Артефакт острее бритвы

Я покачал головой и развивать эту тему не стал, спросил о другом:

— Ну а первый сорт кто?

— Душегубы всякие, кого к смерти приговорили. Материал качественный, таких обычно в Мёртвую пехоту определяют. Но мы с ними не работаем. У нас брака хорошо если не треть на выходе получается.

И вот с отбракованными ходячими мертвецами довелось поработать уже и мне. Называлось это «утилизация». За возню со смердящими гнилью уродцами не платили ни гроша, но я всегда с радостью хватался за любую возможность опробовать на них действие своих атакующих чар.

Вообще, от нас всего-то и требовалось, что вырывать и уничтожать помещённых в тела духов, но справляться с бестелесными созданиями мы приноровились в первую же седмицу, вот и взялись отрабатывать боевые арканы.

Увы и ах, огненный удар в этом отношении откровенно разочаровал. Если накоротке ещё худо-бедно получалось отрывать конечности, то уже на расстоянии в две сажени эффект ограничивался лишь толчком и ожогом, а десять аршинов и вовсе были предельной дистанцией для нанесения хоть какого-то вреда. И ведь наставник Крас ставил этот аркан куда выше стихиального щита, который спасал меня уже не единожды!

Дело определённо было в ущербной схеме заклинания, поскольку мой коронный ударный аркан разносил головы и сминал грудины, враз вышибая из мёртвых тел заточённых в них духов, на куда большем расстоянии.

Дарьян легко прошивал тела костяными пиками и рубил их выраставшим из руки клинком, но вот кирасы его чарам оказывались обычно не по зубам. Мои ударные чары их тоже лишь мяли, зато огненными арканами я приноровился рассекать сталь на расстоянии вытянутой руки — для этого не приходилось даже особо напрягаться.

А ещё я вознамерился сотворить огненный шар. И — сотворил. Увы, недостатков у этих чар набиралось куда больше нежели достоинств. Начать с того, что для создания аркана в обязательном порядке требовалось задействовать обе руки, а на сбор энергии и общую подготовку заклинания уходило непозволительно много времени. Ну и самое главное: при попадании в цель шар не взрывался, а в лучшем случае расплёскивался брызгами огня.

Черти драные! Да зачастую он прямо в воздухе рассеивался!

Чуть не выдержишь баланс между насыщенностью, скрепляющим чары отторжением и скоростью броска, всё — привет! Здесь точно был какой-то секрет, но ни с кем из опытных огневиков потолковать на сей счёт возможности не было, поскольку форт приходилось обходить десятой дорогой.

К середине лета я стабилизировал абрис, тем самым полностью исчерпав все возможности для саморазвития. Мне бы довести до ума оправу, но с порчей, памятуя о предупреждении магистра Первоцвета, я больше связываться не собирался, а иных способов прожечь меридианы попросту не знал. Всё, что оставалось, — это прорабатывать входящие меридианы, пытаться достичь эту драную гармонию и практиковаться в избавлении пациентов от порчи. Да ещё я штудировал медицинские справочники и анатомические атласы.

Скука смертная? Да уж лучше бы и дальше скучал!

Вьюн и Ёрш отыскали меня, когда переводил дух на брёвнышке у крыльца флигеля.

— О, вот ты где! — обрадовался, углядев меня, вихрастый босяк. — Давно не виделись!

— Здорово, Боярин! — подойдя, протянул руку и его товарищ. — Ну ты совсем пропал!

Я поздоровался с тем и другим, спросил:

— Вы чего тут?

— Ноги гнить начали, — пояснил Вьюн. — Нас же к пластунам сослали, а они вечно в болотах. Портянки мокрые, пиявки всякие…

— Задрало! — сплюнул под ноги и сразу растёр слюну носком сапога Ёрш. — Наныли разрешение в больничку сходить, короче. Вам с Дарьяном от Огнича привет.

— Вы вместе?

— Ага.

— А как там вообще оказались?

Босяки переглянулись.

— Долян подсупонил, — зло выдал Вьюн. — Наплёл, будто мы самые толковые из всех отбросов, вот нас туда и отрядили. А Лоб язык в задницу засунул. Ничего, повстречаемся ещё на тёмной улочке…

— Да не только нас к пластунам сплавили, — заявил Ёрш, присаживаясь рядом. — Половину всего пополнения в полевой лагерь услали, в форте не так уж много народу балду пинать оставили.

— Мы чего тебя искали, — перешёл к делу Вьюн, опускаясь на брёвнышко с другой стороны от меня, — нам в боярские дела лезть не с руки, но слушок прошёл, будто у тебя серьёзные нелады с роднёй, и тот, кто тебе башку отчекрыжит, по возвращении в Поднебесье большой куш от них получит. Так что постерегись.

Сердечко так и прихватило.

— И давно болтать начали? — уточнил я, пытаясь ухватиться за кончик какой-то догадки. Увы — безуспешно.

— На той седмице. Откуда всё пошло — не в курсе. Мы ж из болот не вылезаем.

— И верят слухам?

— Что ты на ножах с роднёй — верят. Иначе бы тут точно не очутился. А вот что за твою голову кучу золота отсыплют — тут уже сомнения у людей. Это ж не заказ, когда по рукам ударили. Так явишься за деньгами, а тебя на шибеницу поволокут!

Я хватанул себя ладонями по бёдрам и встал с бревна.

— Ничего, прорвусь! — Оглядел босяков и спросил: — Вы сейчас как? Есть время? А то с меня ужин.

— И пиво?

— И даже ром! Только сначала Дарьяна дождёмся. О, а вот и он, лёгок на помине!

Босяки поглядели на крыльцо и при виде книжника разом присвистнули.

— Ну ничего ты закабанел! — поразился Ёрш.

— Да вас тут на убой кормят! — поддержал приятеля Вьюн.

Но нет, конечно же. Особо Дарьян на еду не налегал, просто раньше не в коня корм был, а «костяной» аргумент самую малость гармонизировал атрибут, вот и начал поправляться. Сам я при ежедневном общении с ним на эти изменения внимания не обращал, а так и мясцо на мослах Дарьяна наросло, и плечи раздвинулись.

— Угощайтесь! — раскрыл он портсигар.

И эта троица тут же задымила, что твои паровозы.

Облюбованный больничными работниками кабак находился буквально за углом. Вышли, повернули, и вот уже крыльцо с коновязью. Внутри было темно и не слишком-то уютно, ещё — людно и дымно. Если кто и пристрастился к табаку больше представителей других профессий, так это врачи.

У входа пили пиво какие-то залётные, а за одним из столов в центре уже гужбанили мои коллеги-кровопускатели из школы Багряных брызг. У них была своя компания, я с ними так и не сдружился, и всё же подошёл перекинуться парой слов, пока Дарьян выискивал нам свободное местечко. На мелочи мои спутники размениваться не стали, сразу взяли бутылку тёмного рома, а на закуску к нему набрали всякой немудрёной снеди.