Артур, племянник Мордреда

приподнялся, сорвался с места и, сделав полукруг, остановился напротив меня. Диванчик, как и

мое кресло, тоже был на ножках… На десятках маленьких детских ножках. Я заметил, что, пока

диван двигался, одна из ножек вдруг поднялась и почесалась о другую. Потом предмет хаоситской

мебели окончательно утвердился на новом месте и плавно опустился на пол.

— Итак, — сказал король Хаоса. — Я вас внимательно слушаю.

Я изложил официальную цель своего визита. Сейчас уже и не вспомнить дословно то, что

я ему тогда сказал — да, в общем-то, и вспоминать не стоит. Это была стандартная

пятнадцатиминутная тирада, состоявшая из совершенно бессодержательных фраз, сводившихся, в

конечном итоге, к «миру-мир!» и «дружба-жувачка!».

Пока я нес весь этот бред, Ариман тактично молчал. К существу дела мы перешли чуть

позже, когда вводный монолог был закончен и беседа плавно перетекла в свободное русло.

Ариман поинтересовался нашей политической обстановкой, внимательно выслушал мой рассказ о

смене власти, вежливо осведомился, все ли мои родственники живы и здоровы.

— В последние пятьдесят лет никто не умирал, — сказал я. — А скажите, ваш указ о

запрете контактов… он ведь на самого короля не распространяется, не так ли?

— Конечно, нет. Короля трудно заподозрить в измене себе самому. — Мой собеседник

усмехнулся.

— Значит, все контакты между аваллонцами и хаоситами рассматриваются вами как

измена?.. — Я покачал головой. — Вы воспринимаете нас только как врагов? Такова официальная

позиция Дворов?

— Нет. — Ариман покачал головой. — Полагаю, для вас не секрет, что я нахожусь не в

самых лучших отношениях с Корвином и Фионой, но при решении вопросов государственного

значения я оставляю в стороне свои личные симпатии и антипатии. Но, к сожалению, обиды —

действительные или мнимые — есть не только у меня одного. Смысл указа о запрете контактов

между Дворами и Аваллоном изначально заключался в том, чтобы не допустить эскалации

конфликта. Запрет контактов — это прежде всего запрет на вендетту. Не будь его, Дом

Иноходных Путей мог бы, с полным на то основанием, убить Мордреда. Но Мордред до недавнего

времени был вашим королем, и его смерть спровоцировала бы ответный удар по Дворам. Началась

бы война…

Кивая в знак согласия, я подумал: «Вранье. Это последняя причина. Тут есть еще что-

то…»

— …Но теперь, конечно, этот указ будет отменен. — Продолжал Ариман. — Трон заняла

королева, у которой, насколько мне известно, нет никаких личных счетов ни с кем из Дворов. Не

171

скрою — мы очень рады, что Мордред ушел. Это откроет дорогу для развития подлинных

добрососедских отношений между нашими королевствами.

— Наши с вами позиции по данному вопросу полностью совпадают, ваше величество.

— Мне тоже так кажется. — Ариман выдержал короткую паузу. — Вам, разумеется, будет

оказан соответствующий прием. Я свяжусь с главами Домов и через четыре цикла мы встретимся

с вами в официальной обстановке.

— Четыре цикла?.. А сколько длится каждый цикл?..

— По-разному, в зависимости от того, в каком порядке они следуют…

Последовательность, естественно, также меняется раз от раза… Сейчас белое небо, затем будет

синее, черное и желтое. Приблизительно шестнадцать часов биологического времени. Занимайте

пока эти апартаменты. Чуть позже мы подберем для вас что-нибудь более подходящее.

— Благодарю. Я хотел бы сказать кое-что еще. Не для протокола.

Ариман чуть наклонил голову, изображая вежливый интерес.

Я мысленно вздохнул. Я никогда не был трусом. Но я должен был сыграть роль труса

также хорошо, как Ариман играл роль незлобивого, добросердечного короля.

— Хотя я целиком и полностью поддерживаю новый политический курс, принятый

королевой Джинной, — сказал я. — Тем не менее, я являюсь реалистом и понимаю, что,

возможно, в будущем может сложиться такая ситуация, когда одно из королевств перестанет

существовать…

— Вы предвидите войну? — Ариман удивленно приподнял бровь.

— Нет, конечно, нет! — Запротестовал я. — Во всяком случае не с Хаосом. Что нам

делить?!.

Ариман благожелательно кивнул. И в самом деле, что нам делить? Ничего, кроме власти

над мирозданием…

— Может сложиться, например, ситуация, при которой кто-то из Эмеральда разрушит наш

Лабиринт, а вы, например, уничтожите Лабиринт Бранда…

— Уверяю вас, мы не собираемся этого делать.

— Я в этом уверен. — Сказал я. — Но в Хаосе, как и у нас, могут найтись свои

фанатики… экстремисты… Конечно, маловероятно, что они добьются своих целей, но полностью

такую возможность исключать все-таки нельзя.

— Да, вы правы. Нельзя. — Сочувственно кивнул Ариман.

— Я просто хочу сказать — уже не как представитель Аваллона, а как частное лицо — что

при существующем положении дел, насколько я могу судить, рядом стратегических преимуществ

обладают Дворы, а не королевства Порядка. И, если Аваллон погибнет… я этого совершенно не

хочу, но если Аваллон — по тем или иным причинам — все-таки погибнет, я бы не хотел погибать

вместе с ним. И я не хотел бы перебегать на сторону Эмеральда. Кто для меня Феникс?.. Никто и

ничто. Я знаю, что во мне течет кровь Единорога, и знаю, что Дворкин происходил из Дворов, а

значит — во мне, как в его потомке, есть толика крови Змея. Но с Фениксом меня ничто не

связывает и под крыло этой рыжей курицы я становиться не хочу. Если вдруг Аваллон рухнет, я