Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

1920 года — командир сотни этого полка.

Ранен — 21 декабря 1918 года.

12 июля 1919 года.

22 июля 1920 года.

6 августа 1920 года.

Современники признавали: «Строго говоря, в Гражданскую войну в строевых казачьих частях настоящих офицеров, т.е. старых кадровых, почти не существовало.

— У нас все офицеры “химические”, — часто говорили в полках.

— А что это значит?

— Произведены на фронте из простых казаков. Где там достанешь настоящие погоны? Вот ему и чертят химическим карандашом звездочки. Иные настоящих погон, из позумента, за всю службу ни разу не носили.

Иногда казаки говорили про “химических” офицеров:

— Какой он офицер? Такой же казуня, как и все. Прапорщик от сохи»⁶⁵¹.

В «низовых», особенно в «черкасских» полках положение с офицерами было лучше. Например, 28 июля (10 августа) 1918 года в Богаевском пешем полку в полковники произведены сразу трое — Концов Алексей, Макеев Николай и Раздоров Леонид. Все, естественно, кадровые, участники Мировой войны, награжденные многими орденами. Концов командовал 57-м Донским полком, Макеев служил в 29-м, Раздоров — в первоочередном 14-м.

Традиционно донское дворянство и донская служилая верхушка группировались вокруг Черкасска, а затем — Новочеркасска. Это сказалось и в ходе Гражданской войны. Так, в приказах по Новочеркасскому пешему полку проходят 42 офицера, половина из них — от подъесаула и выше. Неказаков — 7. Произведенных уже в ходе Гражданской войны—10.

Молодые офицеры ускоренных военных выпусков (в том числе и неказаки) направляются из Новочеркасска в округа в распоряжение окружных атаманов, которые, в свою очередь, направляют их в полки местного формирования. Так, в Сальс-кий округ в июле 1918 года постоянно прибывают из Новочеркасска группы офицеров, в основном — неказаков. 6(19) июля в штаб Задонского отряда прибыли и были распределены в Великокняжеский полк капитан Прохоров и прапорщик Пронин, а в Орловский полк — подпоручик Безуглов, корнет Побединс-кий и юнкер Фролов⁶⁵². 14 (27) июля прибыли в Сальский округ еще 9 офицеров-неказаков.

Гораздо лучше обстояло дело в полках «Молодой армии», особенно в 1-й бригаде 1-й Донской дивизии — в лейб-гвардии Казачьем и лейб-гвардии Атаманском полках. По данным И.Н. Оприца, из 50 офицеров нового лейб-казачьего полка 28 принадлежали к составу старого лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка⁶⁵³ . Из 44-х (из них 3 прикомандированных)

офицеров Атаманского полка нового состава 22 служили еще в старом лейб-гвардии Его Высочества Наследника Цесаревича Атаманском полку.

В других полках «Молодой армии» подобная последовательность почти не просматривалась.

4-й Донской полк по идее должен был наследовать 26-му Донскому полку (чье Георгиевское знамя он получил). Но если мы сверим списки 26-го Донского полка, составленные в 1917 году перед выборами на Большой Войсковой Круг, — 43 офицера⁶⁵⁴ , и распубликованные при Краснове списки офицеров 4-го Донского полка «Молодой армии» — 45 офицеров полка и 7 прикомандированных, — то совпадут лишь 5 фамилий — сам командир полка полковник Григорий Петрович Лобов, есаул Леонтий Константинович Дронов и сотники Аханов Александр Николаевич, Фетисов Виктор Михайлович и Мельников Сергей Николаевич.

В других полках ситуация сложилась еще хуже. В 9-м Донском полку не было ни одного офицера прежнего 9-го полка; в 10-м Донском — ни одного офицера прежнего 10-го (хотя некоторые служили в той же дивизии, в 11-м и 12-м полках; 11-й Донской полк, унаследовавший громкое имя «Баклановского», значок с черепом и костями и прочие «баклановские» отличия, не имел в своих рядах ни одного офицера прежнего 17-ш Донского генерала Бакланова полка (хотя там были из прежних 1, 10 и 13-го полков); в 12-м Донском полку, унаследовавшем знамя, знаки отличия и историю прежнего 11-го, оказалось всего трое офицеров из старого состава — есаул Свеколкин Иосиф Дмитриевич, подъесаул Фетисов Владимир Филиппович и подъесаул Каргин Никита Максимович.

Командный состав 3-го Калмыцкого полка был составлен в основном из офицеров второочередных полков. Калмык среди них был один — хорунжий Буриков Эрдне Сарникович. К основному составу полка (25 офицеров) прикомандировывались 6 офицеров, 5 из них, будучи казаками, служили ранее в кавалерийских попках — ротмистр Скачков, штаб-ротмистр Янов и др.

В 1-м и 2-м Пластунских полках преемственность офицерского состава тоже не прослеживается. 1 -м полком командовал полковник Булюбаш — бывший курсовой офицер Павловского училища, который проявлял своеобразные педагогические

качества в боевой обстановке — чтобы ликвидировать панику, заставлял казаков делать ружейные приемы и читать «Отче наш»⁶⁵⁵ .

Зная о возрождении многих полков старой Российской императорской армии в рядах Вооруженных сил Юга России, в рядах других белых армий, мы можем сравнить эти явления с возрождением старых Донских полков. Обычно спаянная группа офицеров (иногда с наиболее преданными унтер-офицерами) какого-либо полка старой армии являлась, преодолев разные препоны, с полковым знаменем или штандартом к белому командованию и изъявляла желание возродить полк. Костяком возрождаемого полка становились его старые офицеры, рядовой состав набирался из местных мобилизованных или даже военнопленных. Процесс возрождения шел снизу, от офицеров полка.

На Дону возрождение идет сверху и, за исключением лейб-гвардии Казачьего и лейб-гвардии Атаманского полков, фактически на пустом месте.

Во многом это объясняется тем, что, за исключением всё тех же гвардейских казачьих полков, офицерский состав старых Донских полков в мирное время был не постоянным, а переменным. После окончания училища офицер какое-то время (2—4 года) служил в полку, а затем мог быть отправлен «на льготу», на половинное жалование, потом его снова могли направить в полк на службу и снова «на льготу» — быть резервом на случай всеобщей мобилизации. Практиковался переход из одного полкового звена в другое. Будучи «на льготе», офицеры часто устраивались на какую-либо должность при войсковой администрации — смотрителями войсковых складов, лесов и рыбных ловель — или шли на общественную службу — избирались атаманами станиц. Таким образом, они не были так привязаны к своему полку, как «русские» офицеры или те же лейб-казаки и атаманцы.

Когда началось восстание, многие офицеры продемонстрировали более тесную связь со своими станицами, чем со своими старыми полками, и вступили в станичные дружины или в станичные полки. Из того же 11-го Донского полка, чье знамя, история и т.д. были переданы 12-му полку «Молодой армии», есаул Попов Никита Иванович командовал 17-м полком Усть-Мед-ведицкого округа, подъесаул Давид Клещов командовал 2-м полком Сводного отряда Верхне-Донского округа («отряд 8 станиц»), есаул Николай Туроверов возглавил 4-й пограничный полк, вышедший в офицеры из подхорунжих Фаддеев Тимофей Алексеевич (станичная кличка — «Тимофей Ветряк») возглавил Каргинский станичный отряд, три сотника — Бондарев Иван Данилович, Киселев Григорий Тимофеевич и Сухарев Николай Евграфович — оказались в штабе окружного атамана Верхне-Донского округа. Сам командир полка (предпоследний) генерал Святослав Варламович Денисов командовал всей Донской армией...

Полковая спайка все же сказывалась — в течение 1918 года в 12-й полк разными путями попадают еще три офицера старого 11-го Донского полка — войсковой старшина, а потом — полковник и генерал Дмитрий Степанович Кривов и сотники Голованов Алексей Федорович и Косоногое Александр Николаевич.

Бросается в глаза, что офицеры «тасуются» по полкам «Молодой армии» с учетом характеристики рядового состава. Так, 11 -й полк «Молодой армии» назывался теперь «Баклановским» и формировался из казаков Хоперского округа. Старый 17-й Донской генерала Бакланова полк всегда пополнялся казаками Усть-Медведицкого округа. В этом отношении преемственность «№ полка — округ» сохранили лишь 5,6 и 12-й полки «Молодой армии». В новый «Баклановский полк» не попал ни один офицер старого 17-го «Баклановского» полка, зато были посланы офицеры старых 1-го и 13-го полков, ранее командовавшие хоперскими казаками. Принял полк войсковой старшина старого