генерала Власова 1944-1945

В действительности соотношение сил на плацдарме в начале атаки было чуть больше, чем 2:1 в пользу власовцев, и практически равным - к середине дня. Учитывая еще и превосходство противника в артиллерии, а также очень невыгодную географию местности, претензии Нотца можно назвать совершенно безосновательными. Соотношение потерь власовцев и защитников «Эрленгофа» представляется в среднем как 5:1,

что для столь сложного наступательного боя нам кажется оправданным. Если же официальные советские оперативные сводки как мы предполагаем, традиционно в несколько раз занизили потери, учитывая панический тон изученных нами политдоне-сений во время боя, итоговое соотношение потерь станет еще меньшим. В техническом отношении потери защитников плацдарма оказались значительнее. Если же мы учтем, что на артиллерийскую подготовку операции «Апрельский ветер» было затрачено в 4,5 раза меньше снарядов и мин, чем планировалось командиром дивизии, то усилия атаковавших власовских батальонов трудно не признать адекватными.

При общем взгляде на ситуацию можно сделать вывод в пользу 1-й пехотной дивизии: дивизия показала хорошие боевые качества, добившись за две недели частного успеха там, где его не могла добиться 391-я охранная дивизия Вермахта на протяжении двух предыдущих месяцев. Менее чем за месяц до окончания войны дивизия из граждан Советского Союза доказала свои потенциальные возможности в наступательной операции против Красной армии. Наконец, за три недели пребывания дивизии на Восточном фронте мы можем назвать на основании оперативных документов лишь единственный случай (!) перехода на сторону Красной армии одного рядового из власовской дивизии, перебежавшего в полосе 119-го укрепленного района в 11.30 11 апреля. (Как мы уже писали, в марте 1945 г. в полосе группы армий «Висла» были задержаны 18 перебежчиков.) Обращаясь к одному из старших офицеров Вермахта в разгар операций на плацдарме «Эрленгоф» 13 апреля, Буняченко произнес: «Мои люди готовы умирать, и они умирают. Чего же еще вы от них хотите?»

Наиболее объективно итог единственной боевой операции на Восточном фронте 1-й пехотной дивизии подвела сухая запись от 14 апреля 1945 г. В дневнике боевых действий штаба ОКВ, резюмировавшая: хотя атаки «примененных на нашей стороне русских сил» не достигли поставленной цели, они продемонстрировали «готовность этих сил к наступлению». С этой оценкой практически солидаризируется независимый отзыв одного из младших офицеров: «Хотя и неудачный пер-

вый бой подтвердил полную боеспособность дивизии, несмотря на уже выяснившуюся полную безнадежность борьбы». Генерал Кестринг тоже сделал вывод о том, что дивизия «хорошо дралась в наступательном бою». Ежедневный доклад штаба 9-й армии констатировал эффективность действии артиллерийского полка.

Ключом к пониманию причин слишком поспешного отступления власовцев 14 апреля с захваченного рубежа на плацдарме «Эрленгоф» может послужить следующее объяснение. Как профессионал, Буняченко чувствовал сосредоточение противника на плацдарме и, тем не менее, за ночь с 13 на 14 апреля никак не подкрепил оборонявшихся, Тот факт, что контратаковавшая на рассвете усиленная 2-я рота 415-го батальона практически не захватила трофеев, свидетельствует лишь об одном: власовцы не собирались удерживать занятую линию траншей любой ценой. В лучшем случае - передали бы рубеж немецким подразделениям из 391-й дивизии. Есть масса свидетельств, подтверждающих, что решение выводить батальоны из боя командир дивизии принял еще между 9 и 10 часами утра 13 апреля. Последующие бесплодные четыре атаки на франкфуртском направлении лишь убедили его в обоснованности собственных действий.

Командир дивизии был прав даже чисто с формальной точки зрения. Рассматривая дивизию как некоторое экстерриториальное политическое соединение, существующее строго в рамках разворачивающейся армии, он совсем не желал ее физического истребления в бессмысленной операции. Иными словами, Буняченко смотрел на ситуацию так: сохранение дивизии и сдача ее англо-американским союзникам могут иметь несравненно большее значение, чем полное истощение обескровленных полков даже на захваченном ими плацдарме. Для исхода войны на Восточном фронте судьба плацдарма «Эрленгоф» вообще не имела никакого смысла, а вот судьба 1-й дивизии для всего Власовского движения могла оказаться определяющей.

Не позднее 11 часов утра по берлинскому времени 13 апреля командир 1-й пехотной дивизии генерал Буняченко принял одно из важнейших решении в кратковременной истории войск КОНР, «де-факто» отказавшись подчиняться приказам коман-

лованпя Вермахта. Интуитивно он чувствовал: в случае любых осложнений немцы не рискнут разоружать более 17 тыс. человек. вооруженных вплоть до танков и артиллерии. Поэтому те отношения, которые обозначились между власовской дивизией и Вермахтом еще до формального завершения операции «Апрельский ветер» и сохранялись вплоть до начала мая 1945 г. будет уместно назвать вооруженным нейтралитетом.

Буняченко обманули. Ему обещали переброску всех вла-совских соединений на отдельный участок фронта, тактичное понимание специфического назначения дивизии, 28 тыс. снарядов и мин перед атакой «Эрленгофа» и т. д. Кроме этого, как и почти каждый старый власовец, Буняченко считал себя обманутым более крупно: «Немцы обещали освобождение от большевизма и колхозов, а вели, оказывается, колониальную войну». И поставить ему в упрек соответствующий обман Вермахта трудно. Ведь недаром аббревиатура «РОА» расшифровывалась самими власовцами как «Русские Обманут Адольфа», а в ответ на приветствие немецких офицеров связи в Мюнзин-гене «Хайль Гитлер!» отдельные шутники из первой дивизии, весьма рискуя, бодро отвечали: «Драй литр!»⁶.

У командующего 9-й армией, опытного генерала пехоты Т. Буссе и в мыслях не было разоружать власовскую дивизию, тем более по обвинению «в трусости и провале наступления», как пишут об этом С. В. Ермаченков и А. Н. Почтарёв, не приводя никаких аргументов в пользу высказанной версии. Судьба 1-й пехотной дивизии была формально предрешена еще до завершения операции «Апрельский ветер» утром 14 апреля, а следовательно, никаких репрессивных планов командующий 9-й армией и не мог строить. Честный служака Буссе, слепо веривший в правоту параграфа приказа, испытал что-то вроде шока, узнав о самовольном отводе 3-го полка с южного участка плацдарма. В канун масштабного наступления Его Белорусского фронта Буссе не только не хотел каких-либо конфликтов близ передовой, но и вообще желал бы видеть дивизию в другой группе армий.

В 21.30 13 апреля ОКХ отдало приказ о передислокации

1-й пехотной дивизии из группы армии «Висла» в группу армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. Шернера. В 2.0014 апреля Буняченко получил приказ уже из штаба группы армии «Центр» о передаче дивизии в подчинение 275-й пехотной дивизии Вермахта V армейского корпуса 4-й танковой армии генерал-лейтенанта танковых войск Ф. Глезера. Власовцам предлагалось заняться сооружением оборонительной полосы в тылу 275-й дивизии в районе Коттбуса.

Верный привычке, Буняченко созвал утром «совет в Филях» и в присутствии старшего офицера связи майора Г. Швеннин-гера образно выразил свое отношение к полученному приказу, недвусмысленно дав понять, что выполнять его не собирается. В отличие от Кутузова, Буняченко не спрашивал мнение у своих офицеров, а проверял реакцию. Несмотря на всю свою зверообразную грубость, Буняченко интуитивно был неплохим психологом, конечно, в узкопрофессиональном смысле. Почти всех власовских офицеров из числа кадровых командиров Красной армии по разным причинам, но в одинаково тяжелой степени угнетало ощущение подчиненности немцам. Фактически отказавшись выполнять их приказы, Буняченко устранил тягостные переживания многих своих офицеров, да еще и намекнул, что теперь дивизия будет немцам ставить условия. Вскоре так и произошло. Попытку немецкого командования, видимо генерала Буссе, забрать у русских отличившийся артиллерийский полк и придать его дивизии Вермахта, Буняченко, по воспоминаниям одного из немецких офицеров, назвал «откровенным свинством» и полк не отдал.

Впервые столкнувшись в службе с русским национальным упрямством, Шернер не без влияния Швеннингера отменил приказ и задумался, как поступить с мятежной дивизией дальше. Фактически командовавший группой армий «Висла» генерал-полковник Г. Хейнриции командующий 9-й армией генерал пехоты Т. Буссе буквально подставили Шернера, спихнув ему вооруженную до зубов полумятежную власовскую дивизию. Все их проблемы в одночасье стали проблемами командующего группой армий «Центр». К середине апреля 1945 г. Шернер заслужил славу самого жестокого из гитлеровских фельдмаршалов, с одинаковым рвением расстреливавшего за малейшие 303