Ашу Сирай

Взывающий явился довольно скоро. В чёрной мантии, с полумесяцем на груди, капюшон не скрывал молодое надменное лицо. Всем своим видом он выражал недовольство и высокомерие.

— Эмир благодарит почтенного Байруза за то, что он почтил своим визитом этот суд, — сказал ему Ингумах. — Мы судим этого «духа пустыни», преступника, провозгласившего себя элрари, за его лживые и непочтительные речи.

Я же смотрела на фигуру в чёрном и не могла понять, почему это служитель Сурта так спокойно и пренебрежительно смотрит на Джастера. Шут же говорил, что любой Взывающий сразу поймёт, что он Ашу Сирай…

Но ничего спросить, как и шепнуть Джастеру о своих наблюдениях я не могла.

— Мой повелитель, Взывающий к Тёмноокому здесь, — тем временем продолжил советник. — Теперь приговор будет законен. Желаешь ли ты что-то сказать в своё оправдание, презренный сын песка и ветра?

— Желаю, — ответил Шут и тут же продолжил: — Кто из почтенного суда будет отрицать, что Сурт Тёмноокий имеет божественных мать и отца? Кто будет отрицать, что Тёмноокий — почтительный сын своих родителей? Кто будет отрицать, что за беспристрастное следование своему долгу он стал Повелителем жизни и смерти людей?

— Никто не станет этого отрицать, слепец! — раздражённо воскликнул Взывающий. — Зачем ты говоришь нам то, что известно любому разумному человеку?!

— Верно ли я понял, что никто не станет отрицать, что Великая Мать Мира является матерью Тёмноокого Сурта и он получил свою силу из её рук? — невозмутимо продолжил Шут.

— К чему ты клонишь? — напрягся и Садир, чуя подвох. Точёные ноздри расширились, а чёрные глаза горели огнём. — Уж не желаешь ли ты стать служителем Тёмноокого, надеясь избежать заслуженной смерти? Разве у тебя есть дар, чтобы служить ему?

Я снова покосилась на Шута. Он же говорил, что не станет прятать свой дар! Тогда почему…

— Народ маджан почитает Великую Мать и Небесного Отца, и уважает их детей, но не служит им, — спокойно ответил Шут. — Я служу Великой Матери, и я покинул земли маджан, исполняя её волю.

Лица Садира и Взывающего слегка потемнели, и я поняла, что эти двое уже догадались, куда клонит Джастер.

— Воля Великой матери — закон для её детей. Тёмноокий не станет мешать тому, кто исполняет волю его матери, но безжалостно покарает тех, кто препятствует этому исполнению. Поэтому я хочу спросить мудрейшего эмира, готов ли он и все, здесь присутствующие, заплатить такую цену?

— Ты… ты лжёшь, Безумный Джасир! Ты хитрее любого лиса! — вскричал Садир. — Ты играешь словами и прячешься за богов, чтобы избежать возмездия за свои дела!

— Здесь есть тот, кто может подтвердить или опровергнуть мои слова, — спокойно ответил Шут. — Разве не за этим здесь Взывающий?

Советники стали переглядываться и один из них что-то зашептал на ухо эмиру. Эмир согласно закивал.

— Мы думаем, что ты тянешь время, ничтожный сын песка и ветра, однако, в твоих словах есть истина! Скажи же нам волю Тёмноокого, о мудрейший Байруз! Как нам покарать этого презренного лжеца за его слова? — провозгласил повелитель Арсаниса.

— Пусть принесут жертву для Тёмноокого! — торжественно сказал Байруз.

По знаку эмира слуги внесли в зал треножник, на котором стояла жаровня с углями. Ещё двое слуг принесли чёрного петуха. Петух вращал глазами, но не вырывался, так как крылья и лапы у него были крепко связаны.

Байруз достал из своей одежды кожаный мешочек, зачерпнул из него горсть какого-то порошка и бросил в огонь, что-то неразборчиво шепча. Уголья полыхнули, вверх поднялись струйки густого белого дыма, скрывшие от меня Взывающего. Чёрный петух исчез в протянутой руке Взывающего, а затем уголья зашипели, когда на них плеснула кровь. Чёрная обезглавленная тушка упала на украшенный узорами пол.

— Тёмноокий соблаговолил выслушать нас, — громогласно и грозно сообщил Байруз. — Дай свою руку, презренный. Твоя кровь станет жертвой Тёмноокому. Он явит мне знаки, и я оглашу его волю.

— Да будет так, — спокойно сказал Шут, но мне почудилась в его голосе улыбка.

Великие боги… Неужели он…

Джастер протянул руку, сверкнул нож, и на угли плеснуло алым и… золотым. Я не успела подумать, что это было: удивительная кровь Джастера или случайные искры, когда в жаровне загудело, и вверх взметнулся столб пламени, увенчанный чёрным дымом. Байруз, советники и даже наша охрана отшатнулись прочь и, судя по страху и недоумению на лицах, это был совсем не тот знак, которого они ждали.

Джастер же зажал ладонью рану на запястье, и стоял спокойно и невозмутимо, только лунные зрачки отливали серебром. А я второй раз в жизни видела, как чёрный дым складывается в фигуру огромного наймара с витым рогом во лбу. Вокруг разливалось ощущение огромной и грозной мощи.

Поражённые невиданным доселе зрелищем, люди, бледные и испуганные, стояли, застыв как столбы. Не знаю, к какой воле тёмного бога они привыкли, но точно не ожидали, что он явится во дворце эмира во плоти.

— ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, НЕУЖЕЛИ ТЫ, НАКОНЕЦ, НАУЧИЛСЯ ВЕЖЛИВОСТИ, АШУ СИРАЙ? — прогремел густой голос Сурта. — ЗАЧЕМ ТЫ СНОВА ПОБЕСПОКОИЛ МЕНЯ?

Огромный наймар утвердился дымными копытами на каменному полу, нависая надо мной и Шутом.

— В этот раз не я побеспокоил тебя, а твои преданные, — невозмутимо ответил Джастер, подняв невидящий взор навстречу наймару и ничем не выдав своих мыслей по поводу имени, раскрывшего его тайну. — Эти люди хотят казнить меня и решили узнать твоё мнение об этом. Где-то здесь должен быть твой преданный, который принёс мою кровь тебе в жертву.

— ЧТО-О?! — искренне изумился наймар. — КАЗНИТЬ ТЕБЯ?! ВОПРЕКИ МОЕЙ ВОЛЕ?! ПОЧЕМУ ГОВОРЯЩАЯ С МАТЕРЬЮ НЕ…

Джастер слегка развёл руками, прерывая Сурта и еле заметно улыбнулся.

— Думаю, в этом городе люди несколько… растеряли свою веру, — сказал он. — Я мог бы объяснить им сам, но решил, что это… будет не правильно. Они всё же твои преданные, а не мои.

На мгновение мне показалось, что в этих словах мелькнула едва уловимая насмешка и что я уже слышала что-то похожее, но вокруг мгновенно потемнело — наймар гневно вскинул голову, и туманная грива накрыла сумраком зал. Испуганные стражники побросали оружие и попадали на колени, закрывая головы руками. Советники не отставали и даже эмир сполз со своего трона и упал на ступеньки, не считая зазорным поклониться разгневанному богу. Кончик витого рога прошёлся по росписи потолка, осыпая на них куски цветной штукатурки, огненные глаза налились густым вишнёвым пламенем, чёрное копыто ударило в пол, разбивая каменные узоры на огромную паутину трещин.

— РАСТЕРЯЛИ ВЕРУ, ГОВОРИШЬ?! ДА, Я ВИЖУ! ЭТО НЕ МОЙ ХРАМ!

Новый удар копыта обрушился на каменный пол, и дворец содрогнулся от мощи гнева, которую излучал Сурт Тонкий хвост взвился и плетью хлестнул по стенам, вызвав дождь из осколков плитки, каменной крошки и настенных светильников.

— КТО ЗДЕСЬ ОСМЕЛИЛСЯ ОСКОРБИТЬ МЕНЯ И НАРУШИТЬ МОЮ ВОЛЮ?! КТО ПРОВЁЛ ЭТОТ ОБРЯД?!

— Й…йа… — испуганно прохрипело где-то за жаровней, которая просто чудом не опрокинулась. — Мой повелите…