Артур, племянник Мордреда

173

нескольких, наиболее способных, а остальных спихнул Анжелике. Когда власть поменялась и

Анжелику отстранили от контроля за Сломанными Лабиринтами, мы поделили с ней учеников

Джулии поровну. Поскольку у Анжелики было время узнать, кто есть кто, и расставаться с

настоящими талантами она вряд ли бы стала, мне, как я подозреваю, достались самые

отъявленные двоечники, бездельники и тунеядцы. Вдобавок, некоторые из них могли стучать

Мордреду или той же Анжелике. Тем не менее, я не стал отказываться от возможности расширить

свой Орден — даже за счет столь сомнительного контингента. Со временем я собирался сделать из

них приличных людей… а категорически неспособных проникнуться идеей бескорыстного

служения Порядку — потихоньку устранить. Я искренне надеялся, что проникнутся все.

Во вторую пачку вошло более ста козырей различных мест. Я в который раз подумал о

том, что не мешало бы почистить колоду — выкинуть карты, которыми я редко пользовался.

Иначе в скором будущем мне придется таскать за собой целый чемодан козырей. Но, как только я

хотел выкинуть ту или иную карту, возникало сомнение — а вдруг мне срочно понадобиться

именно она? Конечно, я всегда мог нарисовать новую, но когда я пытался подсчитать, сколько

времени было убито на постоянную возню с красками и кисточками, у меня возникало желание

выкинуть все принадлежности для рисования в мусорное ведро. Не спорю, художественный

процесс доставляет некоторое эстетическое удовлетворение, но, черт возьми, за это же время я мог

бы захватить еще одно королевство! Или даже целое Отражение! Ничего не имею против

художников, но я-то не художник, а стратег.

Ариман заявился раньше обещанного времени. Провел меня в более удобные и обширные

покои и предупредил, что встреча с главами Домов, возможно, будет отложена еще на один или

два цикла — связаться пока удалось далеко не со всеми. Я заверил короля Хаоса, что никуда не

тороплюсь и готов ждать сколько угодно. Через полчаса после переезда в моих новых

апартаментах появился служебный демон, который низким утробным голосом осведомился, что я

желаю на ужин. Ужинал я в компании двух Аримановских детишек — Эдуина и Таир. Что я могу

сказать о них? По складу характера Эдуин показался мне точной копией своего папаши. Умный,

целеустремленный, благожелательный внешне и безжалостный внутри. Конечно, трудно было

судить о внутреннем мире человека, с которым только что познакомился, но у меня, во всяком

случае, сложилось именно такое впечатление — и, как показали дальнейшие события, оно было

более чем верным. Была одна деталь, которая привлекла мое внимание сразу же, как только я

познакомился с принцем. Я понял, почему Ариман не носил меч Роловианса, когда увидел

Грэйсмор на поясе его старшего сына. «Любопытно, — подумал я. — Почему король отдал меч

Эдуину?.. Чтобы защитить? Или хотел четко обозначить своего наследника? Или Грэйсмор стал

самому Ариману не слишком-то и нужен после того, как он освоился со спикартом Суэйвилла?..

Все вместе?.. Еще что-то?..»

Этого вопроса вслух я так и не задал, но соответствующую пометку в уме сделал.

Истинный Меч увеличивал значимость любой фигуры на поле, и если когда-нибудь дело дойдет

до отстрела лишних хаоситов, имя Эдуина будет стоять в самом верху моего списка, сразу после

самого Аримана.

Что касается Таир, то принцесса показалась мне персоной, политикой не слишком

интересующейся, и этим немедленно завоевала мою симпатию. Относительно Таир я также сделал

в уме пометку, хотя и несколько иного характера, чем в отношении ее братца: поухаживать при

случае и посмотреть, что из этого выйдет.

Мы очень мило пообщались — дети Аримана интересовались Аваллоном не меньше, чем

я — Дворами. Потом они ушли, и я снова остался один. Я вытащил книгу из Отражений, почитал

и лег спать. За пробуждением последовал легкий завтрак, а еще спустя пол-цикла я, наконец, был

препровожден в тронный зал, где собрались все высокие лорды Хаоса. Мне пришлось повторить

свою вчерашнюю малосодержательную речь о заверении, налаживании и укреплении, после чего

король Хаоса прогнал в ответ аналогичную туфту, и с этого момента указ о запрете контактов

можно было считать отмененным. Мне были представлены все высокие лорды, а также — по

второму разу — Эдуин и Таир. К сожалению, прочих принцев и принцесс в зале не было, если не

считать нового жреца Змея — Таната. Этот персонаж вызывал у меня стойкие негативные эмоции

еще до того, как я с ним познакомился, а когда я пожал ему руку, мое отношение только окрепло.

От сынка Дары и Аримана, принявшего сан жреца, за версту несло Логрусом и Змеем. Я, конечно,

дружелюбно ему улыбнулся, а он, в свою очередь, дружелюбно улыбнулся мне.

Прочие детишки Аримана нас своим присутствием не порадовали — шлялись где-то в

Отражениях и на папочкины вызовы не отвечали. По крайней мере, так утверждал сам Ариман.

174

Относительно высоких лордов — не стану утомлять тебя подробным описанием каждого,

скажу лишь, что наибольшее мое внимание привлек глава Дома Ловчих Тьмы, некто Ментискон,

брат покойной Белиссы Меноби. Один из старейших обитателей Дворов, он вовсе не казался

старым. И клинком, и заклинаниями, по словам Джарета, он оперировал одинаково превосходно.

За обедом он не демонстрировал никакой агрессии, напротив, вел себя очень даже культурно, но