Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

Тяжелый артдивизион был выделен из состава «Молодой армии» и 9 (22) сентября 1918 года (приказ № 952) подчинен начальнику артиллерии Войска. В Пластунской бригаде был сформирован Пластунский артдивизион, в Стрелковой — Стрелковый артдивизион. Оба из двух батарей по 4 легких орудия в батарее.

После боевого крещения Пластунской бригады под Сареп-той (о чем ниже) пластуны были отведены в тыл (1 -й полк — в Каменскую, 2-й — в Ростов), где пополнены донскими крестьянами; «все это были старые солдаты»⁶³⁹ , которые ударились в дезертирство, после чего полки вновь были пополнены молодыми казаками.

3-й стрелковый полк 26 ноября (9 декабря) был переименован в лейб-гвардии Финляндский, ему было передано знамя лейб-гвардии Финляндского полка.

Когда Донская армия закрепилась на границах, по приказу № 750 от 13 (26) августа стала формироваться 4-я пограничная дивизия из 4-х полков. Каждый полк состоял из 6 сотен — 2 пеших и 4 конных. 1-й полк дислоцировался в Урюпинской, 2-й в ВёшенскоЙ, 3-й — в Каменской, 4-й — в Кагальницкой. Коман-

А.В. Венков

–

,

довать дивизией был назначен командир бывшего 20-го Донского полка Генерального штаба полковник К.П. Шумилин (с производством в генерал-майоры), начальником штаба дивизии стал войсковой старшина Базикин⁶⁴⁰.

Так в общих чертах оформилась «Молодая» постоянная армия, в состав которой входила восстановленная Донская гвардия. Рядовой состав Донской гвардии качественно изначально не отличался от состава обычных армейских полков. Как мы видим, в лейб-гвардии Казачий полк попадали лишь юноши, родившиеся в Черкасском округе. С другой стороны, молодой «черкасне» было два пути — либо в элитные лейб-казаки, либо в пластуны (в пехоту). А вот молодежь 2-го Донского, Донецкого, Таганрогского, Ростовского округов в гвардию попасть не могла вообще.

Настоящим преемником наименования, знамен, труб и истории старых полков отчасти стал офицерский состав новой «Молодой армии».

Глава 13

ДОНСКИЕ ОФИЦЕРЫ

А) ДОНЦЫ

1 мая 1917 года в Войске Донском числилось 3746 офицеров. 2781 был в строевых частях, 758 — в запасных и нестроевых. 97 — на административных должностях⁶⁴¹. Большинство их было офицерами военного времени. До объявления мобилизации в августе 1914 года Дон имел 850 офицеров⁶⁴².

В Донской армии к концу 1918 года, по данным Краснова, было 1282 офицера, то есть втрое меньше, чем в 1917 году.

По данным самого донского командования, в период временного господства на Дону большевиков зимой — весной 1918 года были расстреляны около 300 офицеров, из них 200 в Новочеркасске⁶⁴³. М. Бугураев считал, что в период с 12 (25) февраля по 23 апреля (6 мая) 1918 года в Новочеркасске расстреляли 600 офицеров, потери достигли 30 % кадровых офицеров⁶⁴⁴. Генерал Денисов назвал более точные данные: с 13 (26) февраля по 1 (14) апреля было расстреляно более 500 офицеров, из них

14 генералов, 23 полковника, 292 кадровых офицера⁶⁴⁵. В эмиграции донцы пришли к выводу: «В результате расстрелов Дон потерял свыше 30 процентов кадрового состава офицеров, причем большой процент выпал на долю старшего командного состава»⁶⁴⁶.

300 или даже 600 расстрелянных — огромная потеря для донского офицерского корпуса, но это все же не две трети личного состава.

Сопоставляя цифры, почему-то вспоминаешь выступление есаула Чернецова в офицерском собрании в Новочеркасске в декабре 1917 года: «Господа, пора взяться за оружие! Если придут сюда большевики, будет поздно. Необходимо организоваться и стать стеной у границ области. Если погибну я, то по крайней мере буду знать, что погиб недаром, будет обидно, если нас всех, не ставших на защиту Дона сейчас, начнут потом расстреливать по углам».

Впрочем, Чернецов, что называется, «метал бисер...». О Новочеркасском офицерском собрании очевидцы в основном говорили одно и то же: «Большинство этих офицеров, “прапорщики военного времени”, наполняли запасные сотни; настоящей службы они не знали и на фронт не стремились»⁶⁴⁷. Даже в рядах Добровольческой армии тогда ощущалась нехватка кадровых командиров. Начальник гарнизона «добровольческих» частей в Новочеркасске полковник Булюбаш вспоминал: «Офицерскими ротами командовали офицеры ускоренных четырехмесячных курсов подготовки. Штаб-офицеров для батальонных командиров не хватало. Юнкерским батальоном командовал штабс-капитан Парфенов, военной подготовки из вольноопределяющихся, с 4-мя степенями ордена Военного знака (правильно — Знака Военного ордена. — А.В.)»^ш.

Что касается боевых офицеров, особенно дисциплинированных, тех, кто оставался с полками до момента окончательного роспуска казаков по домам, то их жизнь осложнилась до предела. Некоторые полки прибыли с фронта на Дон к местам своего формирования и разошлись по домам поздно. Так, 1-й Донской полк был распущен только 1 апреля 1918 года. Казаки разъехались по близлежащим родным станицам, а офицеры, которые подбирались в полк отнюдь не по принципу землячества, остались одни, без прикрытия и поддержки, в подавляющем

— II—

M

il..

I n

il— II— ill- III.I I ..«

TTfc

—.

большинстве случаев — на чужой территории (в чужом округе, на другом краю Области). Сразу же оказавшись в смертельной опасности, преследуемые новой властью как заведомые враги, они первыми пытались оказать сопротивление, но не встретили тогда поддержки казаков.

Характерны воспоминания участника первого неудачного налета на Урюпинскую: отряду был дан приказ расходиться, и они, 7 офицеров, уходили из станицы под взглядами мирно пашущих казаков. «Задают вопросы. Слышится ирония, а порою и явное глумление». Инициаторы налета уехали, и офицерам, брошенным на произвол судьбы, пришлось скрываться на родном Дону (!) у казаков своего полка, своих вестовых, и в условиях господствовавшего антиофицерского настроя ждать общего восстания⁶⁴⁹.

И все же на фоне массовых казачьих восстаний, когда станицы выставляли на фронт все мужское население от 18 и иногда до 60 лет (но, пройдя свой юрт или свой округ, станичные дружины заметно редели), донское офицерство выглядит довольно бледно.

С конца мая 1918 года, как только часть территории Дона была освобождена, начинается отток офицеров из рядов армии «по домашним обстоятельствам». Приказом № 108 от 23 мая (5 июня) 1918 года увольняются сразу 12 подъесаулов, 21 сотник, 55 хорунжих и 8 прапорщиков.

Приказом № 272 Краснов запрещает увольнять «по домашним обстоятельствам» офицеров моложе 31 года. Но 14 июля, 19 июля и 28 июля (ст.стиля) вновь следуют приказы с длинными списками офицеров, уходящих из Донской армии. Так, приказом № 628 от 28 июля (10 августа) увольняются 6 есаулов, 3 подъесаула, 5 сотников, 1 поручик, 22 хорунжих, 3 прапорщика. Из 6 есаулов удалось идентифицировать 5-х. Четверо из них — офицеры-фронтовики, награжденные многими орденами, 1 — преподаватель Новочеркасского юнкерского училища.