Асмодей

Будто сбросив с себя чары, опутавшие ее душу, Аврора помчалась вверх по лестнице, оставив за спиной длинный коридор и массивные двери. Сжимая в руках целительную бутылочку и распятие, она будто молния пронеслась по узким улочкам, с шумом растворив дверь собственного дома.

Шарлотта все еще билась в горячке, так и не приходя в сознание. Смешав снадобье с водой, девушка почти насильно влила в горло сестре волшебное зелье, наваливаясь на нее всем весом своего хрупкого тела. Минуту спустя несчастная затихла и вскоре забылась сном, печать страдания на ее лице растаяла, как первый снег на ярком солнце, жар постепенно спал.

Только тогда Аврора поняла, насколько устала сама. Смерть родителей, сделка с Дьяволом в одно мгновение навалились на ее плечи неподъемным грузом, не выдержав которого, девушка рухнула на кровать, заливаясь слезами, пока не забылась беспокойным сном. В сознании постоянно рождались неясные образы, но мучительнее всего был голос, будто призывавший ее к себе. Такого мелодичного и в то же время жесткого созвучия она не слышала еще ни разу в жизни.

Проснулась она еще до рассвета. Вопреки ее надеждам, сон не принес ни отдыха, ни душевного покоя. Случившееся вновь восстало перед глазами, наполнив душу непреодолимой скорбью.

– Что ж, там, где не помогает сон – поможет вода! – обнадеживая себя, произнесла она. Убедившись, что с Лотти все в порядке, девушка спустилась на первый этаж, так сходу и занырнув в огромную бочку. Что поделать, ванная была привилегией знати, остальным же приходилось довольствоваться малым.

Холодная вода принесла некоторое облегчение, приятно расслабила мышцы, отрезвила разум. Будучи от природы оптимистом, Аврора попыталась успокоить себя тем, что по крайней мере ее смертная жизнь пойдет по отведенному небесами сценарию, если, конечно, Создатель не обрушит на нее гнев за содеянное. Но и тут Аврора нашла чем себя успокоить: «если Бог не имел власти в этом проклятом замке, значит, скорее всего, и видеть произошедшего не мог», – глупая, наивная мысль, но все же принесшая некоторое спокойствие.

Уже вылезая из бочки, девушка увидела в зеркале отражение собственной спины, с ужасом отшатнувшись в сторону.

– О, Господи, помилуй! – прошептала она, рассматривая печать на своей лопатке. – Заклеймена, как какая-то скотина!

Теперь она поняла причину прощального касания: ведьмак выжег на ее спине сигил Люцифера, тем самым устанавливая право владения ее душой. В ту секунду истинная паника завладела сердцем Авроры. Натирая мылом ветошь, девушка принялась изо всех сил тереть печать, до крови раздирая кожу, но будто по волшебству рана снова затягивалась, восстанавливая изображение.

– «Печать, поставленную самим Люцифером, не стереть, девочка», – раздался в голове чарующий голос хозяина замка.

– Проклята, навеки проклята, – прошептала Аврора, падая на колени. – И никогда не отмыться мне от этого позора.

Но время шло, прошедшее не могло кануть в Лету, но, по крайней мере, отошло на второй план, уступая ежедневным заботам. Шарлотта быстро пошла на поправку, забыв о том, что произошло в злосчастном замке, перевернувшем их жизни. Неспешно за окном замелькали годы, а перед глазами – лица. Многое повидал их городок с тех пор, как тела родителей были преданы земле, а ведьмак, заключив сделку, покинул свои владения. Таково было непреложное правило!

Худо-бедно, а время все-таки залечило раны на сердце девушки, и жизнь потекла по привычному руслу. Продолжая семейное дело, сестры продемонстрировали недюжее упорство и смекалку, с годами приумножив оставленный отцом капитал, что, безусловно, вызвало недовольство и зависть среди тех, кто, повинуясь старому укладу, считал подобную работу для женщин непозволительной. Но вода камень точит, а потому упрямство взяло верх над предрассудками, и вскоре Рори и Лотти, прогуливаясь по городу, начали встречать уважение в глазах прохожих.

За постоянными хлопотами, Аврора даже не заметила, как минуло пять лет с момента заключения постыдной сделки. Время научило ее жить с этим грузом вины, а спустя год выработало к этому устойчивую привычку. Если вначале девушка могла часами простаивать у окна, сверля взглядом каменную твердыню, будто ожидая, что подвесной мост откроется в любой момент и верхом на белом коне с косой наперевес оттуда выскочит Смерть, то когда страшного не произошло, она позволила себе маленькую вольность – мечты. Через несколько лет она уже начала строить планы совместной жизни с полюбившимся в детские годы подмастерьем, а вскоре эти мечты начали притворяться в жизнь. Сыграть свадьбу решили после Великого поста, а после переехать в новый дом, который сестры, наконец, смогли себе позволить.

Но, как известно, в этом мире нет ничего постоянного: беда стучится в двери в тот момент, когда ее не ждешь. Только пришла она не в образе адского всадника, восседавшего на крылатом Кошмаре, а кровавой поступью инквизиции, получившей лживый навет.

В тот день Аврора в очередной раз убедилась в том, что нет предела людской жадности и зависти. Священник, ссудивший у них значительную сумму на восстановление собственного прихода и растративший средства на личные нужды, не смог оплатить долг в положенный срок. Чтобы не запачкать свое имя подобными делами, а руки кровью, он отправил послание местному епископу, рассказав о своих подозрениях: мол, женщин успешными ростовщицами делает лишь сделка с Сатаной. Одним словом – ведьмы! Продуманный ход истинного стратега Церкви, к тому же, деньги возвращать не нужно.

Увидев у своих дверей церковных дознавателей, Аврора сразу поняла свою скорбную участь. Метка Люцифера на ее плече была смертельным приговором: бессмысленно было отпираться и некуда бежать. Не инквизиция, так адские гончие исполнят приговор. Оставалось только одно – сознаться в содеянном и взять всю вину на себя.

Следствие было недолгим, но заточение в зловонной камере все равно оставило на лике узницы следы тяжкой муки, а, точнее, это сделали нескончаемые пытки. Но к ее же счастью, на первом же заседании судьи и присяжные огласили свой приговор – смерть через сожжение! Доказательства связи с Дьяволом были налицо, к чему долгие тяжбы? Лишь огонь, по мнению Церкви, мог очистить мир от ее скверны. Подобная участь ждала и Шарлотту, но вернувшийся из долгого путешествия по Европе хозяин родового замка, вступился за несчастную, убедив всех словом и звонкой монетой в том, что нет вины на той, что не носила на своем теле адской печати. Неведение стало ее защитой, а золото заступника – щитом.

Как бы то ни было, приговор Авроре был оглашен. Девушке было позволено встретить последний в своей жизни рассвет, восходя на помост собственного погребального костра. Горькая ирония судьбы: она, чистая душой и телом, примет мученическую смерть, чтобы вечность гореть в пламени преисподней.

Поздно ночью, сидя на прелой соломе на дне церковных казематов, где царил непроглядный мрак и нестерпимая вонь, девушка почувствовала дуновение свежего ветра, принесшего с собой наслаждение. Подумать только, каким мелочам начинают радоваться узники, потеряв надежду обрести свободу. Свежий воздух уже был подарком, а если бы ей было позволено глотнуть свежей воды вместо того смердящего пойла, что ей ставили на пол, словно собаке, можно было смело и в ад идти.

– Боишься? – раздался до боли знакомый голос подле нее. Аврора слышала его лишь однажды, но он навечно врезался ей в память.

– Не так страшна смерть, как ее малюют, – равнодушно произнесла она, даже не повернув головы в его сторону. – Страшной ее делает лишь трусость!

– Ты повзрослела, – произнес он, зажигая небольшую свечу, отбросившую на покрытые влагой стены пляшущую тень, столь отвратительную, что девушка вновь возжелала оказаться в спасительной тьме, лишь бы не встречать напоминаний о том, что ждет ее после смерти. – Стала мудрее… и, должен сказать, смелее, даже жалко отпускать тебя из этого мира. – Девушка ничего не ответила и на несколько минут меж ними воцарилась гнетущая тишина. – Так и будешь молчать? Не станешь взывать к милосердию? Просить пощады? Неужели по-прежнему уповаешь на Всевышнего?